Тайна

— Не могу отрицать. — Он усмехнулся в ответ. — Но и стойка у тебя, моя леди, неправильная. Над ней ещё работать и работать.

— Ну что же. — Она фыркнула и потянула из колчана вторую стрелу. — Тогда давай работать.

— И потратить время, которое осталось до твоего отъезда на то, чтобы научить тебя правильно ставить ноги? — Стрелу он у неё отобрал, хотя Дени не особенно и сопротивлялась. — Ну, уж нет, это я тебе расскажу, когда вернёшься, моя леди.

— А если я не вернусь. — Дени охотно приняла полушутливый тон и прижалась к Джону спиной, хотя сердце вновь заныло.

— У тебя будет больше причин, чтобы вернуться. — Он обнял её, и вновь в этом движении было столько нежности, сколько ей, казалось, не дарили за всю её жизнь. Объятия Дрого были сильными, но грубыми, как и он сам. В объятиях Даарио нежности не было, только страсть. А Хиздар… Дени не хотелось даже думать о нём.

— Я думаю, вполне достаточно тех, что уже есть. — Она откинулась Джону на грудь и посмотрела на небо, вновь пронзительно голубое, будто вчерашний снегопад был нужен лишь для того, чтобы они с Джоном заблудились в лесу.

— Как скажешь, моя леди. Если ты говоришь, что достаточно, то я верю тебе. — Она слушала его голос и вдруг поняла, что не может больше молчать. Она должна рассказать о том, кто она такая, нельзя ей больше играть с Джоном. Если он не сможет полюбить Дейенерис также, как полюбил Диану… Что ж это будет больно, возможно, даже невыносимо больно, но, по крайней мере, в её жизни больше не будет яда лжи.

— Джон. — Она постаралась посмотреть на него, но увидела лишь часть лица. — Я должна рассказать тебе кое-что.

— И что же это, моя леди?

— Помнишь, вчера в лесу я говорила, что это мои тайны завели нас туда. Это была правда, у меня действительно есть тайна, и это из-за неё мы оказались вчера под снегопадом. Джон, я…

— Так вот вы где? — Громогласный голос заставил её вздрогнуть и замолчать. В нескольких шагах от них стоял Тормунд и улыбался в рыжую бороду. — Вижу, ты уже совсем здоров, Сноу. — Дени тихо вздохнула, кажется, сама судьба была против её признания. Может это означало, что ей и не стоило признаваться. — Тогда я попрошу тебя вернуться в твой замок и разобраться с твоими предателями.

========== Погребальный костёр ==========

— Вы вечно будете сражаться в их сражениях. — Сир Алиссер смотрел с такой непередаваемой смесью отвращения и уважения, что Джону даже стало интересно, как могут уживаться в одном человеке столь противоречивые чувства. Спрашивать об этом он, конечно, не стал, только молча кивнул и отошёл в сторону. Трое предателей стояли с петлями на шеях, ждали, пока он осуществит вынесенный приговор, неподалеку уже был сложен костёр. Отец всегда говорил, что тот, кто выносит приговор, должен сам поднимать меч, иначе слишком легко забыть лицо смерти. Сейчас Джон многое бы отдал за то, чтобы забыть его. Он бы хотел, чтобы другой человек, не он, перерубил верёвку, что не давала петлям затянуться на шеях предателей. Он хотел бы, но не мог. Не мог переложить свой долг на чужие плечи, не мог пойти против заветов отца. Джон повернулся и посмотрел на Диану, стоявшую ближе всех к виселице, а потом на секунду прикрыл глаза и опустил меч.

— Ты всё правильно сделал. — Диана положила одну ладошку ему на грудь и внимательно посмотрела в глаза, когда он спустился с помоста. — Они предатели, они не заслужили жизни.

— Возможно. — Меньше всего Джону хотелось сейчас говорит об этом. — Ты увидела, как я казнил предателей. Теперь ты уедешь?

— Выгонишь меня в ночь? — Она хитро улыбнулась и покосилась на тёмное небо. — Или боишься, что если я останусь, то произойдёт ещё что-нибудь?

— Ни в коем случае. Оставайся на ночь и на столько, на сколько захочешь. — Он вернул ей улыбку, подавляя желание обнять как можно крепче. Не время сейчас, нужно было сделать ещё одно дело.

— Мы будем ждать твоего возвращения, Диана. — Рядом с ними остановилась Санса. — Двери Винтерфелла всегда открыты для тебя.

— Я бы сказала, что двери моего дома всегда открыты для вас, но я не уверена, что у меня когда-то был настоящий дом. — Она говорила странно, заставив Джона вспомнить её слова о тайне, что она говорила вчера в лесу и сегодня, когда их прервал Тормунд. Джон бы хотел спросить её об этой тайне, но решил, что она сама расскажет, когда будет готова. — Позвольте, я посмотрю. — Она легко скользнула в сторону и пошла прямо к погребальному костру, на который уже уложили мёртвых предателей и который теперь поливали маслом.

— Зачем ей мертвецы? — Непонимающе поинтересовалась Санса.

— Не знаю. Возможно, хочет посмотреть на тех, кого благодаря ей настигло правосудие. — Джон пожал плечами, глядя, как Диана подходит к костру и по очереди заглядывает в лицо каждого из предателей. Над последним она замерла дольше, чем над другими. Джон знал, что это Олли. Мальчик сирота, которого он сделал своим стюардом, который предал его. Возможно, Джон сам был виноват в этом, не объяснил мальчику почему убийцы его родителей заслужили жизнь и возможность пройти за Стену. Возможно… Для Джона это кончилось ранениями, для Олли смертью. Мальчика нашли сегодня в одной из кладовых, он, должно быть, пытался спрятаться, но в темноте оступился и неудачно упал. — Диана, отойди от костра подальше. — Окликнул Джон девушку, заметив, что леди Мелиссандра, которой доверили осуществить сожжение предателей, подносит факел к политым маслом дровам.

Следующие события произошли слишком быстро. Диана повернулась к нему и улыбнулась, леди Мелиссандра коснулась факелом погребального костра, а Олли, до того, как и положено мертвецу, лежавший неподвижно, сел. Закричать, предупредить, сделать хоть что-то Джон не успел. Мертвец слишком быстро бросился вперёд, чёрные пальцы вцепились в горло Дианы. Время резко стало тягучим, будто тёмная кровь. Секунды, казалось, растянулись в вечность. Он видел, как Диана пытается оторвать руки мертвеца от своей шеи, как Тормунд слишком медленно достаёт топор, видел искажённое в крике лицо леди Меллисандры, не слыша при этом ни единого звука. А потом… Диана оступилась или мертвец, но Джон только и увидел удивительные фиолетовые глава девушки, расширившиеся от ужаса, а потом она и мертвец упали прямо в костёр, в пылающие огнями седьмого пекла дрова.

Мир померк. Всё, что он ещё видел — её глаза. Нужно было помочь ей. Вытащить. Она не могла погибнуть. Не так. Нет.

Чьи-то руки схватили его за плечи, не давая бросится к ней. Чей-то голос кричал что-то. Пустые звуки, не складывавшиеся в слова. Потребовалась вечность, прежде чем он понял, что ему кричат. — Джон! Джон! Не надо, пожалуйста! Её не вернёшь, Джон! — Ещё одна вечность потребовалось, чтобы он вспомнил, что рыжеволосая девушка, выкрикивающая эти слова, его сестра — Санса.

— Я… Отпустите. — Голос слушался плохо, но безумие сменилось пустотой, он уже и сам понимал, что смысла бросаться в огонь нет.

— А ты не прыгнешь в костёр? — Поинтересовались у него из-за спины, и Джон узнал голос Тормунда.

— Нет. — Каждое слово давалось с трудом. Казалось, что он в ночном кошмаре. Что стоит только открыть глаза, и он вновь будет в маленьком домике в Кротовьем Городке. И Диана вновь будет жива.

— Проклятый мертвяк. — Руки с его плеч всё же исчезли. — Так я и знал, что надо на куски порубить. Слишком уж понадеялся на защиту вашей Стены. — Тормунд прошёл мимо и силой пнул снег. Леди Мелиссандра стояла у полыхающего костра на коленях и бормотала что-то, протянув к нему руки. Санса прижималась к нему, всхлипывая, и он обнял сестру. Тени, которые, наверное, были людьми, растекались в разные стороны. А Джон думал только о том, что когда прогорит костёр, он обязательно пройдёт по пепелищу, найдёт то, что останется от его Дианы, а потом доедет до самого Дорна, до лорда Звездопада и заставит того признать незаконнорожденную дочь. Он пока не знал как, но знал, что сделает это. Диана заслужила права носить имя своего дома.