Любовь и долг

- Хорошо, принц. - Она поднимает голову и бросает короткий взгляд на Оберина. Глаза серые, северные, а в глазах любопытство и усмешка. Почему-то он думал, что она будет смотреть иначе - испуганно, пристыженно, неуверенно, как угодно, но не так. - Для всех я приехала в Дорн, чтобы узнать о нём побольше и решить, смогут ли здесь обеспечить достойную жизнь детям королевской крови.

— Это глупо. - Оберин знает, что надо бы дать ей договорить, но её слова звучат почти как оскорбление. - Дорн долгие годы был домом для принцев и принцесс. В том числе и для тех, в ком текла драконья кровь.

— Это лишь причина. - Она только качает головой, но в глазах мелькает холодная злость. - На самом деле я хочу разобраться с событиями мятежа. У меня есть подозрение, что часть из них могла быть подстроена.

- А это ещё глупее. – Вот теперь точно стоило бы её дослушать, у Дорана были такие же предположения, но Оберину нравится её поддевать. Она реагирует не так, как он ожидал, и это интересно. – Никто не поверит в такое прикрытие.

- Мне и не нужно чтобы поверили. – Доран хмурится, пожалуй стоит всё же дать ей договорить это могло помочь в поисках людей, виновных в смерти его Элии. – У меня есть лишь подозрения, но никаких шансов их подтвердить или опровергнуть, это может сделать лишь человек, которого я подозреваю. Мне надо чтобы он заинтересовался происходящим.

- И кого же вы подозреваете? – Оберину тоже очень интересен ответ на этот вопрос. Ещё, он бы спросил, с чего она вообще взяла, что во всём произошедшем есть вина чья-то помимо её и Рейегара, но этот вопрос подождёт.

- Вариса. – Она молчит, прежде чем произнести это имя. Тихо, почти шёпотом.

- У вас есть причины думать на него? – Допустим, причин подозревать Вариса в чём-то было предостаточно, но как она собиралась получить признание и остаться в живых? Или не планировала? Оберина такая жертва вполне бы устроила, Элия была бы отомщена.

- Да. Кто-то перехватил письмо, которое я отправляла отцу, кто-то ввёл в заблуждение моего брата Брандона, кто-то разослал ложные письма с вестью о гибели Рейегара. – Она сцепляет руки в замок, но пальцы всё равно чуть вздрагивают. – Не столь уж у многих была возможность сделать что-то подобное. Рейегар думал на старого мейстера Пицеля, но я не уверена, какой смысл ему обманывать собственных покровителей – Ланнистеров.

- А Варису значит смысл есть? – Доран лишь кривится при упоминании львов, и Оберин в очередной раз поражается его самообладанию. Если бы говорил он, то всем пришлось бы выслушать пару десятков проклятий в сторону предателей и убийц.

- Я не знаю. Мы вообще очень мало знаем о Варисе. – Она прикусывает губу, забавный жест, интересно, что это значит? – Кто он? Откуда? Есть ли у него родные? Зачем он прибыл ко двору? Какие цели преследует? Я уже три года знакома с этим человеком, но не могу ответить ни на один из этих вопросов. Я не могу сказать был ли для него смысл устраивать всё это, но он один из немногих у кого нет оправданий.

— Это разумно. – Доран наклоняется вперёд, подпирает голову кулаком. Ну вот он уже задумывается над её идеями, похоже, они нашли общий язык. – Я тоже думал над историей с фальшивыми письмами, это могло бы быть выгодно многим, но из наиболее близких к королю или мятежникам – Аррену, Пицелю и Варису. И пожалуй, я соглашусь, что Варис единственный, кто из-за мятежа не потерял ничего, о чём нам было бы известно. По крайней мере, это стоит проверки. Есть ли у вас план, как получить ответы?

- С этим сложнее. – Она тяжело вздыхает, ещё крепче сжимает руки. – Мне нужно выманить его из дворца. Мой визит в Дорн должен быть для него интересен сам по себе, но с дальнейшим у меня пока есть определённые сложности. Я знаю какие вопросы надо задать, но пока не решила как мне пережить этот разговор в случае утвердительных ответов.

- Здесь, пожалуй, я смогу вам помочь. – Доран улыбается и косится на Оберина. – И с привлечением внимания тоже. Мой брат познакомит вас с Дорном, покажет Солнечное Копьё и Водяные Сады, где предстоит жить нашим юным гостям, а заодно и несколько мест очень удобных для разговоров с людьми недружелюбно настроенными.

- Прекрасный план, но мне кажется, ты забыл поинтересоваться моим мнением. – Оберин вовсе не собирается нянчиться с этой северянкой, ему всё равно, что с ней будет. Если она умрёт, то так даже и лучше, будет плата за Элию. – Я собирался после этого разговора вернуться в Водные Сады к Элларии и уж точно не собираюсь знакомить с Дорном её.

- Нам действительно так нужно обсудить это при постороннем человеке. – Доран тяжело вздыхает, но в этот раз Оберин не собирается уступать. Брат ведь не попытался поинтересоваться его мнением, перед тем, как озвучивать свои идеи. – Хорошо. Я скажу. Я понимаю, о чём ты думаешь, я и сам ни о чём не забыл, но если Варис действительно перехватил письма и организовал мятеж, а потом разослал ту ложь, то его вина в гибели Элии куда больше. Ты и вправду хочешь упустить шанс поквитаться с настоящим убийцей нашей сестры из-за ненависти к девчонке, которая в шестнадцать лет влюбилась в принца? – Доран переводит дыхание, а Оберин косится на Лианну. Она сидит выпрямив спину и глядя строго перед собой, лицо будто из камня высекли, сжатые в замок пальцы побелели. Брат, конечно, прав, он не может упустить шанс найти того, кто всё это устроил, или по крайней мере убедиться, что такого человека нет. Да и не так уж он и ненавидит Лианну Старк. Не любит, да. Она поступила глупо и вовсе не так, как подобает благородной, но в этом поступке было много человеческого. Не будь во всём этом замешана Элия, Оберин, пожалуй, даже смог бы понять эту девочку. – А Элария может ненадолго отправиться к отцу. Ей там будут рады.

- Ты понимаешь какие слухи пойдут, если я отошлю Эларию?

- Если бы ты боялся слухов, то давно бы на ней женился. – Доран только усмехается. – Тем более именно это и нужно. Слухи быстро привлекают внимание.

— Вот сам бы и привлекал внимание. – Брат как всегда безупречно логичен, даже и возразить ему нечего, и Оберина это раздражает.

- Я как раз боюсь слухов. – Вновь улыбка. – У меня жена, дети. Меларио мне не простит такого, а Элария ко всему очень спокойно относится, настоящая дорнийка.

- Хорошо. – Он вновь косится на Лианну. Та наконец-то расплела пальцы рук и даже чуть улыбнулась. – Я вам помогу, но помните, что я делаю это только ради Элии.

*** ​

Она влетает за огораживающую Водные Сады стену лишь на несколько мгновений позже него весело смеясь. Под ней норовистый дорнийский скакун, Оберин не мог удержаться от хотя бы такой маленькой мести, но Лианна держится в седле так, будто родилась в нём. Она и вовсе, чем дальше, тем больше напоминает Оберину дорнийку. Только здесь он встречал в женщинах такую жажду жизни, такую весёлость, такую свободу. Он даже знает теперь, что именно увидел в северянке Рейегар – огонь, которого не хватало ни этому, так называемому дракону, ни, увы, Элии.

- Прекрасная прогулка. – Она спешивается, передаёт поводья конюху, откидывает тонкую вуаль. – Давно я так не скакала. Это самое худшее в титуле королевы, слишком многие любимые вещи становятся недоступны.

- Вы любите лошадей? – Почему-то он не ожидал этого, хотя стоило бы. Он знал её уже несколько дней и то, как она держалась в седле, должно было быть подсказкой.

- О да, они всегда были моей страстью. – Она со смешком стаскивает перчатки, улыбается как-то очень искренне. – Мы с Брандоном могли часы проводить в седле, когда он возвращался в Винтерфелл, это было прекрасно. – На последних словах её голос меняется, а улыбка гаснет. Она тоскует по своему брату, может быть так же, как он по Элии.

- Мои брат и сестра никогда не любили лошадей так как я. – Не то чтобы он намерен делиться с ней воспоминаниями, но надо как-то поддержать разговор. – Они были слишком разумными для этого.

- Да, Нед тоже. – Она вновь усмехается. – Он всегда был таким серьёзным, когда он приезжал из Долины, я пряталась, а если не успевала, то он начинал читать мне нравоучения или рассказывать про своего замечательного друга. – Улыбка вновь пропадает, а последние два слова звучат резко и отрывисто, но тут Оберин может её понять. Он и сам с удовольствием бы проткнул брюхо Роберта Баратеона копьём. За Элию и её мальчика.