Страница 8 из 12
Из 25 сенаторов, переведенных из ГКД в административные департаменты Сената и их собрания, наибольшее число – 15 человек (11 %) – продолжили службу в Первом общем собрании, рассматривавшем вопросы государственного управления, вызвавшие разногласия в трех административных департаментах (Первом, Втором и герольдии), либо подведомственные этим департаментам вопросы, требовавшие издания нового закона, пояснения, дополнения или отмены закона существующего. Остальные 10 сенаторов были назначены «к присутствию» в Первом (7 человек), Втором (2) департаментах и в Департаменте герольдии (1).
Поскольку при переходе из одного департамента Сената в другой сенаторы сохраняли свои «права и звание», в отношении перечисленных 53 человек нет оснований говорить о повышении по службе, что подтверждается и общераспространенным взглядом на должность сенатора как безусловный венец карьеры всякого государственного чиновника, не исключая и судей.
В то же время 9 сенаторов (6,6 %) после службы в ГКД все-таки удостоились повышения, получив назначение в Государственный совет (далее – ГС) – высшее законосовещательное а позднее – законодательное учреждение Российской империи. Примечательно, что до преобразования этого органа в 1906 г. в верхнюю законодательную палату из ГКД туда назначались главным образом первоприсутствующие сенаторы – А.И. Войцехович (1872 г.), Н.Е. Торнау (1875 г.), П.И. Саломон (1889 г.), П.А. Марков (1901 г.), что по существу рассматривалось как почетнейшая форма отставки. Исключение здесь составили продолжавшие после ухода из ГКД активно заниматься государственной деятельностью К.П. Победоносцев, совмещавший членство в ГС с обязанностями обер-прокурора Святейшего Синода, и И.Я. Голубев, возглавлявший в ГС Департамент гражданских и духовных дел и бывший в 1906–1917 гг. вице-председателем ГС. Хотя после 1906 г. первоприсутствующие сенаторы ГКД в ГС уже не назначались, вошедшие в него в этот период А.В. Иванов (1908 г.), Э.Ф. Гойнинген-Гюне (1908 г.) и Л.В. Барсов (1917 г.) сколько-нибудь активной роли в деятельности верхней платы также не играли.
Еще 5 сенаторов ГКД (3,6 %), как уже отмечалось, были назначены первоприсутствующими в этот же департамент: А.И. Войцехович (1868 г.), Н.Е. Торнау (1872 г.), А.Е. Матюнин (1875 г.), М.В. Поленов (1879 г.), П.П. Веселовский (1908 г.). Трое сенаторов – Н.Н. Мясоедов, А.Н. Щербачев, П.Н. Гуссаковский (2,2 %) – по освобождении от присутствия в ГКД были назначены обер-прокурорами этого департамента, что являлось формальным понижением, поскольку должность присутствующего сенатора по штату относилась к III классу, а должность обер-прокурора – к IV классу. Такое понижение, однако, практически не сказалось на их дальнейшей карьере, так как Мясоедов вскоре вернулся в ГКД первоприсутствующим, а Гуссаковский – рядовым сенатором, Щербачев же получил назначение в ГС.
Из 5 оставшихся (3,6 %) 2 (Д.Н. Набоков и Н.Н. Герард) перешли из ГКД на службу в различные отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии – одного из центральных органов государственного управления, А.Ф. Штакельберг был в 1880 г. назначен попечителем Дерптского учебного округа, а И.Е. Ильяшенко в 1913 г. – товарищем министра юстиции. С понижением ушел из ГКД А.С. Ильяшенко, назначенный старшим председателем Киевской судебной палаты.
Наконец, 22 ноября 1917 г. отставкой 50 сенаторов в связи с упразднением «доныне существующих общих судебных установлений» и заменой их «судами, образуемыми на основании демократических выборов»[60] завершилась история Гражданского кассационного департамента Правительствующего Сената – первого в истории отечественной судебной системы единого верховного суда по гражданским делам, созданного в ходе Судебной реформы 1864 г. и более 50 лет успешно обеспечивавшего надзор за единообразным толкованием и исполнением закона всеми судебными установлениями Российской империи.
Деятельность после упразднения Сената
Дальнейшую судьбу большинства из 68 бывших сенаторов ГКД, которые в ноябре 1917 г. оказались не у дел, нам по общедоступным источникам установить не удалось. По понятным причинам продолжение ими службы в государственных учреждениях Советской России было невозможно.
Имеющиеся в настоящее время сведения позволяют говорить о том, что часть бывших сенаторов, связывая надежды на восстановление порядка в стране с успехами боровшихся с большевиками армий различных белых вождей, охотно соглашались на участие в деятельности органов государственной власти и управления, создававшихся этими вождями на подконтрольных территориях на юге и востоке России (правда, по большей части на бумаге). Так, П.Н. Гуссаковский, С.В. Завадский, В.В. Илимов, В.С. Назимов, Д.А. Носенко, А.И. Морозов, Р.Г. Шлейфер в 1918–1919 гг. входили в различные судебные департаменты Державного Сената Украинской Державы (г. Киев)[61], Ф.И. Кочетков, В.С. Назимов – в Гражданский кассационный департамент Донского Сената Всевеликого Войска Донского (г. Новочеркасск)[62], М.М. Винавер был министром внешних сношений Крымского краевого правительства (г. Симферополь). Те из них, кто смог выбраться за границу после поражения в гражданской войне, также в большинстве своем не смогли найти применения своим профессиональным знаниям (известно, например, что Н.С. Грабор клеил коробки на Страсбургской табачной фабрике[63]). Счастливыми исключениями можно считать судьбы К.К. Дыновского, занявшего кафедру гражданского процесса в Варшавском университете, успешно печатавшего свои труды и привлеченного польским правительством к участию в кодификационных работах; С.В. Завадского, преподававшего гражданское право на Русском юридическом факультете Карлова университета (г. Прага); Р.Р. фон Транзеге, служившего советником в германском Государственном бюро по проверке и компенсации, занимавшемся расчетами и ликвидацией взаимной задолженности между Германией и державами-победительницами в Первой мировой войне.
Участь большинства бывших сенаторов, оставшихся в Советской России, также незавидна. Те, кто смог пережить голод, разруху и террор первых послереволюционных лет, старались по мере возможности вернуться к профессиональной деятельности в качестве юрисконсультов на небольших предприятиях или преподавателей в средней и высшей школе. Так, бывший сенатор Ф.А. Вальтер сначала работал профессором в Петроградском университете, а затем – юрисконсультом «Спичснабсбыта» и «Союзскладтары». Бывший шталмейстер С.П. Фролов служил экскурсоводом в Детском (бывшем Царском) Селе. Бывший сенатор А.М. Гуляев преподавал в Саратовском университете, Коммерческом институте и Институте народного хозяйств в Киеве и в 1923 г. был даже избран действительным членом Всеукраинской академии наук. Дожившие до середины 1930-х гг. экс-сенаторы (а даже самым молодым из них было к тому времени под 70 лет) вместе с другими «бывшими» представителями дореволюционной элиты были отстранены от какой-либо профессиональной деятельности, высланы из привычных мест обитания и подвергнуты различным мерам наказания как «социально чуждые элементы».
На сегодняшний день не то что дальнейшую судьбу, но даже годы жизни 40 из 68 бывших сенаторов ГКД, переживших 1917 г., установить по общедоступным источникам не удалось.
Таким образом, если с учетом приведенных данных попытаться дать характеристику типичного судьи высшего кассационного суда по гражданским делам дореволюционной России, то получится, что это был потомственный дворянин, который, окончив курс юридических наук в Училище правоведения, поступал на гражданскую службу в судебное ведомство, где, прослужив около 40 лет, в возрасте 58–59 лет получал назначение сенатором ГКД, каковую должность и занимал немногим более 5 лет до своей кончины, следовавшей в 64–65 лет.
60
См. п. 1 Декрета Совета народных комиссаров о суде (СУ РСФСР. 1917. № 4. Ст. 50).
61
См.: Тимощук О.В. Охоронний апарат Української держави (квітень – грудень 1918 р.). Харків, 2000. С. 349.
62
См.: Чубинский М.П. На Дону: Из воспоминаний обер-прокурора // Донская летопись. 1923. № 1. С. 146.
63
См.: Незабытые могилы. Т. 2. М., 1999. С. 203.