Верь

— Ты что-то сказала? — спрашивает Кай, и я позволяю себе оторвать взгляд от своего прошлого, чтобы взглянуть на настоящее.

Почему-то вырываю свои руки с рук оборотня и прячу за спиной. Мотаю головой и даже делаю несколько шагов в сторону от альфы и от стола. Встреча с этим человеком напомнила мне, о том, что я начала забывать: верить словам — нельзя. В эту летнюю жару, ощущаю холод, обнимаю себя за плечи, из-под век наблюдая, как оборотень поворачивается к столу.

— Дай сюда, — говорит резко и явно разозлено.

Что его так взбесило: разговор с Ринатом? Он нагнулся над столом и быстро заполняет какие-то бумажки. За ним вижу Юру и с сожалением понимаю, что, либо он меня узнал, либо Кай напугал его до чертиков. Сжимает свою ручку так сильно, что руки побели. Взгляд прикован ко мне, от серо-голубых глаз ничего не укроется. Опять выгляжу жалкой перед тем, для кого хочу выглядеть сильной. Хочу сделать вид что счастлива, даже несмотря на то, что он сделал со мной. Хочу, но не делаю, не лицемерю. Уголки губ поднимаются и на лице появляется такая же грустная и жалкая, как и я сама, улыбка. Кай дописал быстрее чем рассчитывала и посмотрел на меня. Зря он это сделал, зря… Не могу совладать с чувствами закрываю глаза и отворачиваюсь от этих двоих.

— Дарья, — слышу голос Рината и слегка рассеянно смотрю на него. — Все в порядке?

Вот не ожидала этого вопроса от него, главное смотрит на Бондара как-то очень подозрительно, а говорит со мной так, как будто его это и правда волнует. Теперь этот старый оборотень не вызывает у меня ассоциаций с родителями, и я чувствую стыд, за сказанное ранее. Его рука, как-то по-отечески касается моего плеча, осторожно, как будто проверяет нет ли там переломов.

— Я знал твоего деда. Он был хорошим старым волком и скорее всего стер бы меня с лица земли, если бы узнал, что не доглядел за его внучкой.

Он выразительно смотрит на мою правую руку, все ещё ноющую от боли. Смотрю на нее так же несколько секунд, а затем прячу за спину, словно какое уродство.

— Думаю дедушка был бы не доволен что я вообще влезла в ваш жестокий мир.

— Ты думаешь? — спрашивает с иронией старый альфа, чем заставляет с недоумением посмотреть на себя. — Единственным человеком, который был против твоей женитьбы на моем внуке была твоя мать. Помнится, она даже затеяла развод с твоим отцом, что бы ты не считалась частью стаи.

Удивленно смотрю на Рината, при этом чувствую, как кто-то обнимает со спины, по-властному кладет свою руку на мой живот и слегка отодвигает от него. Кай, кто же ещё! Его запах повсюду, сжимаю его руку, всего лишь на мгновение, прежде чем оторвать от себя и вырваться с захвата.

— Какая разница, это все уже в прошлом, — говорю осипшим голосом.

— Вот лёд, — где-то рядом протягивает мне мешочек.

Почему мы все ещё стоим здесь? Я чувствую затылком взгляд серо-голубых глаз и мне не по себе. Ещё больше, чем от той лжи, которую несет Ринат. Только мама против? Что за бред! Да и развод… Ну, собирались они, но не развелись же, хотя мне до сих пор кажется, что зря.

— Пойдем? — спрашиваю у Кая, несмотря на него, но чувствуя его взгляд на себе.

Он берет меня за руку, вместо ответа, сжимает ее слишком сильно и тащит куда-то за собой. Иду следом. Не задавая вопрос, не смотря куда. Мы останавливаемся в ещё одной очереди, но куда меньше.

— Увидимся, — говорит Кай, и я поднимаю на него взгляд пытаясь понять кому это он.

Михаил махнул нам рукой из-за небольшой металлической перегородки. Рядом с ним Ринат и несколько оборотней, они о чем-то разговаривают, но так тихо что не слышу. Мы с Каем молчим, его рука все ещё до боли сжимает мою. Мой взгляд направлен в пол, даже если он все равно смотрит не на меня.

— Паспорт, — говорит какая-то женщина и я запоздало понимаю, что забыла о том, что даже для внутренних рейсов нужны документы.

А я ведь даже не знаю, где мой паспорт. Уже собралась об этом сказать альфе, как он достал с кармана два паспорта и протянул женщине. Вот не знаю, мне пугаться, что паспорт все время был у него или радоваться, что хотя бы о нем подумал?

— Максим Марков? — спросила женщина регистратор, открыв один из паспортов.

Кай кивнул, и я на мгновение забыла, как дышать. Максим? Марков?! Какого… Откуда я знаю эту фамилию? Где я ее уже слышала? Подождите, но Максим? Чёрт, это его настоящее имя? Неужто то детское воспоминание действительно правда? То есть имя Кай ему действительно дала я? Не понимаю, зачем он его себе оставил? Почему другие так его называют?

Столько мыслей, но все исчезают, когда женщина обращается ко мне.

— Дарья Маркова? — спрашивает она, бросая взгляд то на меня, то на фото в паспорте.

— Что? — перепрашиваю сипло, надеясь, что послышалось.

— Едите в медовый месяц? Поздравляю со свадьбой, — заговорила женщина с легкой улыбкой, убедившись, отложив паспорта и печатая что-то на компьютере.

— Спасибо, — поблагодарил ее Кай, сжимая мою руку так, как будто желая ее сломать. Ну, это он может делать сколько хочет, я все равно в полной прострации.

— Приятного путешествия, — говорит регистратор, отдавая билеты и паспорта.

Моя рука тянется к документам, чтобы проверить жуткую догадку, но Кай успевает забрать ее быстрее и прячет от меня. Тащит за собой по длинному коридору, так словно я пойду за ним хоть на край света. Дергаю свою руку, пытаясь освободится, с такой силой что почти падаю на землю, он меня в последний момент ловит. Руки сжимают мои плечи, пока он сверлит взглядом в полной тишине.

— Медовый месяц? — выдаю, еле дыша от злости. — Какая ещё Дарья Маркова? Это что шутка какая?!

Его рука опускается с моего плеча к ноющей правой, касается кольца на безымянном пальце очень нежно, но мне даже кажется, что он так надомной издевается.

— Я же сказал тебе: на тех же условиях, что и твой прапрадедушка твоей прапрабабушке.

Он серьёзен, но глаза улыбаются, смешно ему видите ли! Резко вдыхаю воздух, а то уже и дышать забыла. Вырываю свою руку и пытаюсь стащить с себя кольцо, но он не дает. Хватает меня за запястья и пару раз встряхивает, пока не перестаю делать попытки снять с пальца кольцо.

— Оборотни выбирают пару раз и навсегда.

Теперь он злится, его глаза красные с вертикальными зрачками. Резко отпускает запястья что бы схватить за талию и развернув прижать к стенке. Мимо нас проходит несколько человек, удивленно провожая взглядами.

— Может тогда к лучшему, что я не оборотень, — шиплю, зло смотря в его лицо.

Заламываю свои руки, в попытке достаться до кольца, но он не позволяет. Вжимает в стенку так, что дышу с трудом. Слишком близко, слишком интимно прижимает меня, не давая и сантиметра свободы. Губы его в пугающей близости от моих, всего в нескольких сантиметрах, но взгляд не дает соблазнится.

— За то я — да, — говорит мне почти в сами губы, обжигая лицо дыханием.

— Если это липа…

Начинаю говорить, но запинаюсь, ибо взгляд не хотя упирается в его губы, когда слегка отстраняется от лица.

— Документы настоящие, — говорит с такой самодовольной улыбкой, что хочется ему врезать, — ты моя жена.

— Разведусь! — упрямо поднимаю подбородок.

— Да никогда! — говорит с некой безумной улыбкой, знакомым жестом заправляет мою прядь за ухо. — В оборотней нет такого слова, как развод.

Истерично хохотнула, а затем одними губами повторяюсь: я не оборотень! Глумится, дернув за больную руку, показывает мне кольцо на ней, а затем целует ее, когда пытаюсь разодрать ногтями его руку, даже несмотря на боль.

— Ты хотела кольцо, — иронично улыбается, так холодно, — что бы побесить брата и родителей — я отдал тебе на своих условиях, на которые ты вчера согласилась.

— Я была пьяна! — кричу на него снова, испугав какую-то женщину, что шла по коридору возле нас.

— Не моя вина, — слегка пожимает плечами, явно давая понять, что издевается. — Я же говорил тебе не пить так много.

Отпускает мои руки, хватает за щеки, сжимает лицо в ладонях, так что не могу даже слова сказать в ответ.