Страница 23 из 25
И всё это потому, что, апеллируя к «реализму», Мартин выдёргивает красивые разноцветные ниточки из многовекового многоцветного ковра средневековья и связывает в один узелок под названием «подлинная реальность». Можно предположить, что у Мартина было некое чувство, что что-то в его мире не совсем так с образованием знати в целом и принцев в частности. В эпилоге последней опубликованной на данный момент (2018 год) книги «Танец с драконами» устами Вариса описывается идеальное образование будущего короля: «Эйегона готовили в правители еще до того, как он научился ходить. Его обучили владеть оружием, как и положено будущему рыцарю, но на этом его образование не закончилось. Он пишет и читает, говорит на нескольких языках, он изучал историю, право и поэзию. Септа обучала его таинствам Святой Веры с того возраста, когда он был способен их понимать. Он жил среди простых рыбаков, работал своими руками, плавал в реках, чинил сети, научился, если надо, стирать свою одежду. Он может ловить рыбу, готовить еду и перевязывать раны, он знаком с чувством голода и чувством страха, он знает, что такое быть преследуемым. Томмена научили, что он король по праву рождения; Эйегон знает, что быть королем – его долг, что король должен поставить свой народ на первое место, должен жить и править для него».[125] Фактически, описание Вариса совпадает с идеалом образования знатных мальчиков XVI-ro века, с небольшой дозой практического жизненного опыта (починка сетей, готовка, стирка). Чем-то эта жизнь Эйегона с рыбаками весьма напоминает жизнь с рыбаками английского короля Альфреда Великого в 978 году, когда он временно самоустранился от руководства, чтобы страна прочувствовала, что своя сильная рука лучше, чем заморские завоеватели. Вообще-то, то, чему обучали Томмена больше соответствует традиционной средневековой точке зрения на королевскую власть: она даётся королю Богом и по праву рождения, так называемое «божественное право». Рассуждения Вариса скорее соответствуют даже не позднему средневековью, а современным меритористическим взглядам на место человека в обществе.
Повседневная жизнь средневековья. Как уже не раз было сказано на этих страницах, Мартин постоянно подчёркивает «реализм» своих книг. К сожалению, даже в мелочах зачастую его книги не выдерживают освещения лучом истории. А «мелочи» эти носят принципиальный характер.
При написании своих поучительных трактатов все гуманисты считали щедрость одним из главных достоинств знати,[126] важно, что это качество было необходимо для развития разума.[127] Однако дворян предупреждали не тратить слишком больших сумм и не разорять тем самым свои поместья:[128] «тот щедр, кто даёт в соответствии со своими средствами и когда это удобно».[129] Считалось, что щедрость была королевским аспектом природы человека: дарить что-либо кому-нибудь было благороднее, чем получать подношения. Щедрость «приучает нас не ценить излишне жизнь, которую нам всё равно не удержать». Одаривать нужно было без какой-либо надежды на возврат на земле. Осуждалась щедрость, проявленная во имя «чести и славы». Другим важным моментом была необходимость оказывать щедрость только достойным людям. Подарки любовницам и фавориткам не заслуживали наименования щедростью: они были признаками расточительства, а не благородного сострадания к нуждающимся и заслуживающим помощи. Благотворительность нужно было проявлять по отношению к нищим, ученым, «святым», и посторонним. С нищими нужно было делиться пищей, давать им деньги и строить для них благотворительные учреждения. Щедрость по отношению к ученым требовала покровительствовать как бедным ученым-одиночкам, так и образовательным учреждениям. Богатым дворянам рекомендовали положить ученым стипендию или оказывать им дружеское гостеприимство. Знать должна была распространять образование, открывая новые школы и университеты, а также расширяя уже существующие. Святыми считались люди, пострадавшие за свои религиозные убеждения. Особенно поощрялась щедрость по отношению к друзьям и порядочным нуждающимся людям. Им нужно было помогать «частным образом, никогда не говоря ни слова» о подарке. Благородно было и давать награды слугам других дворян, которые принесли что-то от своих господ.
Неизвестный автор (И.М.) шестнадцатого столетия посвятил полторы страницы объяснениям и доказательствам древности традиции щедрости по отношению к слугам.[130]Для нас эти полторы страницы имеют особое значение, так как, мимоходом рисуют огромный пласт РЕАЛЬНОЙ средневековой жизни, с которым Мартин, похоже, вообще никогда не сталкивался. И.М. заявлял, что для прислуги в домах знати заработная плата никогда не была единственным средством к существованию; через щедрость им оказывалась дополнительная поддержка. И.М. писал, что ту же щедрость проявляли по отношению к нищим и бедным людям, хотя скорее это милостыня, а не награда за службу. Слуга «заслужил и выслужил её до того, как он её получил, хотя она была выше суммы в его договоре». И.М. приводит интересные примеры щедрости, которые стоит процитировать подробно, чтобы показать все нюансы вопроса. «Если слугу посылали к другу или знакомому его хозяина с подарком или дружеским сувениром, хотя он [знакомый/друг] не должен был в это время ответить тем же, он должен был продемонстрировать свою благодарность по отношению к его слуге и щедро вознаградить последнего за его труды». А вот еще один пример правильного поведения: «если джентльмен пригласил другого к себе домой, и тот, из вежливости или доброты, приехал к нему, слуга обязан усердно прислуживать соседу и другу своего господина, хотя они выполняли приказ своего господина, за свои услуги они заслуживают небольшого вознаграждения в несколько пенсов».[131] Щедростью герои Мартина не отличаются, зато грабить умеют и любят, хотя во всей реальной средневековой Европе (в Англии с XI века) существовали законы против грабежей с весьма суровыми наказаниями: отрубали руки простолюдинам, брали штраф с благородных. Да, знатные люди тоже подпадали под действие законодательства, только их судили судом равных, то есть других дворян, под присмотром короны.
Поскольку Джордж Мартин не историк, то ему не известно о существовании такого письменного источника, как домашние счета хозяйств разных благородных семей. Сохранились сотни бухгалтерских книг разных семей за разные годы.[132] В этих книгах записывались траты до последнего пенни и полупенни: каждая монетка, брошенная нищему, заносилась в соответствующую расходную статью. Из этих книг мы узнаём не только о том, кто и сколько реально подавал нищим на дороге или при выходе из церкви, но и какие ещё траты существовали в домашнем дворянском хозяйстве. Выше были упомянуты вознаграждения слугам, принёсшим подарок от своего господина. Эти вознаграждения встречаются во всех счетах без исключения. Из них можно сделать вывод, что широко распространённой практикой в кругу средневековой аристократии было посылать подарки друг другу. Эти сувениры-подарки помогали дворянину подчёркивать, что он находится в сфере влияния того или иного лорда. Счета пестрят присланными (и отправленными) сырами, тушами оленей, тушками лесных птиц, тарелками ягод, лососями, устрицами, осьминогами, щуками, яйцами, пирогами, пирожными, вином, сахаром, овсом, перцем и многими другими продуктами. Из несъедобного мы встречаемся с лошадьми, охотничьими собаками и птицами, попугаями, канарейками, книгами, семенами, цветами, шахматами, соболями, часами и многим другим. Более того, когда Фрэнсис Мэннерс, 6-й граф Рэтленд ожидал к себе в гости короля Джеймса Первого Английского, то разные соседи прислали ему в подарок быка, оленя, 16 овец и 15 ягнят.[133]
125
Мартин Дж. Р.Р. Танец с драконами. М., 2015. С. 774.
126
Humphrey, Op. cit. Р. 08v-Q2v; Spedding J., ed., The Letters and the Life of Francis Bacon, 7 vols. London, 1861–1874. P. 9; Elyot, Governor, vol. II, ch. X; Cleland, Op. cit. P. 201–205; The Basilicon Doron of King James VI, ed. J. Craigie. Edinburgh, London, 1944. P. 157.
127
Spedding J. Op. cit. P. 9.
128
Humphrey, Op. cit. P. P5v, Cleland, Op. cit. P. 204.
129
Elyot, Governor, Op. cit. P. 159.
130
I.M. A Health to the Gentlemanly Profession of Serving-Men (1598) in Shakespeare Association Facsimilies 3, Oxford 1931.
131
Ibid. P.D2v, D3r-v.
132
The Household Papers of Henry Percy, ninth Earl of Northumberland (1564–1632), ed. G.R. Batho. London, 1962; Household Accounts and Disbursement Books of Robert Dudley, Earl of Leicester 1558–1561, 1584–1586, ed. S. Adams. Cambridge, 1995; HMC, Rutland Manuscripts, IV, vol. 24. London, 1888; HMC, Ancaster, vol. 66. Dublin, 1907, P. 459–476; HMC, Middleton, vol. 69 (Hereford, 1911), c. 327–456; HMC, De L’Isle, I, vol. 77 (London, 1936); Бумаги Солсбери, хранящиеся в доме Хэтфилд, Accounts 160/1, Box G/2, Box G/4, Estate Papers and Accounts 6/31; Бумаги Кавендишей, хранящиеся в доме Чэтсворт, MS 3, 7, 8, 10а, 10Ь, 23, 24, 29, 42; Бумаги Сидни, хранящиеся в центре исследований Кента в Мэйдстоуне; Extracts from the Household Book of the Lord North. Archaelogia XIX, 1821, c. 283–301; Stewards’ Accounts preserved at Haddon Hall. Journal of Derbyshisre Arch & Nat Hist. Soc. 16,1894; Selections from the Household Books of the Lord William Howard of Naworth Castle, ed. G. Ornsby. Surtees Society 68, 1878; Extracts from the Household and Privy Purse Accounts of the Lestranges of Hunstanton from A.D. 1519 to A.D. 1578, ed. by D. Gurney. Archaelogia, xxv, 1834, P. 411–569.
133
НМС Rutland, vol. IV. Р. 489.