Страница 22 из 30
В древневосточных цивилизациях правовое устанавливалось волей Бога, определявшего не только принцип, но и все его следствия.
В индийской цивилизации Бог, «которого лишь один разум может понять, который недоступен органам чувств, который не имеет частей видимых, вечный, душа всех существ», для того чтобы определить различие между действиями, разделить справедливое и несправедливое, дал каждому существу его особое назначение[100]. «Для сохранения в целости своего творения, высшее существо определило различные занятия тем, которых оно сотворило от своих уст (брамины), своих рук (воинов), своих бедр (ремесленников и крестьян) и своих ног (судры)». Государство здесь имеет целью лишь сохранение установленного Богом порядка посредством наказаний. «Этот мир, лишенный царей, погрузился бы в хаос от порока; для того чтобы сохранить все существа, Бог создал царя; он есть Бог в форме человека»[101].
Здесь правовое и божественное совпадают, но Божество понимается лишь как могучая творческая сила, создающая порядок по своему произволу. Справедливость здесь понимается не как элемент самого Божества, но только как его произведение. Индийский кодекс не признает самого по себе справедливого, а понимает под ним нечто установленное волей Бога. Гегель верно заметил, что индус, понимая Божество материально, не видит в нем никакого нравственного начала, отсюда он существо самое развращенное. В силу отождествления нравственного и духовного (мощи Бога и его разума) индус не может возвыситься до понимания свободы. Индия есть страна произвола государства; принцип свободы здесь не существует, поэтому невозможно никакое истинное государство[102].
В еврейской цивилизации правовое есть также воля Бога, но Бог здесь понимается не только как творчески разумная сила, но как существо доброе и справедливое, воля которого всегда сама по себе добрая и справедливая (праведная). Следовательно, право здесь тождественно доброму и справедливому. «Не давай, – говорит Бог, – руки твоей нечестивому, чтобы быть свидетелем неправды; не следуй за большинством на зло и не решай тяжбы, отступя по большинству от правды; и бедному не потворствуй в тяжбе его»[103]. Справедливое и доброе здесь независимы от воли большинства, от произвола лица, оно существует само по себе. Цель государства понимается как осуществление доброго. «И сказал Господь Моисею, говоря: объяви всему обществу сынов Израилевых и скажи им – святы будьте, ибо свят Я, Господь ваш»[104]. Правовое здесь является тождественным обязательному; каждый имеет право быть святым и обязан быть им. Бог говорит: «Не мсти и не имей злобы на сынов народа твоего, но люби ближнего твоего как сам себя; не враждуй на брата твоего в сердце твоем»[105].
Так как правовое, доброе и справедливое отождествляются, то государство здесь не имеет определенного назначения, а лицо права – в смысле сферы, в пределах которой лицу было бы дозволено применять свою волю.
В китайской цивилизации основы права те же, что у евреев, – обязанность, с той разницей, что китаеец находит эту идею в разуме, тогда как еврей получил ее непосредственно от Бога. Китайская цивилизация отождествляет правовое и справедливое в одном общем начале – «прямого» находящегося в ясном принципе разума, полученного от неба. «Прямое есть заключение чистого разума, находящегося в состоянии средины». Прежде чем радость, удовольствие, гнев и печаль проникают в душу, состояние в котором она находится, есть состояние средины[106]. Это прямое, определенное небом, устанавливает цель государства как мир и гармонию всех в целом. Для этой цели небо дает суверенитет одному лицу, но лишь до тех пор, пока прямое будет целью его действий. По этой причине государь должен постоянно бодрствовать над господством в себе принципа разума и добра[107]. Это господство одного над всеми обусловливается законом разума, «ибо один (добрый) человек определяет судьбу империи» (т. е. в состоянии сделать ее прямой). Этой цели государь легко достигает, «определяя правила нравственного поведения каждого – прямой путь»[108]. В отношении к целому индивид имеет лишь обязанности, но не права. «Всякий должен стремиться очищать себя от всех пятен; иметь внешность чистую и приличную; опрятное платье; не позволить себе никакого действия, никакого движения, противного установленным обрядам. Вот средства для того, чтобы истинно регулировать свою личность».
Как справедливо заметил Гегель, в китайской цивилизации индивид не сознает себя свободным, существующим сам для себя, но лишь частью целого (общей воли), действующей за индивида. Индивид даже не сознает своей противоположности с субстанцией (общей волей). Общая воля действует за индивида, а индивид спокойно, без размышления преклоняется перед ней[109].
Идея прямого, соединяя в себе правовое и нравственное, стала целью государства, не определив места для свободы и прав индивида.
В персидской цивилизации, принявшей религиозное начало, выработанное медийцами, Бог через Зороастра, является устанавливающим государственный порядок и власть.
В «Якне», одной из книг Зендавесты, состоящей из вопросов Зороастра и ответов Агуромазды, говорится:
«В тех речах, которые сказал Агуромазда, содержатся три наставления для верующих, определяются четыре рода занятий и пять начальств. Посредством проведения в жизнь этих начал все устраивается. В чем состоят главные наставления? – Хорошо думать, хорошо говорить, хорошо делать. Какие главные роды занятий? – Жрецы, воины, земледельцы и ремесленники. Какие начальства дарованы Богом? – Домовладыка, старейшина колена, князь племени, царь страны, Зороустр»[110].
Здесь правовое отождествляется с властью. Бог устроил порядок и установил власть. Все, что они совместно предписывают, есть правовое. Здесь нет и речи о свободе и праве индивида.
Таким образом, все восточные цивилизации, исключая еврейскую, не указали особого содержания права в отличие от нравственности, но и на нравственное вообще (справедливое, правовое, доброе) смотрели лишь как на установление Бога, или разума, или властей; не как на нечто неизменное, соединенное с существом Бога, но как на нечто произвольное.
В области государственного права здесь все сводится к власти одного над всеми даже не во имя государства, а в силу того, что таким образом может осуществляться прямое или святое, соединяющее и правовое, и справедливое, и доброе. Здесь само государство является средством для осуществления этого прямого или святого, простым орудием воли Бога, все устанавливающего и все определяющего. Царь имеет абсолютную власть, причем он есть чистое олицетворение прямого, не человек, а сам действующий принцип, как, например, у китайцев и точно так у индусов. Как законы Ману, «рождение брамина есть воплощение вечной справедливости», говорят. В законах Ману даже не говорится о назначении государства, а лишь о назначении царей. Евреями правят пророки и цари как идеалы святости. В законах евреев говорится лишь о народе, но не о государстве. Вообще все эти цивилизации отождествляют государя и государство, исключая китайскую цивилизацию, которая отделяет (понятие) государя от государства.
Здесь даже не сознано само бытие государства как отдельной духовной сущности, отличной от субъекта государственной власти. В этом причина, почему восточные народы не имеют истории; история может сосредоточиваться лишь около государства, а не около индивида. Деяния царей еще не могут служить базисом истории.
100
Lois de Manou. Livre I. Par. 7, 26, 28.
101
Lois de Manou. Livre V. Par. 3,8.
102
Hegel G. V.F. Op. cit.
103
Исход 22: 1–3.
104
Левит 20: 2.
105
Les quatre livres de la philosophic morale et politique de la Chine. 1865.
106
Ta-Hio (Великая наука). Гл. X.
107
Ibid. Гл. XX, пар. 13.
108
Tchoung-Joung. Гл. 1, пар Л.
109
Hegel G.V.F. Op. cit.
110
Send-a-vesta. т. II, гл. XIX.