Страница 12 из 28
Как отдельную третью форму адаптации рассматривают выбор новой среды, где сочетаются аллопластическое и аутопластическое изменения. У человека как носителя сознания имеется ещё одна форма адаптации, включающая и первый, и второй вид, но содержащая в себе качественно новую цель, а именно поиск и выбор «нового» – «новой окружающей среды», которая благоприятна для функционирования человека. Этот постоянный поиск «нового» имеет большое значение в жизни и адаптации человека. Он осуществляется функциональной подсистемой восприятия и переработки информации, так называемой информационной подсистемой, которая состоит из ряда ведущих звеньев. Одним из них является звено, обеспечивающее поиск и переработку информации, её хранение и использование. Для полноценной работы этой подсистемы необходимо, чтобы информационные сведения содержали бы элементы новизны и были бы в какой-то степени неопределёнными. Именно наличие и поиск новизны в информационных потоках развит у мужчин, но не вследствие генетических особенностей структуры их мозга, а как следствие развивающейся психосоциальной адаптации в стрессонасыщенном мире.
Активность функционирования этой подсистемы прямо пропорциональна состоянию среды, в которой живёт человек в каждый конкретный момент своей жизни. Чем «кризиснее» среда, тем меньше активность поиска новизны в информации, но больше потребность в опыте преодоления сложностей этой среды.
Другим важным принципом адаптации, нашедшим освещение у Hartma
Не меньшую роль в процессе адаптации играет механизм автоматизации, который обеспечивает, в противоположность гибкости, ригидность психической адаптации. Взаимосвязь и взаимозависимость психического и соматического в ходе эволюции человека и формирования здорового «Я» («Эго») проявляется в систематическом поведении и использовании телесных возможностей – соматической системы – для осуществления адаптации. Интеграция соматических систем, вовлечённых в действие, при постоянном их использовании автоматизируется; то же самое происходит и с вовлечёнными в действие умственными усилиями. С возрастанием тренированности какого-то действия его промежуточные шаги исчезают из сознания.
Объясняя этот механизм, Э. Кречмер (1922 г.) предложил закон «формульного сокращения» (formular abbreviation): не только моторному поведению, но также восприятию и мышлению присуща автоматизация (некоторая схожесть с привычкой). З. Фрейд (1905 г.) писал: «…такие процессы, разыгрываемые в предсознательном и ускользающие от внимания, с которым и связано сознание, можно назвать подходящим термином «автоматические». Местом этих автоматизмов в психической топографии является предсознательное, а не бессознательное («Ид»), и эти автоматизмы имеют отличительные свойства от автоматизмов бессознательного». Нас интересуют здесь целенаправленные достижения этих автоматизмов и их важная роль в схеме процесса адаптации. Автоматизация обладает, безусловно, экономическими преимуществами, и успех многих сложных достижений в центральных психических областях зависит от неё. В физиологии известно, что выработка автоматизма уменьшает метаболические расходы, ускоряет преобразование и сберегает энергию.
Как пишет Hartma
Таким образом, как гибкость, так и автоматизация (ригидность) необходимы и характерны для «Я». В психике действуют три группы функций: некоторые психические функции, принимающие гибкую форму, обеспечивают гибкость, пластичность её поведения и состояния человека; другие, принимающие автоматизированную форму, обеспечивают экономность расхода энергетических ресурсов и время (которое нередко является решающим фактором для адаптации), ускоряя преобразование энергии; и, наконец, третью группу составляют психические функции, комбинирующие первые две в различных пропорциях.
В сложной психической сфере человека мысль, воображение, воспоминание всё чаще стали играть роль фактора, «стрессора стрессоров», включающих механизм стрессогенеза, вызывая весь спектр вегетосоматического эффекта, присущего фазам ОАС. В результате психическая адаптация усложняется, расширяется, эволюционизируется, становясь отражением эволюции мира, в котором живёт человек, а также эволюции самого человека, его знаний, ценностей, желаний и смысла жизни. В ходе эволюции возникает «центральный регулирующий орган», обычно называемый «внутренним психическим миром», который находится между рецепторами и эффекторами. Этот внутренний мир (психический) строится постепенно, из-за наличия так называемого стимульного барьера, который позволяет воспринимать и передавать «лишь фрагмент первоначальной (стимульной)» реальности, в которой живёт человек (З. Фрейд, 1920).
Формируя свою «субъективную реальность», своё представление о мире вещей, других людях и своего положения, человек конструирует её на базе самооценки, которая колеблется от переоценки себя, своих способностей и возможностей до недооценки их. В результате он адаптируется не только (а порой и не столько) к объективной реальности, сколько к так называемой психической реальности, построенной им самим как интегративный «продукт», как фундаментальное интегративное образование воспринимаемого внешнего мира, окрашенного личностными переживаниями и личностными оценками. В результате создаётся «смысловая реальность», обогащённая и оформленная мыслями, чувствами, фантазиями, тревогами и подозрениями. В формировании этой реальности немалую роль играют события прошлого, воображение и перспективы, не говоря уже о бессознательных предиктах, формирующих установки.
Возникшая психическая реальность – это не та реальность, которую в большинстве случаев принято отождествлять с внешним миром и рассматривать её как «объективную реальность». Психическая реальность, при внимательном её рассмотрении, это цветная палитра различных интерпретаций мира внешних событий разными людьми, для каждого из которых «его реальность самая объективная», к которой он и адаптируется. Психическая реальность строится сквозь личный опыт, посредством которого воспринимается текущая жизнь. Например, человек, переживший травматическую ситуацию, сохраняет этот опыт, нередко воспринимает мир и действует в нём в настоящем и в будущем сквозь призму травматической реальности прошлого. Именно такой человек переступает порог кабинета врача, имея своё представление о болезни, сформулированную внутреннюю картину заболевания. Психическую реальность можно рассматривать как синоним внутренней и субъективной реальности. Все три термина: психическая реальность, внутренняя реальность и субъективная реальность – призваны ограничивать субъективный опыт индивида от мира физических объектов. Некоторые теоретики предпринимают попытки внести коррективы и разграничить психическую и внутреннюю реальность.