Сингулярность

В долине, накрытой снежными завалами, уже было заметно оживление. Беспорядочно мелькали лучи фонарей, кричали люди. Кто-то на их склоне, но гораздо правее, с участка, не зацепленного лавиной, развернул машину в сторону поселка и включил дальний свет фар. Два мощных снопа света врезались в мешанину из снега и строительных обломков, по крыши засыпавшую одноэтажные дома и доходившую до второго этажа небольшой гостиницы расположенной в центре. С противоположного склона запоздало завыла сирена. Ее тревожные звуки, отражаясь от гор, заметались по долине, добавляя еще больше трагизма произошедшей катастрофе. Впрочем, вскоре сирена, несколько раз надсадно рявкнув, умолкла, уступив место редким неразборчивым крикам из поселка.

Снегоступы держали хорошо, и дорога вниз по заваленному сугробами серпантину заняла минут пятнадцать. Шале Гюнтера было засыпано снегом наполовину. Удар лавины смял часть крыши и немного сдвинул деревянный сруб с каменного фундамента. Майк, оставив подругу на небольшом расстоянии освещать строение фонарем, пробрался через выдавленное окно на второй мансардный этаж и увидел, что лестница вниз искорежена и полностью завалена снегом. Несколько раз ткнув черенком лопаты в сугроб, он убедился, что это не пробка и снег, скорее всего, забил и весь первый этаж. Тихо выругавшись, он оторвал от одной из стропилин увесистую доску и, пробравшись к несущей балке крыши, несколько раз с размаху ударил по ней, потом прислушался… Еще несколько глухих ударов доской по балке — и снова пауза. Еще несколько ударов…

— Что ты там делаешь? Тебе помочь? — крикнула Татьяна, пробираясь ближе к полуразрушенному зданию.

— Нет. Не лезь сюда. С этой стороны опасно. Здесь все может обвалиться, — ответил ей Майк. — Я стучу по дереву, чтобы подать сигнал. Если Гюнтер еще здесь, он должен ответить стуком.

Широко размахнувшись, он еще несколько раз ударил по балке доской и снова настороженно прислушался, потом повторил свою попытку еще и еще. Наконец Майк со злостью отбросил доску в сторону и через окно выбрался наружу.

— Если они и живы, то я их не слышу, — выдохнул он, садясь на снег рядом с подругой. — Может, они успели укрыться в подвале. Тогда им ничего не угрожает. Они там продержатся несколько дней. Но если их накрыло на первом этаже, мы им ничем без специального оборудования не поможем. Дом нестабилен и может пойти вниз по склону.

— Давай попробуем докопаться до первого этажа со стороны дороги, — она присела на снег рядом с ним. — Помнишь, там есть наружный вход в подвал.

— Помню, — Майк потянулся за лопатой. — Дом сдвинут с фундамента на несколько метров. Но попробовать можно. Копать будем по очереди. Надо сделать что-то вроде лестницы под углом в 45 градусов.

Они копали несколько часов, медленно и упорно вгрызаясь в спрессованный под собственной тяжестью неподатливый снег, пока над их головами не завис армейский вертолет и к ним на тросах не спустилась пара бойцов с лопатами, металлическими щупами и какими-то приборами. К этому времени вся долина уже была освещена светом десятков мощных переносных прожекторов, над ней кружили вертолеты, а у заваленных снегом домов, усердно орудуя лопатами, трудились несколько сотен военных.

Дрожащих от напряжения и усталости, их укрыли одеялами, напоили горячим шоколадом из огромного термоса и на спасательных тросах подняли в вертолет. Через двадцать минут они уже были в находящемся у подножья гор городке в хорошо отапливаемом спортзале, превращенном в центр приема пострадавших. Там их быстро осмотрел доктор и, дав легкое успокоительное, отпустил по своим делам, чтобы освободить место для постоянно прибывающих из накрытой лавиной долины людей.

Семью Гюнтера нашли на следующий день. В момент схода лавины они спускались на автомобиле по серпантину, ведущему в поселок. Их накрыло прямо на дороге. Навалившаяся сверху масса снега сорвала машину со склона и протащила вниз метров сто двадцать, беспощадно крутя и швыряя о камни. Но погибли они не от травм и сотрясений. Они погибли внутри искореженной машины от удушья под пятнадцатиметровым слоем плотного снега.

США. Вашингтон

— Ты меня извини, Джейн, но я ни хрена в этом не понимаю. Я не долбаный географ.

— Геофизик.

— Да… Не геофизик или кто там у вас еще этим всем занимается, — глава Министерства национальной безопасности США, не скрывая раздражения, положил на стол несколько листов, заполненных диаграммами и графиками. — Ты можешь нормальным языком объяснить, что происходит?

— Да, Рон. Но это займет немного времени, — помощник президента США по науке Джейн Хайден бросила на собеседника вопросительный взгляд.

Бэйтс взглянул на часы и нахмурился.

— Ладно. Со всем этим все равно надо будет разбираться, но все же постарайся уложиться в минут в десять.

— Тогда слушай, — Хайден достала из плоского кейса небольшой тонкий планшет. — Шесть дней назад сейсмостанции по всей планете начали фиксировать регулярные волнообразные всплески сейсмической активности. Резко возросло количество землетрясений и извержений. При этом ничего серьезного не произошло. Землетрясения в районах повышенной сейсмической активности не превышали 4–5 магнитуд, в более стабильных зонах 2–3. Вулканы вели себя несколько активнее, но тоже ничего трагического — 5–6 баллов по шкале извержений, и то только в районе «огненного пояса», идущего по восточной части евро-азиатского шельфа.

— Так в чем же дело? — глава МНБ снова взял доклад со стола и непонимающим взглядом посмотрел на графики. — Что тебя беспокоит? Йеллоустон? Разлом Сан-Андреас? Или что там у нас еще Господь припас для того, чтобы наказать Америку за ее грехи.

— Активность Йеллоустона не превышает критических параметров. На Сан-Андреас было четыре небольших землетрясения. Ученые говорят, что это даже хорошо, потому что позволило плавно сбросить литосферное напряжение. Дело в самом факте резкого усиления сейсмической активности по всей планете, которое мы не можем пока объяснить. Есть еще один непонятный момент. NASA зафиксировало незначительное, но резкое смещение геомагнитных полюсов. Они не могут сказать, когда точно оно произошло и продолжается ли сейчас. Для мониторинга смещения нужны временные промежутки в несколько дней. Возможно, это как-то связано с сейсмической активностью.

— Хорошо… Вернее, плохо. Все эти извержения, землетрясения, смещения полюсов… Но чем это угрожает нам? И что мы можем сделать, чтобы минимизировать риски?

— Шесть дней назад произошло еще одно явление, — Хайден снова взглянула в планшет. — Мощная вспышка на солнце.

— Знаю. Мне из NASA уже докладывали. Но она ведь уже прошла, не зацепив Землю.

— Это так. Но интересен сам факт: начало сейсмической активности совпало со вспышкой. Узконаправленный протуберанец солнечной короны был выброшен точно в сторону Земли и не задел нас только потому, что за два дня планета уже ушла по орбите из его зоны.

— И?

— Конкретные выводы пока делать рано. Надо продолжить наблюдения, составить модели.

— Значит, и риски не определены. Тогда о чем разговор?

— Связать напрямую все эти явления у нас пока не получается, но такая сейсмическая активность может иметь искусственное происхождение.

— А вот это уже кое-что, — оживился Бэйтс. — Русские? Опять играются с литосферным оружием.

— К сожалению, эта тема для нас, гражданских, закрыта. Я изложила некоторые настораживающие факты. Дальше вам лучше поискать ответы в Пентагоне.

— Поищу, конечно, — глава МНБ сделал пометку в своем ежедневнике и глянул на часы. — Спасибо за информацию, Джейн. Все это, действительно, странно. Собери-ка ты ученых, и не только NASA или USGS* (*от английского UnitedStatesGeologicalSurvey — Геологическая служба США), расскажи им все. Может, вместе нащупаете какую-нибудь стоящую версию.

Когда дверь за Хайден закрылась, Рональд Бэйтс еще некоторое время рассеянно смотрел на ее доклад, оставшийся лежать на столе, потом встряхнулся и отправил министру обороны короткое сообщение: «Напомни мне статус оценки рисков разработки русскими литосферного оружия».