Верь

— Пойдем, — командует ещё один альфа, обретя голос, после такого важного молчания.

Засаживаю ногти глубоко в кожу на его руке, не имея возможности вырваться, что бы знал, насколько я разочарована в нем. Разочарована? Черт, все происходит слишком быстро! Прежде чем разочароваться, нужно сначала начать доверять, когда я только успела проскочить этот этап?

Он тянет меня за собой куда-то, пока Михаил отдает ему какие-то бумаги.

— Ринат, я надеюсь на этом все? — спрашивает Кай, даже не оборачиваясь на собеседника.

Кривлюсь, чувствуя себя то ли ребенком, то ли куклой. Желание вспылить и послав альфа козла куда подальше свалить останавливает тот факт, что хрен с два он мне даст это сделать.

— Нет, ещё касательно твоей просьбы…

— Это не просьба, — резко рычит оборотень, останавливаясь возле ещё одной очереди, но уже поменьше. Вот рычал бы он так, когда этот маскирующейся дедок на меня орал и сукой обзывал — другое дело, а так «случайно» бью его каблуков по икре. Обмениваемся полными ненависти взглядами, а затем он меня отпускает. Только для того что бы вручить снова Михаилу и отойти дальше болтать с вредным стариканом. Хороший старикан же не сводит с болтающих оборотней в углу зала взгляда, так что, когда подходит наша очередь, мне приходится рассеянно понять зачем мы вообще здесь стояли.

Работник аэропорта в темно синей форме за стойкой с низким и широким столом, заполняет какие-то документы, пока другой работник забирает с некого подобия экскаватора для чемоданов. Сумку сдать что ли надо?

— Номер рейса и количество багажа и меряем вес, — бубнит заготовленной фразой мужчина в синей форме, не отрываясь от бумаг.

Оглядываю на Михаила и понимаю, что ему нет до этого дела. Мягко забираю у него сумку и протягиваю, и ставлю ее на стол, перед мужчиной. Какая она тяжелая, что там вообще такое? Гири что ли?!

— На весы ставьте, — смотря только на сумку, повторяет он.

Как я вообще на них поставлю, эта же зараза тяжелая такая! Беру сумку по привычке в правую руку, и сумка, еле оторвавшись от стола снова падает на него еле приглушив мой вскрик.

— Что случилось? — чувствую, как меня сразу же берут за плечи и поворачивают в другую сторону, хотя мой взгляд все косит обратно в сторону стола.

Не могу говорить, не могу отвечать, почему-то думаю о том, как это выглядит со стороны. Кай проходится руками от моей шеи до горящей болью правой руки. Пальцы трясутся, даже еле заметное касание приносит боль, но не его рука, слегка массирующая пальцы. Он бросает взгляд на стол и одной рукой поднимает сумку и ставит на висы.

— Побыстрее, — говорит, смотря на человека за ним, на которого так и косится мой взгляд. — Михаил принеси льда.

В этот раз он никуда не отходит, заботливо и в то же время тяжело для меня именно в этот момент, растирает мою правую руку, снимая боль. Ринат и его парни подошли к нам, что-то говорят друг другу, но я не слышу. Не могу акцентировать на них свое внимание. Смотрю перед собой ничего не видя, а затем незаметно бросаю взгляд в сторону стола и снова отвожу.

— Имя и Фамилия? — спрашивает работник, заполняя какую-то бумажку.

И что я должна ему сказать? Что ответить? Никогда ещё я не знала, что ответить в такой простой ситуации на этот вопрос.

«Юра», — смотря на мужчину в синем произношу одними губами, потому что в голос сказать нельзя.

Так сложно жить в мире, где так много людей с одинаковыми именами. Помимо воли возникают ассоциации, сравнения одного человека с другим только потому что в них одно и то же имя. Вот как например Дарья братца и я, могу поспорить Кай нас сравнивал, только потому что имена наши одинаковы. Сейчас можно сказать, что этот Юра для меня был ассоциацией с Говерлой. Да, да, Юра, как и Даша слишком популярное имя, куда не плюнь — попадешь в Юру. Вот и я плюнула, точнее нашла себе на голову другого Юру. Кажется, была такая песня «Самый лучший Юра из всех Юр», жаль, что мне пока не повезло и «лучшего» я так и не нашла.

С Юрой Бондарём я встретилась самый тяжелый год моей жизни, это я так раньше считала сейчас есть претендент по лучше на это звание, даже если год этот ещё не кончился. Я закончила девятый класс и смерилась с тем, что мне нужно искать другую школу, в нашем элитном лицее для нас уже не было места. Тогда я распрощалась с Говерлой, точнее я хотела очень с ним попрощаться, даже на выпускной пошла только ради него, а он не прошел. Летом же, все это ушло на задний план, маму впервые положили в психушку. И вот во всей кутерьме эмоций я впервые решила пойти против родителей и наконец пожить не нянькой брата, а отдельной личностью. Брат поступил в школу, я же подала документы в училище. В день собеседования на поступление в училище среди большой толпы в вестибюле училища я и встретила Юру. Нет, не Говерлу, а Бондара. Он понравился мне с первого взгляда, красивый, щуплый с такими незабываемыми серо-голубыми глазами. Наши отцы поздоровались, так я узнала, что наши бабушки родом с одного города, а родители знакомы. Он мне нравился, возможно это и была моя самая большая моя ошибка, я искала для себя замену Юры, объект болезни. Три года пролетели так быстро и опять же на выпускном, я совершила ошибку, которую обещала себе больше никогда не делать — доверилась другому человеку. Знайте, это слегка странно, когда парень, не замечавший тебя все три года, в последний год обучения вдруг становится кем-то вроде друга или приятеля. Помню, как желая поступить мы встретились случайно на вступительных тестах. Сидели рядом в автобусе, и его рука, как будто невзначай касалась моей. Я не фантазировала о нем, как и Говерле, не надумывала ничего, потому что не хотела больше ложных надежд.

Вот только на выпускном все изменилось, как и Юра. Наш одногруппник, Ваня, сказал тогда, что мы с Бондарём похожи, такие же ненормальные, изгои. Я только улыбнулась на это, что взбесило и разгорячило Ваню ещё больше. С Ваней Серко у нас были странные отношения, возможно потому что они были, в отличие от всей остальной группы. Он издевался над мной, и до сих пор не могу винить за это, ибо все я начала. Ладно, сейчас не об этом, могу только добавить свое умозаключение спустя столько лет и сказать, что я Серко нравилась и бесила одновременно. Он все время пытался меня задеть, а я не велась, чем сильно выводила из себя. В тот вечер тоже, но виновата в этом была не я, а Бондар — он меня танцевать пригласил, сам и только меня. Сам тот день был довольно странным, утром на последнем звонке мы случайно с Бондарём встали в пару и держась, как и все за руки шли к месту, отведенному для нашей группы. Потом, перед рестораном он не отходил от меня ни на шаг, словно стерег, честное слово. Дальше был этот танец, от которого у меня закружилась голова и я упала. Ребята на удивление набросились на Юру, как будто специально сделал, а я его защитила, сказав, что просто пол скользкий, хотя во всем было виновато моё разыгравшееся воображение. После обидной фразы Вани я мягко говоря расстроилась, но решила виду не подавать, только позже сбежала на улицу, подышать воздухом. Как думаете, кто пошел за мной следом?

Это была моя ошибка, позволить думать, что такая, как я, действительно может понравится хоть кому-то — так я считала после, но не считаю сейчас. Бондар воспользовался моей наивностью и доверчивостью, моим доверием. Я поверила в его слова, в ложь, не так трудно догадаться, что это стало для меня уроком на всю жизнь, ценным опытом.

Вот только стоя снова перед человеком, с которым впервые поцеловалась, впервые доверилась, и я чувствую себя странно. С одной стороны, рада видеть его, знать, что с ним все хорошо. С другой хочу убить его, или в лицо ударить хотя бы. Чтобы ему было так же плохо, как и мне, когда на следующий день после выпускного он бросил меня по телефону. Сказал, что просто был пьян и не понимал, что говорил и что делал. Даже сам не позвонил, а я ему позвонила.

Он поднял на меня свои серо-голубые глаза и в них увидела саму себя. Растрепанная, в мужской одежде, со всеми этими шрамами, не замазанными косметикой. Разве такой я хотела показаться через годы, перед человеком, который поступил со мной так жестоко? Чёрт!