Страница 17 из 25
На первый взгляд, ситуация со знатью в Вестеросе Мартина схожа с положением в Англии: несколько десятков по-настоящему знатных и могущественных семей, сотни средних и мелких феодалов, владеющих одним-двумя поместьями/замком и тысячи малоземельных или безземельных рыцарей. Сходство, однако, весьма формальное. Мартин не учитывает ни реальной ежедневной жизни знати (диета, столовая посуда, лошади); ни ежедневных связей между членами политических группировок; ни изменений в идеале знати и в идеале воспитания. Интересно отметить, что втихую писатель изменил реальную демографическую ситуацию средневековья, подменив её практически современной. Читая романы, мы почти не найдём упоминаний о детской смертности: по книгам все дети Кейтилин Старк, Оленны Тирелл, Тайвина Ланнистера или Серсеи Ланнистер выжили (одного, от Роберта, она вытравила).[84]В книгах изредка встречаются упоминания о смертях знатных женщин при родах при всегда выживших детях, но это исключение из правил. Это что-то невозможное, в реальной истории средневековья мы с такой ситуацией не встречаемся. В целом, Мартин держится за очень стилизованную картинку ранних и классических средних веков, основанную, во многом, на исторических сплетнях, в то время, как прототипы/прообразы для своих героев (как будет показано позже), он берёт в основном из самого конца Войны Роз, то есть из переходного периода от средневековья к новому времени, а то и из более позднего периода, времени правления династии Тюдоров. Поэтому уже упомянутые нами Брони, Мизинец, Варне и многие другие не желают сидеть в жесткой сословной структуре и постоянно вылезают из нее, ломая все на своем пути.
В классические средние века жизнь человека определялась его сословным положением. Существовали правила поведения людей разных сословий в обществе, регламентировались их одежда, права и поведение. Представитель торгово-ремесленного сословия, обладающий большими средствами, не имел права носить ткани и материалы, в которые имели право облачаться только благородные, у которых зачастую на эти наряды не было средств (речь идёт о мелкопоместных дворянах, живших очень скромно). Для того, чтобы человек занял своё место в обществе, его нужно было правильно воспитать. При всех технологических инновациях позднего средневековья в сельском хозяйстве и в ремесленном производстве, они не менялись на столько, чтобы был необходим принципиально новый подход к воспитанию подрастающего поколения этой среды: по большей части фермеры, ремесленники и торговцы обучались своему делу или в мастерских своих родителей, или поступая в подмастерья к другим ремесленникам. Не так просто всё обстояло для знати.
Идеал знати и его эволюция. В XVI веке возникло новое понимание роли и места благородного сословия и знати в структуре общества, что привело к формулированию новых норм правильного поведения и достойной жизни для дворянина. До конца XV века знать понималась как продукт крови и древности рода.[85] Подчёркивалась необходимость древности знатного рода в человеке, которого можно считать благородным. Авторы учёных трактатов настаивали, что качества, которые знатный человек унаследует с кровью, обязательно должно быть подтверждены личными достоинствами. Воплощение этих достоинств в реальность превращало потенциально благородного человека в подлинно благородного человека.[86] Дворянин подтверждал своё благородство, когда он становился рыцарем, таким образом своей военной службой и достоинствами показав себя достойным своего древнего рода. Знать должна была развить ряд необходимых положительных качеств для помощи «в боях своего короля»: храбрость, скромность, мудрость, надежду и преданность.[87] Обходительность, справедливость и щедрость к бедным также считались необходимыми качествами благородного сословия. Только эти последние три свойства личности были необходимы в мирный период. Предыдущие же достоинства уходили корнями в культуру, ориентированную на войну.
Таким образом, дворяне были, в основном, воинами, далеко не всегда зависимыми или покорными короне. Эта частичная независимость была заложена в идее, согласно которой императоры, короли и принцы сами принадлежали к благородному ордену рыцарства и, следовательно, как рыцари, были связаны законами чести. Если они их нарушали, то их подданные-рыцари могли не выполнять их приказов. Идея независимых и военных орденов плохо укладывалась в тенета христианской культуры с её упором на ненасилие и полное послушание старшим. С XII века военное сословие представлялось мечом Божием, орудием Бога для осуществления суда над человечеством.[88] Все члены общества должны были демонстрировать свою религиозность личной ежедневной молитвой и ведением благочестивой покорной ненасильственной жизни. Рыцари или перекладывали строгую религиозную жизнь на плечи монашествующих орденов или откладывали подлинное понимание и приверженность религии до своей старости, когда они будут непригодны для активной военной службы. Это оставалось стандартным представлением, пока такой класс воина был необходим для общества. Военная революция сильно изменила ситуацию.
Историки согласны, что в начале XVI века в Европе произошла военная революция.[89] Она состояла из четырех главных элементов: 1) вытеснения пехотой тяжелово оружённой рыцарской конницы; 2) введения огнестрельного оружия; 3) увеличения размера армий; 4) увеличения продолжительности военных компаний.[90] Основным результатом этой революции было удорожание стоимости ведения войны для государства. Политические, финансовые и бюрократические последствия этого были весьма различны. В Англии военная революция совпала по времени с концом войны Роз и утверждением на престоле династии Тюдоров. Война больше не требовала рыцарей-феодалов. Новый тип вооруженного конфликта изменил позицию дворянства как единственной или преимущественно компетентной военной силы. Частично в результате этого место и социальная функция этого сословия в обществе начали меняться. Как бы между прочим Мартин инкорпорирует три элемента военной революции в канву своих книг: его армии огромны по средневековым меркам, что более приемлемо в новое время; его военные компании весьма длительны, растянуты на месяцы, чуть ли не на годы; также немалую роль у него на поле боя играет пехота, набранная из крестьян, горожан и прочих невоенных сословий. Однако, почему-то в романах все решающие битвы (Рубиновый брод, Шепчущий лес и Черноводная) выигрывает именно тяжелая рыцарская конница. В реальной истории рыцарской коннице, как боевой силе, был нанесён первый сокрушительный удар английскими лучника в самом начале Столетней войны, в битве при Кресси (1346), а к концу XV века, периоду войны Роз, она совершенно устарела, что доказала битва при Нанси (1477). Таким образом, Мартиновы армии лишь только не имеют огнестрельного оружия, а, по сути своей, представляют собой результат европейской военной революции XVI века, правда, с устарелым тяжёлым рыцарским войском во главе.[91]
Как же изменился социальный облик дворянства в результате военной революции? В результате коренных изменений в ратном деле, оно потеряло своё место как основная военная сила;[92] но дворяне продолжали быть офицерами. Дворянство сохранило свое политическое влияние и власть: они были главными советниками престола. Хотя представители первого сословия не всегда занимали ведущие государственные посты, они рассматривали предоставление советов монарху как свою благородную обязанность, а не источник получения средств к существованию. Общее административное управление королевством велось профессиональными чиновниками и администраторами, так как дворяне не стремились участвовать в этом, предпочитая оставаться на местах и управлять своей «страной». Некоторые графства были как бы личными миникоролевствами для определённых благородных семей, например, сэр Генри Вернон из Хэддона Холла (Дербишир) был известен как король Пика. Знаменитая фраза: «Север не знал лорда, кроме Перси» хотя и является изрядным преувеличением, но само её существование весьма красноречиво. Некоторые историки полагают, что раннетюдоровская Англия представляла из себя федерацию благородных феодальных владений: граф Шрюсбери правил в северном Дербишире и северном Ноттигемшире; граф Бедфорд – на юго-западе; граф Хантингдона – в южном Лейстершире и Рэтленде; граф Дерби – на северо-западе Англии; граф Нортамберленд – на северо-востоке; граф Пембрук – в южном Уэльсе и центральной южной Англии; графе Арундел – в Сассексе; герцог Норфолк – в Восточной Англии и граф Ратленд – в Ноттингемшире.[93] Центральное правительство использовало дворян в качестве специальных комиссаров.
84
Массово дети мрут только у Лизы Аррен, но это требование сюжета. К тому же ей не везет всю жизнь от рождения до последней секунды, да и дети у неё от нелюбимого мужа, а от любимого мужчины ей, похоже, плод тайком даже от неё самой (?) вытравили.
85
The Book of the Ordre of Chyvalry, translated and printed by William Caxton from a French Version of Ramon Lull’a “Le Libre del orde de cauayleria”, ed. A.T.P. Byles (Early English Text Soc., clxviii, London, 1926); Berners J., The Boke of Saint Albans… Containing Treatises on Hawking, Hunting and Cote Armour, St Albans, 1486.
86
James M., Society, Politics and Culture: Studies in Early Modern England, Cambridge, 1986. P. 310.
87
Berners J. Op. cit. P. A2r-A3v.
88
James М. Op. cit. Р. 318.
89
The Medieval Military Revolution. State, Society and Military Change in Medieval and Early Modern Europe., eds. A. Ayton and J.L. Price. London, New York, 1995. P. 1.
90
Ibid. Р. 2.
91
Надо отдать Мартину должное: похоже, он увидел это противоречие. Отправляя Джастина в Браавос, Станнис требует, чтобы он нанял как можно больше лучников. На кого обрушатся их стрелы – Болтонов, Фреев или Ланнистеров – мы узнаем из шестой книги.
92
Bernard, G.W., The Power of the Early Tudor Nobility. A Study of the Fourth and Fifth Earls of Shrewsbury. New Jersey, 1985. P. 173–219.
93
Ibid. P. 79–180.