Власть любопытства

Следующим утром Драко проснулся от запаха пищи. Точнее он думал, что сейчас утро. Как истинный чистокровный, он не пользовался изобретениями презренных маглов. Зато он имел при себе замечательные дорогие часы, работающие на рунах, да и специальное заклинание, показывающее время по Гринвичу, было несложным. Правда, сейчас часы остановились, а от заклинания не было никакого толку.

Умывшись Драко, с отвращением посмотрел на простую яичницу на столе, он привык к гораздо более изысканной пище. Хотя его род и обобрали до нитки, он всегда мог позволить достойное существование для себя и своей матери. Однако, скрутившийся от голода желудок быстро позволил ему пересмотреть свои взгляды. Съев всю еду, он вернулся к своим записям и только через пару часов заметил, что грязные тарелки все еще стоят на столе, а не исчезли, как это всегда случалось. Он уже хотел вслух возмутиться отсутствием элементарных удобств таких, как домовики, но вновь почувствовал, что его куда-то тащит портал.

Отдышавшись после перемещения, Драко обнаружил себя в небольшой комнате с единственной дверью, наполненной слабо различимым гулом. Гарри в плотной длинной черной мантии стоял рядом с ним и придирчиво разглядывал его немного потрепанный вид.

—Приведи себя в порядок. Драко. Скоро будет собрание.

Малфой поджал губы. После того, как он потерял магию, внешний вид его волновал меньше всего. Он злобно встряхнул мантию и зачесал рукой волосы.

—Я думал, ты обычно пользуешься палочкой, — ехидно сказал Поттер.

—Тут особый случай, — процедил Драко.

—Я бы на твоем месте все-таки воспользовался палочкой.

Драко, бросив яростный взгляд на Поттера, выхватил палочку и почувствовал знакомое тепло. Не веря своим ощущениям и забыв все вокруг от счастья, он с наслаждениям кинул на пробу несколько заклинаний и через минуту был вполне удовлетворен своим внешним видом.

—И где же Грейнджер?

—Она уже ждет нас там, — рассеянно сказал Гарри, не глядя на Драко. — Я хочу тебя предупредить, сейчас ты примешь участие в главном таинстве Легиона. Никогда еще никто рангом ниже Паладина не присутствовал на особом собрании. Но ты — мой личный летописец и гость. Только будь аккуратен и не отходи от меня далеко, пока не начнется.

—Что не начнется? — нахмурился Драко, он не выносил, когда им манипулировали, особенно так грубо.

—Поймешь позже, — туманно ответил Гарри. — Иди за мной.

Драко не оставалось ничего кроме как последовать за ним.

Они вошли в огромный слабо освещенный зал с высоким потолком и широкими окнами, из которых были виден закат над лиственным лесом, простирающим на сколько хватало глаз. Все пространство было занято плотно стоящими людьми. Никого из них Драко не узнавал, но он сомневался, что смог бы найти знакомое лицо в такой толпе. Одеты все были исключительно в черное, хотя фасоны различались от легкомысленных шорт и футболок до строгих мантий и костюмов. Как только они вошли в зал, абсолютно все звуки исчезли, шум, едва слышимый за дверью, прекратился. Толпа, как показалось Драко, застыла в восхищенном ожидании и затаила дыхание.

Гарри сделал шаг и люди, словно единый организм, отпрянули, пропуская его вперед. Драко шел след в след за Поттером и, почти не переставая, благодарил судьбу за то, что одел черную мантию, хотя неподходящая к случаю рубашка выделялась белым пятном. Люди одним движением смыкали строй сразу за ними. Движение происходило в звенящей тишине, нарушаемой только оглушительно звонкими шагами Поттера, сам Драко старался быть как можно тише и незаметнее.

Люди вокруг не предпринимали никаких враждебных действий, только внимательно смотрели и тянули руки к Гарри, но тот не обращал на них никакого внимания. Драко, однако, кожей чувствовал животную мощь и опасность собравшихся людей. Когда он уже перестал понимать, куда они идут, перед ними показалось возвышение, на котором стояла обнаженная Гермиона. Все ее тело было покрыто неизвестными Драко рунами, которые были нанесены темно красной краской, в полутьме зала больше похожей на кровь. Гарри поднялся на возвышение, не отрывая взгляда от Гермионы, и скинул мантию. Под ней на нем не было ничего, а тело также было покрыто кровавыми рунами.

Каждый неестественно скользящий шаг Гарри по платформе сопровождался вновь появившимся гулом и плавными движениями толпы, похожими на прибой на берегу моря. Драко с кристальной ясностью ощутил массу людей на десятки метров вокруг, которой ничего не стоило смести и поглотить его. Страх парализовал Драко, и только звучащий все громче рокот голосов не давал ему удариться в панику. Малфой повернулся к Гарри, чтобы подойти к нему поближе, но чьи-то руки удержали его, и он заворожено застыл не в силах сделать ни одного движения.

Гарри подошел к Гермионе и застыл на мгновение, встретившись с ней взглядом. Он провел руками вдоль ее тела, почти не касаясь его, она проделала тоже самое. Будто два любовника, встретившиеся в первый раз, они исследовали тела друг друга. Каждое движение казалось выверенным с ужасающей точностью, отображаясь в видимых под кожей перекатах мышц. Неожиданно Гермиона подалась вперед, изгибаясь в неестественном движении, и они начали танец, наполненный невозможными для человеческого тела плавными и резкими, яростными и мягкими переходами. Танец подчинялся законам неуловимого изменчивого ритма, движения иногда повторялись, но случалось это так неожиданно и редко, что было почти невозможно заметить.

Гул толпы стал отчетливее, сменившись четким хором голосов, аритмично в разнобой выкрикивающих: «Инсанель! Инсанель Инсанель!» Драко не мог отвести взгляд от картины переплетающихся тел, исписанных алыми рунами. Он вдруг подумал, что этот танец куда откровеннее и порочнее всего того, что он мог представить себе до этого. Только что-то совершенно непредставимое могло заставить отвести взгляд от гипнотизирующих движений, которые не должны были прекращаться никогда.

Драко почувствовал, как толпа нахлынула, каждое ее движение четко запечатлевалось в его сознании. Он чувствовал необъятный океан тел вокруг, которому не мог ничего противопоставить, и с извращенным наслаждением отдался в его власть. Он уже не был Драко Малфоем, он был частью целого, неизмеримо большего, чем один человек, всего лишь одной клеточкой огромного организма. Каждый в этом зале стал частью него, также как и он частью их всех. Они просили прощения, получая радость и искупления. Драко не мог оставаться безразличным к такой искренности и попытался излить всего себя. Получалось неестественно и скупо, но он не мог иначе! Его даже не смущало, что большинство из них было маглами. Все они были людьми!

Посреди бурлящего океана чувств и мыслей прямо перед Драко было подавляющее своим существованием яркое солнце, которое выглядело, как два переплетающихся тела — мужское и женское. Его лучи непрестанно обжигали и опаляли бьющееся в экстазе сознание, но невозможно было теперь, однажды почувствовав их благословение на своей коже, жить и не желать наслаждаться ими вновь. Драко, как и сотни людей вокруг него, подавался вперед, чтобы почувствовать благодать и восторг от прикосновения к Великому, и тут же отклонялся, чтобы не обжечься в ослепительном пламени. Он знал, что еще все впереди, пик блаженства не пройден, апогей еще не настал. Постоянно стремясь вперед, он ощущал каждой частью своего тела волны наслаждения, прокатывающиеся по толпе в неравномерном биении. Драко осознавал всем свои естеством, что все остальные, самые близкие для него в этом мире люди, были с ним. Все они были счастливы и разделяли свою радость между собой!

Драко очнулся на кровати в комнате, которую постепенно начинал называть своей. Малфой не знал, сколько времени прошло с тех пор как он перестал сознавать себя в порыве блаженства. Улыбка благоговения расползлась по лицу Драко, пока остаточные волны наслаждения затихали в кончиках пальцев. Он осмотрел комнату, скользнув затуманенным взглядом по грязной посуде и заваленному бумагами столу. В исступлении Драко схватил свои прошлые записи и быстро просмотрел, в ярости отбрасывая ненужные листы. Все эти слова были абсолютно бессмысленны и неправильны, в них не было ни капли Истины!