Страница 11 из 15
После обеда приказ Родины строг: «Час времени – и чтобы все блестело! Время пошло! Какие веники? Курсант! Ты что, совсем оборзел?! Наряд вне очереди. И ручками, ручками все дерьмо убираем!»
Исполняя свой конституционный долг, убирали территорию части руками. Быстро узнали, что означает подлинная служба в легендарных войсках, тех самых, которые сразу и воздушные, и десантные.
После ужина – уборка казармы; нужно штык-ножами мастику с полов соскрести и новую наложить. Над тумбочкой дневального висят большие часы. Время уже 22.00, по распорядку дня – отбой. А мы не успели все сделать. Ах, вы не успели?! Родной! Так у тебя вся ночь впереди, успеешь.
Полы блестят и воняют свеженькой мастикой, солдаты шатаются. Новые сутки уже пошли, а прежняя суточная служба еще не закончилась, армейским дятлом долбит по мозгам новый приказ:
– Ро-ота! Сорок пять секунд – отбой!
Два часа ночи. Рассыпается строй, замотанные «половой» жизнью курсанты летят к кроватям, на ходу срывая одежду. Горит в руке у дежурного по роте спичка. Успеем скинуть одежду и лечь под одеяло, прежде чем огонек чуть обожжет сержанту пальцы, – отдохнем. Не успеем? Подъем!!! Будем тренироваться!
– Ро-ота! Сорок пять секунд – отбой!
Четыре часа ночи; натренировались так, что не только в сорок пять секунд уложились, а перекрыли норматив. Залегли по койкам. А через два часа, ровно в шесть, дежурный по роте ревет:
– Ро-о-ота! Подъем!!! Выходи строиться! Форма одежды номер два, для особо тупых объясняю: трусы и сапоги. Построились?! Рота… бегом…. Марш!
Больше половины учебного времени мы занимались уборкой казармы и территории и другими столь необходимыми для военной подготовки хозяйственными работами. Ходили в наряды по роте и караулы, наряды по кухне, наряды… наряды, где одна лишь работа под бдительным матерно-кулачным надзором сержантов. Нагрузки большие, пайка скромная, жрать и спать хочется постоянно. А командиры тебя все любят и любят и никак не уймутся. Знаете, что такое командирский армейский оргазм в мирное время? Это блистающая чистотой территория части, сияющие опять же чистотой казармы и шагающие строевым шагом курсанты. Еще ловит командир глубокий оргазм от выровненных по ниточке коек, отбитых кантиков на застеленных одеялах, от туго перетянутых ремнями талий курков и зеркально-чистых кирзовых сапог.
Мое первое впечатление от армии? Она, «непобедимая и легендарная», грозит врагу и готова его победить только образцовой чистотой территории и казарменным порядком в воинских частях и собирается ходить в атаки исключительно строевым шагом.
Военной подготовкой тоже занимались, вот только на нее времени немного оставалось.
Бегом марш!!! Это мы с полной выкладкой бежим на стрельбище. Потные, грязные, замученные. Отстрелялись?! Бегом марш!!! Это назад, в расположение части. Вспышка справа! От команды «вспышка ядерного взрыва» рота падает в грязь. Отставить! Не уложились в норматив. Ро-ота! Газы!!! Резиновая маска, гофрированная трубка, пот и сопли заливают сжатое противогазом лицо, с хрипом входит и выходит воздух из легких. Бегом марш!!! Не хватает воздуха, заплетаются ноги, оттягивает плечо и бьет прикладом по заднице опостылевший ручной пулемет. Это кто там такой умный, что трубку отвинтил? Еще пять километров! Ро-ота! Газы!!! Бегом… Марш!
Рота! К бою!!! Это уже тактика: бегаем по полю, ползаем по-пластунски в составе роты, в составе взвода, в составе отделения. А погода в Литве сырая, дождливая; месим грязь, мокнем под дождем, зуб на зуб от холода не попадает. Замерз, курсант? Ничего, милый, сейчас согреешься! А ну, бегом марш! И опять то резвым галопом, то обессиленной вихлявой трусцой по сырым лесам, то ползком по болотам. Сами грязные, мокрые, оружие в грязи. И матерная ругань, без остановки, – на другом языке в армии не говорят. Не уложились, не успели – все снова. Рота! К бою!!!
После каждого выхода из казармы с оружием, по прибытии в расположение – его чистка. Чистишь, чистишь распроклятый пулемет РПКС-74, а пороховой нагар все остается и остается – то тут, то там пятнышко. Крохотное оно, это пятнышко, а вот нагоняй за него приличный получишь.
Личная гигиена солдата – это тоже дело государственной важности, не такое серьезное, как чистка оружия, но все же…
– Ты что, чмо? – прямо в лицо орет мне побагровевший от возмущения командир отделения. – Ты почему, урод, форму не постирал?
А форма у меня после занятий на стрельбище и тактических учений точно грязная. Набегался по грязи, наползался по болотам, с чего же ей чистой-то быть? Только-только чистку оружия закончили, не успел я ее в порядок привести.
– А ну пошел! – продолжает орать, чуть ли не срываясь на визг, сержант. – Минута времени тебе на постирать. Бегом марш!
Вода в умывальнике холодная, мыло хозяйственное, таз один на троих – и минута времени всю одежду постирать. Выстирал, кое-как прополоскал, отжал, все мокрое, сменной одежды нет. Одевайся, курок, отведенная тебе минута времени уже давно истекла. Во влажном, одетом на худое дрожащее тело х/б – бегом на строевую подготовку, на промозглый балтийский ветер, под неласковое негреющее литовское солнце. Грейся строевым шагом, товарищ курсант, и суши своим телом одежду.
Баня один раз в неделю, тогда же смена нижнего белья. На сто курсантов выдают девяносто комплектов. Не щелкай клювом, воин, а то без трусов останешься. Быстро ополоснулся – и бегом за бельем. Не досталось? Сам виноват! Получи один наряд вне очереди. Баня в эту неделю не работает? А мы вас, товарищи курсанты, по-десантному помоем. Как? А вот так! Ро-о-ота! Газы!!! Надеть хим. гондон! Курсант, да ты просто болван! Нечего так ухмыляться, в армии хим. гондон – это ОЗК, общевойсковой защитный комплект. Застегнуть все клапаны. Надеть противогазы. Застегнули, надели, теперь любые СДЯВ[11], а заодно и кислород, для тела недоступны. А вот теперь бего-ом марш! Кросс пять километров в резине, а уже через сто метров потеешь, как в парной. Пока бежишь, не ручьем – водопадом пот с тебя хлещет. Прибежали к лесному ручью, сняли ОЗК; распаренные, мокрые – в ледяную воду. Помылся, выходишь, а кожа аж как после парилки хрустит. Такая вот была спецсауна ВДВ.
А вот и физическая подготовка, вот сейчас-то нас и начнут учить рукопашному бою, станем мы всамделишной десантурой. Мы ж для этого сюда напросились, мы ж дома потом хотим повыделываться. Раз удар! В крошево разлетается кирпич. Два удар! Десятками валятся супротивники. Учите нас!
– Ро-ота! Бегом марш!!!
Как?! А то мы мало бегаем? Утром кросс. На стрельбище бегом, на тактике бегом. Все бегом. И вот опять марш-бросок на тридцать километров.
– За что? – прямо из души летит полный муки стон.
– …Товарищ старший лейтенант! Разрешите обратиться?
Это из меня еще не всю романтику выбили, вот и полез на глаза к ротному командиру с дурацкими вопросами.
– Слушаю вас, товарищ курсант. – Командир учебной роты, весь такой бодрый и энергичный молодой офицер в спортивном костюме, со скукой смотрит на меня.
Марш-бросок и кросс – его любимые виды физподготовки, он их всегда, пока не женился, лично проводил. Мастер спорта по офицерскому многоборью, оно же спортивное пятиборье, сам бегал, как лось, и нас до потери пульса гонял.
– А когда нас будут учить рукопашному бою? – скромненько спрашиваю я и с робкой детской надеждой смотрю на товарища старшего лейтенанта.
А вот возьмет и отменит кросс. Он же командир! И будет показывать нам суперприемы. Стоявшие рядом со мной курсанты настороженно прислушиваются. Сержанты зловеще ухмыляются.
– Курсант, – спокойно объясняет офицер, переминаясь с ноги на ногу и разминая таким образом связки и сухожилия, – у меня в училище[12] был начальник курса, он еще во Вьетнаме военным советником служил; так вот, он любил нам рассказывать такую историю. Крохотный щуплый вьетнамец в одиночку в бою завалил семь двухметровых янки – зеленых беретов. Когда его спросили, как он это сумел, этот похожий на рахитичного подростка воин пожал плечами и ответил: «Все очень просто: я лучше стреляю».
11
СДЯВ – сильно действующие ядовитые вещества.
12
Рязанское высшее воздушно-десантное командное дважды Краснознаменное училище имени Ленинского комсомола.