Страница 2 из 10
– Вам нравится?
– Ну… Ну…
– Кланька, честно скажи! Честно!
– Ну, если честно… Нет.
– Нет? Шутишь что ли? Скажи честно!
– Если честно, то нет.
– Ну, честно!!! Хватит прикалываться! – взревела Марфуня.
– Нет!
– Вообще с человеком разговаривать невозможно. Ты когда-нибудь можешь не шутить?!
На следующий день они обнаружили под окнами попа и гроб. Поп, естественно, пел. И все это выглядело как-то жутко. Оставаться в Алуште было опасно. Акакий предпринял вылазку. На горное озеро. На рыбалку.
Рыбалка
Вокруг Акакия сплотился небольшой коллектив: одна Тося, одна Марфуня, одна Кланька, две Маньки, три Сеньки и один Митрофан. Сеньки были серьезные и неразговорчивые. Скромные стареющие Маньки опасались, как бы Сеньки не переметнулись к непонятно откуда взявшимся конкуренткам. Митрофан был пьян.
Выходили огородами. Тося захватила хозяйское покрывало, а Кланька – свое единственное полотенце. Одно на троих. На случай купания. Остальные тащили на себе палатки, сети, надувную лодку. Единственное, чего не взяли, так это еды – надеялись на богатый улов.
Шли несколько часов. Мимо зеленеющих садов и недоверчивых сторожей. К озеру прибыли в сумерках. При ближайшем рассмотрении оно оказалось совсем не горным и абсолютно не чистым. При мысли, что лодку спустят на воду, возникало легкое чувство брезгливости, перерастающее в протест. Обещанная сочная трава была вытоптана. Какая ж грязь! Спасибо, хозяйское одеяло пригодилось!
Расположились, развели костер, поставили сети, оглушили веслом случайную змею. Если бы она в судорогах выбросилась на берег, ее бы съели. Голод притупляли разговорами. Про оборотней, вампиров и вурдалаков.
– Ну, на охоту он любил ходить. И собака у него, значит, была. И вот как-то идут они на кабана. Ружье, все дела. Луна светит. Трава высокая. И вдруг собака хвост начла поджимать и выть. А потом бочком, бочком и убежала. Он не понял, дальше идет. И вдруг из осоки… Такое… Он перепугался. Бросился бежать. Назад стреляет. Прибежал. А собака уже в будке. И неделю не вылезала, – проникновенно вещал Митрофан, для убедительности подергивая то одним, то другим глазом.
– Я тоже расскажу…
Темень парализовывала. Лягушки то истошно квакали, то неожиданно замолкали. На небе периодически появлялись какие-то непонятные огоньки. Было жутко. Тогда Тося решила разрядить обстановку.
– А пойдемте персики дербанить, – предложила она.
– Как это?
– А что, время подходящее. Сторожей на улицу не выманишь. Пойдемте?
Как ни странно, один из Сенек и до смерти запуганная историями Кланька согласились. Взяли фонарь и пошли. Голоса у костра затихли. Впереди была полная неизвестность. Отовсюду раздавались странные звуки. Под фонарь бросались скрюченные тени. Кланька быстро взмокла, Сеньку пробирала дрожь, лишь одна Тося услаждалась мыслями о персиках. Привидений она не боялась. Как назло.
Заблудились довольно быстро. Перебрались через ручей. Перелезли через забор. Попали совсем не в персиковый сад. У дороги слышался стук консервных банок, чудились мертвецы.
– Мы потерялись, – констатировала Тося, пожевывая откуда-то извлеченную грушу. – Где персики, непонятно. Послушайте, – оживилась вдруг она, – а давайте здесь заночуем? Утро придет, все станет ясно. Где персики, где что.
Кланька покрылась испариной. Посмотрела на трепещущего Сеньку и твердо сказала:
– У нас есть мужчина. Как он решит, так и будет.
– Назад, – просипел Сенька.
– Вот видишь! Мужчина сказал, – выдохнула Кланька.
Тося немного посопротивлялась, но оружие-таки сложила.
Возвращение было тягостным и долгим. Заблудились капитально. Окружающий мир напоминал гигантское кладбище. Казалось, сейчас кто-нибудь выползет и такие персики устроит, что даже Тосе мало не покажется…
Ночная вылазка прилично вытрепала Кланькины нервы, но она отказалась спать в грязи на одеяле со всеми, а предпочла свернуться калачиком на дне лодки – подальше от скверных историй.
Утром оказалось, что рыба в озере давно не водится. В сетях запутались лишь две гигантские улитки. С первым проблеском зари часть коллектива покинула лагерь. Самая голодная и не выспавшаяся часть…
Тося чувствовала ущемление в правах. Ей срочно хотелось хоть чего-то, да надербанить. Но сторожа были на своих местах. И присутствие их в этом мире огорчало Тосю неимоверно. Однако уже на подступах к дому она обнаружила гигантский тутовник.
– Тутовник, тутовник, – засуетилась она.
И как была в сабах, молниеносно вскарабкалась на ветку.
– Ах, тутовник, тутовник, какой сочный тутовник, – слышалось из кроны.
Звук голоса удалялся. Видимо, ветки беднели, и изголодавшаяся Тося поднималась все выше и выше к новым местам кормежки.
Голодная Марфуня отправилась домой. А голодная Кланька осталась караулить Тосю. Время шло, Кланька слушала довольное чавканье и потихоньку теряла терпение. Кончилось тем, что она разъярилась окончательно.
– Хватит! – орала она. – Тут люди ходят! Слезай! Сорвешься – не расплатимся!
Кланька уже живо представляла, как падающая Тося придавливает кого-то из мирных жителей насмерть. От своих видений Кланька свирепела еще больше. В какой-то момент это напугало Тосю настолько, что она решила искать убежища на макушке дерева. Кланька вернулась домой одна.
Город Фрунзенск
Итак, рыбалка провалилась. Акакий решил компенсировать это недоразумение.
– Мы едем к моему другу. Он живет на берегу моря. Где ходят лошади…
Кланьке это показалось очень заманчивым. Маленький домик на самом берегу. Тишина. Домашний скот. Чистое море. Рыбацкая шхуна на волнах.
Ковырялись недолго. Прихватили немного денег и полотенце, повидавшее виды на озере.Тронулись в путь тем же составом. Только Митрофан врезался в троллейбус и не смог присоединиться к ним.
Акакий привез их в маленький грязный городок с разваливающимися пятиэтажками. Его лысеющий обтатуированный друг был несказанно рад. Акакию. С остальными держался как гостеприимный хозяин.
Чтоб попасть в квартиру, надо было миновать непонятного вида собаку, привязанную к периллам. Интуиция подсказала Кланьке, что изначально это был белый пудель… Хотелось верить, что его мама, тоже, видимо, белый пудель, никогда не узнает, до какого состояния докатилось ее дитя.
Кланька просто прошла мимо, но и после этого ей неудержимо захотелось вымыть руки. Но воды не было, лишь на дне ванной в болотной жиже гнила забытая простыня. У кухонной батареи разместился стафаширский терьер невероятных размеров и невероятной грязности.
– Это Лектореша. Он очень добрый. Только вы не трогайте его…
От одной мысли о контакте с Лекторешей Марфуню затошнило.
– Крепись, Марфуня, – прошептала Кланька. – Это жизнь такая…
– Это не жизнь такая, это вы две дуры такие, затащили меня сюда, – всхлипнула Марфуня. – И я дура тоже, что доверилась…
Хозяева поставили на стол железные миски с кашей и стали потчевать гостей историями об убитых и пропавших без вести в городе Фрунзенске.
– Я не могу здесь находиться, – не выдержала Марфуня. – Здесь грязно! Я не могу это есть! Это… Это… – она не нашла слов. – Тося! Кланька!
– Ну, не ной. Есть тут нечего. Пойдем, – поддержала ее Тося.
Кланька поправила свои хвосты. Ее пугали перспективы педикулеза.