Страница 19 из 56
Только через две недели она написала нерешительно, со строчной буквы: «да».
И они действительно встретились, в кафе в ближайшем к Гермиониному дому «Сейнсбери», во время субботнего семейного похода по магазинам. Гермиона оставила мать в сырном ряду, пообещав той изучить специальное предложение на сладости без содержания сахара. Усаживаясь за пластмассовый столик в кафе, она чувствовала странный подъём. Закинула ногу на ногу, зажала руки между коленок и стала ждать. Кончики пальцев замерзли, ладони вспотели, а нервы посылали быстрые импульсы мозгу: паника! «А вдруг он извращенец?» — невольно думала она. «Или убийца? А вдруг он…»
— Гермиона?
Она вздрогнула: оказывается, она так глубоко погрузилась в свои мысли, что только теперь заметила, что он стоит по другую сторону её столика и машет рукой.
— Дин, — сказала Гермиона наконец, радуясь, что его имя состоит всего из одного слога — на более длинном голос у нее наверняка дрогнул бы и сломался. Гермиона встала, улыбнулась и протянула парню руку, подумав мельком, не лучше ли бы было обняться и твёрдо решив, что нет, не стоит.
Дин уверенно пожал ей руку. Лицо его было приветливым. Он описал себя на удивление точно, но даже теперь, когда он стоял прямо перед ней во плоти, Гермионе так и виделся на его месте ходячий подмигивающий смайлик.
Беседа началась неловкими рывками — точно так же они общались в сети. Гермиона, конечно, понимала, что первая личная встреча с виртуальным знакомым будет необычной, но Дин её… удивил. Он оказался очень вежливым — этого она совершенно не ожидала, вспоминая их публичные посты на форуме. Держался Дин несколько неестественно, словно старательно чего-то недоговаривал.
— Так что же, — в конце концов сказал он, когда Гермиона уже допила чай и заметила свою слегка замученную маму, которая выкладывала покупки из тележки на дальней кассе. Дин коротко и смущенно рассмеялся, вновь обращая на себя Гермионино внимание. — Ты всем этим вроде как всерьёз увлекаешься, да?
— Чем — этим? — не поняла Гермиона.
— Историей мифов и так далее.
Она изумлённо глянула на него искоса.
— Так и ты ведь…
— Я знаю, — опять рассмеялся Дин. — Просто на меня-то это совсем не похоже.
— В смысле — встречаться с людьми из Интернета? — предположила Гермиона.
— Писать на форумах. Я даже объяснить не могу, почему меня это интересует. Просто интересует и всё.
— Меня тоже, — согласилась Гермиона, и в груди у неё разлилось странное тепло.
Через минуту ей пришлось поспешно распрощаться. Большая, рациональная, нормальная Гермиона испытывала облегчение: наконец-то можно уйти. А маленькой Гермионе, Гермионе-чудику уходить не очень хотелось — хотя бы потому, что у неё было такое чувство, что Дин забыл ей что-то рассказать.
Он попросил номер её телефона. Гермиона растерянно уступила — чем сам Дин был, кажется, озадачен не меньше.
Две недели спустя Дин уже постоянно бывал в доме Грейнджеров. Родителям Гермионы он нравился: они просто не знали, как молодые люди познакомились. Мистер Грейнджер всё деликатно предлагал им сходить в кино вместо того, чтобы сидеть наверху в Гермиониной комнате с демонстративно открытой дверью, как бы показывая, что между ними ничего нет и что они действительно просто друзья. И как ни убеждала Гермиона родителей, что никакой взаимной приязни между ней и Дином нет (сущая правда — хотя в глубине души Гермиона считала его вполне привлекательным), что каждый из них находит другого слишком странным, чтобы питать какой-либо романтический интерес, мама только фыркала и улыбалась: «Ну конечно, он же не рыжий».
Они проводили много времени вместе, но разговаривали относительно мало. Их не связывало ничего, кроме одного общего интереса. У Дина чуть ли не из ушей тек футбол (его гардероб, пожалуй, процентов на восемьдесят состоял из одежды бордового цвета — цвета Вест Хэм Юнайтед), он не любил кошек, хотя Гермиона с пеной у рта утверждала, что Косолапка кошка не простая. Дин очень вежливо соглашался: если бы он не был равнодушен к кошкам в принципе, Косолапка наверняка была бы его любимицей.
Он повторял эту сентенцию уже в третий раз — с их первой встречи прошло два месяца — когда Гермиона наконец спросила:
— Дин, почему ты постоянно здесь?
— Ты хочешь, чтобы я ушел? — удивился он.
— Нет, — поспешно сказала она. — Я имею в виду… ну, я не твоя девушка. Мы не делаем вместе ничего особенного. Я просто не понимаю.
— Ты могла бы мне отказать, когда я попросился в гости.
— Я знаю, просто…
— Гермиона, — Дин вдруг посерьёзнел. Он сидел на её кровати по-турецки, прямо в кроссовках. — Ты ведь знаешь, почему я прихожу.
— Потому что со мной тебе… правильно, — тихо отозвалась Гермиона.
— Ага. Не потому что ты мне нравишься. Без обид. Ничего…
— Да нет, я знаю, — покраснела Гермиона. — Ты мне тоже не нравишься.
— Это хорошо, — сказал Дин. — Значит, ты понимаешь, о чем я.
Гермиона скрутила край своей футболки в руках и нехотя призналась:
— Да, пожалуй, понимаю.
После этого они неожиданно разговорились. Начали читать вместе, обмениваться записями. Именно Дину хватило смелости высказать вслух свою гипотезу, то самое нелепое заявление, которое Гермиона с тех пор носила в себе повсюду как значок тайного сообщества: «Магия существует. Мы просто её не видим». Сначала она жестоко высмеяла его, но после ночи беспокойного сна пришла к тому же заключению: Дин совершенно прав.
Что делало его предательство ещё более болезненным.
И вот он здесь, перед ней, спустя годы. Дин стоит в её комнате, в лесу Дина. Рядом со Снейпом.
Которому разве что таблички с надписью «Я твоя замена» на шее не хватает — судя по тому, как те несколько секунд до её побега Дин переводил взгляд с него на Гермиону и обратно.
В обычных обстоятельствах она бы не сбежала, но и день у неё выдался необычный. Гермиона надеялась так много сделать по возвращении — поспать, поесть, поплакать, может быть, даже выпросить утешительное объятие у Снейпа, если тот будет в подходящем расположении духа (что вряд ли) — но появление Дина как напоминание о её безумии в эти планы уж никак не входило. «Привет, — как бы говорило его присутствие. — Я просто пришел напомнить, что ты чокнутая и что твой воображаемый бойфренд на самом деле не существует, и я волнуюсь о твоей безопасности, потому что ты явно бредишь. Я позвонил твоим родителям, они будут тут через час. Желаю приятно провести время в клинике».
Гермиона стиснула кулаки. Предатель проклятый.
Снейп отыскал её на скамье в саду за домом. Гермиона не была уверена, можно ли там сидеть постояльцам (со скамьи было отлично видно миссис Джонс, развалившуюся на диване в гостиной и ярко освещённую светом телеэкрана — хорошо хоть прореху между распахнутыми полами её халата скрывала темнота).
— Не уверен, что нам можно тут находиться, — сказал Снейп. Он был почти невидим, если не считать облачка его дыхания, серебрившегося в голубом свете от экрана телевизора. Он заметил хозяйку в окне, быстро посмотрел ещё раз и решительно отвел взгляд. — Нет, я уверен, нам тут определённо нельзя находиться.
— А ему там? Могли бы меня спросить сначала.
— Нет, не мог, потому что вы отключили свой мобильник. Будьте так любезны вернуться со мной в дом и объяснить…
— Да нечего тут объяснять, профессор, — выплюнула Гермиона. Снейп шагнул назад, и Гермиона мгновенно почувствовала себя виноватой за то, что нагрубила ему. Правда, не настолько, чтобы извиниться. — Что он вам рассказал? Как он нас отыскал?
— То есть, вы всё-таки знакомы, — в голосе Снейпа ясно слышалось облегчение.
— Что он вам рассказал?
— Что вы с ним друзья.
— Были друзьями.
— Что вы друзья, — повторил Снейп. — Что вы перестали с ним общаться после…
Оба вдруг смолкли — оказывается, миссис Джонс встала с дивана. Она стояла у раздвижной стеклянной двери и смотрела прямо на них. Снейп и Гермиона перестали дышать, будто хозяйка могла услышать шум их дыхания. Будто им влетело бы, если бы их застали в саду. Миссис Джонс моргнула, наклонилась назад, почесала бедро, развернулась и вышла в соседнюю комнату.