Страница 25 из 34
— Почему ты ушел? — спросила Наоми, все еще прижимаясь ко мне.
Я пожал плечами. Хотелось просто стоять и наслаждаться ее теплом.
— Ты какой-то странный в последнее время, — кажется, что она не разделяла моего желания насладиться тишиной. Она говорила тихо и робко, наверняка боялась оступиться, сказать что-нибудь неосторожное.
Наоми волновалась обо мне, и я не мог проигнорировать это.
Я прочистил горло.
— Все в порядке, детка, — ответил с опозданием.
Наоми фыркнула и отстранилась щекой от моей левой лопатки.
— Мне ты можешь не лгать, — заверила она с толикой обидой в голосе. — Просто поговори со мной, Зак. Не отдаляйся. Пожалуйста.
Я хрипло застонал и дернулся, чтобы развернуться к ней лицом и впиться в ее пухлые розовые губы, чтобы поглотить сомнения и переживания глубоким, крепким поцелуем.
Но Наоми не позволила мне сделать этого. Она усилила свою хватку, удерживая меня в одном положении, практически лишая возможности доказать ей, что она не права.
Мои брови изумленно взметнулись вверх.
Наоми ждала ответа.
Я свесил руки вдоль тела, признав поражение, и опустил голову.
— Наоми, я… я никогда не отдалюсь от тебя, — сказал, от всей души желая, чтобы она верила мне. — Никогда.
— Никогда? — переспросила она.
Я расправил плечи.
— Никогда.
Наоми замолкла, и я мог поклясться, что сейчас она кусала нижнюю губу.
— Но ты все-таки не в порядке, — она прислонилась ко мне лбом.
На этот раз Наоми не стала останавливать меня, когда я встал к ней лицом. Может быть, оттого, что не ожидала, что я повернусь к ней так быстро. Может быть, тоже сдалась. Я поместил ее поникшее лицо в свои ладони и приподнял так, чтобы она могла беспрепятственно смотреть на меня, а я на нее.
Я наклонился вперед, понизив голос до шепота:
— Я люблю тебя. Прошу, не беспокойся обо мне, хорошо? Я обещаю, что скоро все наладится. Только дай мне немного времени разобраться с этим, — я поцеловал Наоми в лоб и с мольбой взглянул в бездонные черные глаза, обрамлены густыми длинными ресницами.
— Зак, — ее голос слегка дрогнул, — тебе не нужно просить меня дать тебе время.
— Нет. Нужно. И я представить не могу, через что ты сейчас проходишь из-за меня…
Наоми закатила глаза.
— Прекрати.
Я покачал головой.
— Позволь мне сказать, что я восхищаюсь твоей стрессоустойчивостью. Сомневаюсь, что смог быть таким же спокойным, если бы узнал, что у тебя неожиданно появился ребенок.
Ее щеки зарумянились.
— Во-первых, это не было бы неожиданностью, для меня, по крайней мере. Во-вторых, — она сузила глаза, — вот значит как, да?
— Да. Я бы тут же бросил тебя.
— Не смешно! — она вырвалась из моих рук и шлепнула меня по плечу.
Я засмеялся и прежде, чем Наоми успела сделать шаг к дому, вновь заключил ее в кольцо объятий. Теперь я прижимался к ней всем своим телом, не собираясь отпускать ни при каких обстоятельствах. Не сейчас.
Наоми откинула голову назад, подставив шею для поцелуев. Я нежно прикоснулся губами к пульсирующей жилке и лизнул кончиком языка этот небольшой участок соленой, мягкой кожи. Издав шумный вздох, она вцепилась пальцами в мои руки, сжимавшие ее талию.
— Кажется, мы еще не занимались любовью во дворе, — проговорил я, опьяненный ароматом ее смуглого тела. Наоми всегда пахла великолепно.
— С ума сошел? — запаниковала она, пытаясь отстраниться. — У нас вообще-то гости.
— Разве это может остановить меня?
Она громко проглотила возражения.
Я оголил от ткани вязаного бежевого свитера ее плечо и стал покрывать неторопливыми короткими поцелуями острые ключицы. Длинные, густые волосы, пахнущие яблоком и медом, то и дело оказывались у меня во рту, поэтому я аккуратно собрал их в хвост и перебросил на другое плечо.
Однозначно поздно останавливаться. Я всегда возбужден, когда рядом находилась Наоми. Стоило прикоснуться к ней, и утолить голод моего тела становилось практически невозможно. От поцелуев сносило голову; слова, ласковые и теплые, будоражат рассудок, лишая возможности мыслить трезво. Когда я входил в нее, то перемещался в рай. Возносился к небесам и не хотел спускаться на землю, к реальности. Именно она, каждая частичка ее естества делала меня самым счастливым мужчиной на свете.
Сейчас я хотел окунуться в это маленькое, темноволосое счастье и потеряться в нем настолько, насколько хватит сил.
— Мы должны вернуться к Джесс и Дж…
Я не дал ей договорить, ловко просунув ладонь в джинсы, пробравшись сквозь трусики и накрыв пальцами чувствительную зону.
Наоми вскрикнула, сексуально и громко, мгновенно обмякнув. Я сильнее прижался своей потвердевшей плотью к ее упругой попке.
— Тише, малышка, — второй рукой закрыл ей рот, чтобы нас не услышали.
Я повел ее вглубь двора, в тень раскидистого дерева, куда не проникал слабый фонарный свет с дороги. Я прижал Наоми к мощному широкому стволу, по-прежнему упираясь в нее стояком. Мои губы скользили по задней стороне тонкой шеи, а пальцы правой руки вытворяли дикие вещи с ее киской. Наоми сладко стонала и извивалась, доводя меня до безумия. Стиснув зубы, я приказал себе не торопиться, но все внутри меня изнемогало от желания трахнуть ее. Боль возбуждения была чертовски невыносимой.
Я прикусил мочку ее уха, и Наоми выгнулась в спине, подавшись назад, навстречу моей каменной эрекции. Еще немного, и я точно кончу в штаны.
Она шептала мое имя, когда я целовал ее скулы и опускал вниз джинсы, свои и ее. Опершись руками о дерево, она наклонилась вперед. Я провел ладонью по гладкой коже спины и впился пальцами в бока.
Я пристроился и вошел в нее.
— Боже! — шепотом выкрикнула Наоми.
Я сморщился от боли и наслаждения, одновременно пронзивших мое тело, и начал яростно двигаться в ней.
Наши учащенные неровные вдохи и выдохи вспыхивали и гасли в тишине, как звезды на иссиня-черном небе. Шуршание одежды сливалось в унисон с шелестом листвы.
Вспотевший и изнеможенный от приближающегося цунами экстаза, я бился в Наоми, тратя последние силы на то, чтобы заставить этот мир разлететься на мелкие кусочки. У нее дрожали колени, и я помогал ей держаться на ногах, чтобы мы оба не упали.
Толчок.
Еще один.
Протяжный хриплый стон. Мой стон.
Отрывистый шепот и горячие губы, ищущие в ночи мои.
Я кончил в Наоми, изливая все свое естество, заполняя ее собой до краев.
Она выпрямилась, и я вжал ее тяжестью своего тела в дерево. Затем мы оба скатились вниз. Я слышал громоподобное биение наших сердец. Я все еще был в Наоми.
Так тепло. Так хорошо. Так уютно.
— Я люблю тебя, — сказал я.
Она ответила не сразу, приводя дыхание в норму.
— Я люблю тебя, — вторил моему ее негромкий голос.
Мы неторопливо поднялись с холодной земли и оделись, отряхивая друг друга от влажных после недавнего дождя опавших листьев.
Я ожидал, что наши друзья хотя бы сделали вид, будто потерял нас, и им интересно, где мы пропадали столько времени. Но они были полностью охвачены матчем, который подходил к концу.
ШЕСТНАДЦАТАЯ ГЛАВА
Никогда бы не подумал, что так быстро привыкну к Лукасу.
Оглядываясь назад, во времена моей жизни, когда все было до лампочки, и единственное, в чем я видел смысл — это тонны бухла и случайные связи для развлечений — я бы ни за что не поверил, что полюблю, когда меня будут называть папой.
Прекрасный ребенок — мой сын, моя кровь (в чем я теперь абсолютно уверен) — покорил мое сердце своей невинной широкой улыбкой и большими, искрящимися теплотой и задором глазами.
Я встречался с Лукасом еще пять раз, по выходным. Я виделся с сыном без Наоми и испытывал двоякое чувство. С одной стороны я мог дышать спокойно, потому что знал, что Наоми вне зоны воздействия Шарлотты, которая, к моему огромному сожалению, так же присутствовала. Игнорировать ее не составляло труда, ведь я был чертовски поглощен Лукасом. Каждый раз, видя мальчика, мне казалось, будто из мира стерты гнев и злость. Своим переливающимся звонким смехов Лукас очищал мою душу. С другой стороны под маской смелого парня я испытывал пустоту, потому что рядом со мной не было той, кому я вручил свое сердце. Но меня спасало то, что Наоми верила в меня.