Страница 24 из 33
Впрочем, теперь со школами полегче стало… так что и теперь в числе двадцати-, двадцатипятилетних ребят довольно много грамотных, то есть умеющих кое-как читать и писать. Но потом…и из мальчишек в деревне уж очень мало грамотных».
Но главное изменение в системе хозяйствования у Энгельгардта – это действительно совершенно новая постановка и растениеводства, и животноводства.
Почему приходят в упадок имения помещиков, которые ещё сами пытаются вести хозяйство? Потому, что у этих хозяев, хотя «после «.Положения» прошло уже 12 лет, система хозяйства остаётся у большинства всё та же; сеют по-старому рожь, на которую нет цен и которую никто не покупает, чуть у крестьян порядочный урожай; овёс, который у нас родится очень плохо; обрабатывают поля по-старому, нанимая крестьян с их лошадьми и орудиями; косят те же плохие лужки, скот держат, как говорится, для навоза, кормят плохо и считают скот хорошо содержанным, если коров по весне не приходится подымать. Система хозяйства не изменилась, всё ведется по-старому, как было до «Положения», при крепостном нраве, с тою только разницею, что запашки уменьшены более чем наполовину, обработка земли производится ещё хуже, чем прежде, количество кормов уменьшилось, потому что луга не очищаются, не осушаются и зарастают; скотоводство же пришло в совершенный упадок».
Энгельгардт сразу же отказался от трёхполья, посеял клевер и лён, что все в округе считали безнадёжным делом. А между тем, именно лён дал ему самый большой доход с единицы площади. А клевер и повысил плодородие почв, и позволил существенно улучшить кормовой рацион лошадей и крупного рогатого скота и, соответственно, увеличить надои и повысить качество молока.
Когда Энгельгардт побывал на губернской сельскохозяйственной выставке (довольно убогой и не вызвавшей интереса у помещиков, ведущих хозяйство), он увидел там крупные кочаны капусты. «У наших крестьян огородничество в крайне плохом состоянии, белой капусты даже у самого зажиточного крестьянина вы не увидите, и для приготовления капусты обыкновенно употребляется свёкла, зеленый капустный лист – хворост – и свекольник, вследствие чего капуста выходит серая». Энгельгардту, кажется, удалось добиться, чтобы и в его имении вырастала хорошая белокочанная капуста, по крайней мере, для барского стола. Так что и посещение убогой выставки, на что он потратил 28 рублей 50 копеек (на эти деньги можно было бы обработать десятину льна, которая принесла бы 100 рублей прибыли), обернулось для него некоторой пользой.
Четвёртое условие успеха – правильное соотношение между размерами пашни, сенокосов, пастбищ и количеством скота. Энгельгардт поясняет это на примере хозяйства супружеской пары:
«В нечернозёмной полосе количество посева обуславливается количеством навоза, какое можно накопить. Количество же навоза обуславливается количеством сена, какое может наготовить имеющая достаточно лугов пара в промежутке времени от Петра до Семена (от Петрова дня до Семенова по православному календарю. – М. А.). Это количество сена обуславливает у нас, так сказать, всю суть хозяйства, от него зависит количество скота, количество высева, количество хлеба, мяса, сала, молока, какое может потреблять наша пара. Другим мерилом для определения величины запашки служит еще возможность убрать народившийся хлеб в тот короткий срок, какой имеется для этой уборки».
Пятое условие – правильное использование навоза и искусственных удобрений в сочетании с оптимальными севооборотами, «…после льну, по перелому, с небольшим удобрением – «потрусивши навозцу», как говорят крестьяне, – получаются великолепнейшие урожаи ржи. Вот уже три года, что после льна на переломах, удобренных только 100 возами навоза на хозяйственную десятину, я получал по 18 кулей ржи с хозяйственной десятины, то есть сам-12, тогда как на старопахотных землях, при 300 возах навоза, получалось только 12 кулей с десятины, то есть сам-8… Хозяева, которые знают, как дорого обходится нам навоз, поедающий все доходы с полеводства, поймут всю важность добытых мною результатов».
Шестое условие – это строжайшее соблюдение агротехники, что также требует от хозяина досконального знания дела и строгого контроля за качеством работ: «…лён, доставляя большие выгоды, требует, однако, много внимания со стороны хозяина. Если хозяин сам не занимается делом… то у него со льном будут частые неудачи… В нынешнем году, например, льны, даже у крестьян, почти повсеместно запали снегом, а у меня весь лён был поднят своевременно и вышел отличного качества… неудачи происходят от невнимания самих хозяев, оттого, что всё делается несвоевременно и кое-как». Мы знаем, как в советское время выращенный с таким трудом лён часто уходил под снег, и вместо ожидавшейся внушительной прибыли хозяйства оказывались в больших убытках. Ну, а в наши дни хозяева вообще стараются не сеять лён. Его посевы сократились у нас в 300 раз(!).
Седьмое условие – это самостоятельное ведение дела, а не сдача земли в аренду, а если сдавать часть земли необходимо, то не арендатору-индивидуалисту, а крестьянской общине: «Арендатор чужой человек – сегодня он здесь, завтра там… Между тем арендующая имение община остаётся всегда тут, на месте, и будет всегда держать имение в аренде, если ей это выгодно. Для общины нет выгоды разорять имение, сводить его на нет, и чем дальше, тем больше она будет нуждаться в нём, по мере увеличения населения, и всё более и более будет разрабатывать пустующие земли». К сожалению, и в нынешней России агрохолдинги ведут себя как прежний арендатор-индивидуалист. А арендаторы-иностранцы часто поступают ещё хуже. Много сетований раздается по поводу китайцев, арендующих землю и выращивающих овощи вблизи крупных российских городов. Они применяют так много химических удобрений и разных ядохимикатов, что, получая несколько урожаев в год, оставляют землю совершенно отравленной, и на ней много лет потом не растут даже сорняки. При этом сами арендаторы выращиваемые ими овощи не едят, зная, что они крайне вредны для здоровья. Впрочем, это вообще – норма для рыночной экономики, там, где государство устранилось от контроля за обработкой земли и за качеством производимой продукции, её безопасностью для потребителей.
Восьмое условие – способность видеть всё хозяйство в целом и учитывать всю совокупность факторов, часто противоречивых. Не бывает так, чтобы всем участникам производственного процесса и всем сторонам хозяйства было хорошо:
«Одному нужен дождь, а другому погода». Яровое совсем посохло, ему бы дождичка, а пойдет дождь – рожь, которая уже цветет, не опылится, не будет урожая. «Нужно смотреть в корень», а многие ли хозяева способны на это?»
А отсюда следует девятое условие – способность быстро реагировать на изменение условий: посеяли лён, а на его нежные ростки напала в неисчислимом количестве какая-то блоха. Пересевать? Найти средство борьбы с этой блохой? Оставить всё, как есть, и посмотреть, что будет со льном дальше, справится лён сам с этой напастью? Не поможет ли изменение погоды, вроде дождь собирается? Значит, нужно уметь правильно оценивать риски и моментально производить сравнение вариантов решения и выбор оптимального не вообще, а именно для данной сложившейся ситуации.
С психологической точки зрения, «при введении чего-нибудь нового первая вещь – успех. Одно вышло хорошо, другое, третье вышло хорошо – и вот приобретается уважение, доверие к знанию». Но и при неудачах нельзя опускать рук, а надо их осмысливать, находить причины, извлекать уроки на будущее. Яровое пропало, но до конца вегетативного периода есть ещё время, как можно использовать это поле, чтобы получить возможный максимум выгоды? Вот и само формулируется десятое условие: постоянно думать о хозяйстве, с этой мыслью ложиться спать вечером и с нею же просыпаться утром, тогда и подсознание иной раз подскажет верное решение.