Штурмуя цитадель науки. Женщины-ученые Российской империи

Рис. 1. Портрет княгини Е. Р. Дашковой. 1808 г. Неизвестный художник с оригинала 1790-х гг.

Однако для нашего исследования важен ответ на вопрос: насколько типичными для своего времени или, наоборот, нетипичными были познания и увлечения княгини Е. Р. Дашковой? В своих «Записках» Е. Р. Дашкова как-то упоминает церемонию раздачи премий в Академической конференции: «День, назначенный для раздачи премий, был объявлен заранее в газетах, и публики собралось очень много. Были иностранные министры и даже дамы…» – пишет она23. Было ли появление «дам» в Конференции Академии событием чрезвычайным, вполне заслуживавшим эпитета «даже»? Трудно сказать. Е. Р. Дашкова, по ее собственным словам, «не любила появляться в научных конференциях»24, так могла ли она знать о том, кто там бывал регулярно? Вполне возможно. К сожалению, из отчетов академиков, читавших публичные лекции, нельзя понять, посещали ли их женщины. Никто из них об этом не упоминает, так же как и сама княгиня25.

Однако при внимательном изучении литературных источников можно встретить отрывочные и мимолетные упоминания о современницах княгини Е. Р. Дашковой, так или иначе проявивших свой интерес к естественным наукам. Например, в № 13 «Дамского журнала» за 1830 год в рубрике под названием «Материалы для истории русских женщин-авторов» появилась краткая информация о сестрах, княжнах Анне Михайловне (впоследствии – Грессер, 1776 (?) – 1827) и Екатерине Михайловне (впоследствии – Кожина, 1777–1834) Волконских, дочерях бригадира князя М. П. Волконского, опубликовавших в 1792 г. выполненный ими перевод книги «Рассуждения о разных предметах природы, наук и художеств»26. К этому времени в русской литературе уже были известны имена нескольких дам и девиц переводчиц. Но никто из них раньше, кажется, не обращал внимания на научную и научно-популярную литературу. «Рассуждения о разных предметах природы, наук и художеств» представляли собой в соответствии с современной терминологией «книгу для чтения» или, можно сказать, хрестоматию, содержавшую отрывки из сочинений по естественным наукам, астрономии, письму и книгопечатанию, а также из политических и «моральных» наук. Как замечал анонимный автор «Дамского журнала»27, сестры перевели и напечатали «весьма полезную для Натуральной Истории книгу… <…> Профессор Озерецковский28 и многие другие из наших ученых естествоиспытателей отдавали всю должную справедливость счастливому выбору переводчиц и хвалили самый перевод их, не затрудненный даже и при технических выражениях – науки, столь много замечательной, в особенности под пером женщины!»29 Чем был вызван выбор княжон Волконских: личным интересом, желанием угодить кому-то из родственников и друзей, случайностью – неизвестно. Однако, как заметил в 1874 году писатель и историк Даниил Лукич Мордовцев (1830–1905) в книге «Русские женщины нового времени», «надо отдать честь этим девушкам, что их не остановила трудность такой работы, как перевод ученого и весьма капитального в то время сочинения»30. Д. Л. Мордовцев счел необходимым добавить от себя несколько слов по поводу «ученой терминологии», которая «была несравненно менее установлена и выработана, чем в настоящее время: известно, как ученая терминология и теперь затрудняет наших современных переводчиков и переводчиц», – писал он31. Автор «Дамского журнала» передал также слова, якобы сказанные по поводу работы сестер Волконских Д. И. Фонвизиным некоему приятелю: «Прочти перевод княжен Волконских; его скоро напечатают, и ты увидишь, что при изображении моей последней Софьи я еще весьма мало задал ей учености: наши Россиянки начали уже и сами знакомить нас с Бонетами32 и Бюффонами»33. Вообще, кажется, публикация перевода княжон Волконских не прошла незамеченной. По словам графа Дмитрия Ивановича Хвостова, приславшего некоторые дополнения и исправления в редакцию «Дамского журнала», перевод этот был показан княгине Е. Р. Дашковой, которая в свою очередь передала его императрице Екатерине II. Екатерина пожелала познакомиться с переводчицами лично, и Е. Р. Дашкова представила ей их во время одного из петергофских маскарадов. «Императрица изволила приласкать юных переводчиц пред всею публикою», – замечал Д. И. Хвостов34.

То, что научный перевод требует от переводчика не только свободного владения иностранным языком (что было в тот период вполне обычным для русской аристократки), но и понимания сути предмета, не вызывает сомнений. Чтобы создать перевод, вызвавший такие похвалы, сестры Волконские просто не могли не иметь какого-то естественно-научного образования, хотя бы и самого поверхностного. Поэтому можно предположить, что выбор объекта перевода был обусловлен их собственной заинтересованностью и любопытством или, возможно, на этот выбор оказало влияние европейское увлечение того времени. Материалы Международного симпозиума «Посредники наук: женщины – переводчики научных текстов 1600–1850»35, прошедшего в рамках XXIII Международного конгресса по истории науки и техники «Идеи и инструменты в социальном контексте», свидетельствуют о том, что занятие женщин переводами научных текстов в XVIII веке встречалось достаточно часто в различных европейских странах, в том числе во Франции, в Неаполитанском королевстве, в Испании36.

Хотя это, конечно, не больше чем предположение. Однако, несмотря на то что мотивы сестер Волконских остаются для нас неясными, они – первые русские женщины (насколько это известно на сегодняшний день), выступившие в печати с научным (научно-популярным) сочинением, пусть пока что только переводным. Кроме того, что описанная работа свидетельствует в пользу тезиса о существовании в России в последние десятилетия XVIII века женщин, достаточно серьезно интересовавшихся науками, она представляет собой первый опыт профессии, в будущем давшей занятие и заработок многим российским образованным женщинам. Как, на наш взгляд, совершенно справедливо заметил Д. Л. Мордовцев, «к чести “россиянок” прошлого века следует отнести, что они являются как бы прототипами тех полезных37 женщин-писательниц нашего времени, которые своею переводческою деятельностью значительно пополняют недостаточность научной подготовки русской читающей публики»38.

На страницах «Дамского журнала» нам удалось отыскать еще одно женское имя, связанное с занятием точными и естественными науками в XVIII столетии. В уже упоминавшейся рубрике этого журнала «Материалы для истории русских женщин-авторов», помимо сведений о писательницах, поэтессах и переводчицах, журнал поместил заметку о некоей Маргарите Николаевне Струйской, дочери небезызвестного дворянина, прозаика и стихотворца, а также типографа Николая Еремеевича Струйского (1749–1796). Как и другие дамы, Маргарита Николаевна пробовала свои силы в переводах, и в 1791 году один из них увидел свет39, но не это привлекло наше внимание. Редактор «Дамского журнала» пишет о ней: «…разделяла литературные труды со своим родителем, не скучала его философическою жизнию и не редко препровождала с ним целые недели на обсерватории40, устроенной тогда в их Пензенской вотчине41»42. Источник этих крайне интересных сведений нам установить, к сожалению, не удалось, так же как и найти какие-либо подробности.

23

Там же. С. 157.

24

Там же.

25

См.: Материалы об организации и проведении в Академии наук публичных лекций (1784–1796) // Смагина Г. И. Указ. соч. С. 315–322.

26

Волконская А. М., Волконская Е. М. Рассуждения о разных предметах природы, наук и художеств / Пер. Ч. 1–2. СПб., 1792.

27

С большой долей вероятности можно предположить, что рубрику вел сам издатель журнала, князь Петр Иванович Шаликов (1768–1852).

28

Озерецковский Николай Яковлевич (1750–1827) – естествоиспытатель, академик Петербургской академии наук.

29

Княжна Катерина Михайловна Волконская: Материалы для истории русских женщин-авторов (продолжение) // Дамский журнал. 1830. Т. 29. № 13. С. 197–198.

30

Цит. по изданию: Мордовцев Д. Л. Замечательные исторические женщины 2-ой пол. 18-го столетия: Репринт. Калининград, 1994. С. 179.

31

Там же.

32

Видимо, имеется в виду естествоиспытатель, философ, юрист, иностранный член Петербургской академии наук Шарль Бонне (1720–1793). Несколько его работ были опубликованы по-русски, например: «Созерцание природы» (Смоленск, 1804); «Физиологические начала о первой причине и действии оной» (СПб., 1805).

33

Дамский журнал. 1830. Т. 29. № 13. С. 198.

34

Дополнения к изданным материалам для истории русских женщин-авторов // Дамский журнал. 1830. Т. 30. № 21. С. 121.

35

«Mediators of Sciences. Women Translators of Scientific Texts 1600–1850».

36

См., например: Guerre Cori