Страница 13 из 39
"Веселие Руси есть пити!" С этим лозунгом наши прадеды били супостатов, покоряли Сибирь, неслись на утлых кочах в шторм и бурю через моря за иноземным вином, если кончалось свое.
И горе было тому, что приходил к нам с мечом, не умея пить...
"Что русскому здорово, то немцу смерть!"
История свидетельствует: всякий иностранный захватчик, напавший на Русь, кончал очень плохо. Как правило, он спивался вдрызг. Тот, кто не спивался, становился просто алкоголиком.
Первыми сунулись татаро-монголы. Обустроив Русь с помощью ига, они стали присматриваться к местным обычаям и перенимать их... Развязка наступила быстро. Ослабленные кумысом татары недолго продержались. Золотая орда захирела и развалилась на куски, которые достались нам.
И по сю пору татары пьют.
Пробовали еще соваться поляки. Их постигла злая участь. Вначале пьяный Иван Сусанин перепутал дорогу и завел их в какой-то дремучий леспромхоз, где все потонули в трясине. Немногие оставшиеся в живых поляки заперлись в Кремле и с горя сразу ударились в запой.
Население, возмущенное тем, что его не берут в компанию, ворвалось в Кремль и включилось в процесс. Процесс пошел. С нашими поляки бороться уже не могли...
Сколько потом поляки ни нанимали лже-Дмитриев, все равно каждый лже-Дмитрий вскоре впадал в белую горячку и не мог удержаться на троне...
А Польшу впоследствии наши разделили.
Причина неудач завоевателей заключалась в исполинских качествах, которыми обладали наши могучие деды и прадеды.
По ведру на нос.
В старину не было жалких лилипутских выражений типа: "Сто грамм и конфетку!" Предки были мужики здоровые и признавали только "ведро". На худой конец — "полведра".
— Ставлю миру два ведра! — говорил добрый молодец.
И начиналось народное веселье, от которого в ужасе разбегались тщедушные иноземцы в расшитых золотом камзолах.
Поэт сказал: "Выпьем с горя, где же кружка?" Поэт не сказал "выпьем с горя, где же рюмка?" или "где же стопка?". Он понимал где живет…
В те благословенные времена русский мужик был довольный, веселый и работящий. Утром он пил огуречный рассол, днем пил самогон, вечером пил в кабаке "косушку"-другую, а в остальное время работал. Если никто не ставил миру ведро.
Дни бежали быстро: зашел в кабак, тяпнул косушку, добавил полуштоф, затянул "Камаринского" и скорей домой — солить огурцы. Жизнь была яркой, веселой, полной народных песен и плясок. Не жизнь, а сплошной фольклор. (Хотя производительность труда была низкой.)
Ежели мужик все с себя пропивал, он сразу шел домой и нес оттуда вещи в кабак. Таким образом товарообмен в России поднялся на небывалую высоту. И никогда не падал.
Наш мужик не терял голову даже лежа в канаве. Он пел громкие народные песни и изобретал все первым (паровозы, паровые машины, радио, слоны). Страна богатела и рвалась вперед.
Так мы пили раньше.
И все это отняли у нас большевики.
Великая алкогольная революция.
Темные сатанинские силы не желали видеть Россию счастливой. Их ставленник — маленький лысый Ленин — сам не пил и другим не давал. Всякое народное движение к алкоголю он подавлял беспощадно.
Великая Октябрьская социалистическая революция началась с того, что один матрос на "Авроре", находясь в состоянии острого алкогольного токсикоза, выпалил из носового орудия по зеленым чертям. Снаряд угодил в Зимний дворец. Поднялась паника. Толпы людей с криками бросились внутрь дворца, пытаясь укрыться от артобстрела в подвалах…
Хитрый Ленин воспользовался моментом, объявил Временное правительство низложенным и перешел из Смольного в Зимний. Впоследствии это назвали победоносным шествием Советской власти. Сопровождалось оно ужасами и разбиванием бутылок.
В Москве группа юнкеров просочилась в Кремль с целью добраться до винных погребов. Ленин, не колеблясь, применил артиллерию. Пушки начали бить по погребам. Даже совет народных комиссаров возмутился. А.Луначарский расплакался и подал в отставку с поста наркома народного просвещения. Но Ленин уперся как бык и колошматил по Кремлю, покуда не перебил все бутылки до единой. Жуткий был тип!
Страна покатилась под откос.
"Трезвость — норма жизни".
После гражданской войны, когда сторонники "белого" яростно сражались со сторонниками "красного" и обоюдно истощились, большевики окончательно укрепили свою власть.
Свирепствовала ЧК. Самогонщиков ссылали на Соловки. Продавцов спиртного расстреливали. Всех остальных топили в Черном море.
Мрак сатанизма сгущался над Россией. После коллективизации в деревне пить стало некому. В городе народ потреблял денатурат и помаленьку индустриализировался. Но лишенные алкоголя (обезалкоголенные) организмы трудящихся не выдерживали ударных темпов. Производительность падала. Планы пятилеток срывались один за другим...
Лишь в середине шестидесятых годов наша партия во главе с ленинским Центральным Комитетом сумела разогнуть перегибы. Леонид Ильич Брежнев, например, с удовольствием пил коньяк. Со временем он так втянулся в это дело, что когда перестал, все равно никто не мог отличить его от пьяного — ни по походке, ни по говору.
В стране воцарились мир и спокойствие. Из каждого окна доносились песни. Пили все, но пьяных нигде не было, кроме как на улицах, в подъездах и в канавах.
По количеству вытрезвителей на душу населения мы быстро обогнали не только Европу, но и хваленые США. Вино-водочное народное хозяйство заслуженно считалось первым в мире и быстро потянуло за собой смежные отрасли — стеклодувное и пробковое производство, автоматизированные линии разлива, лесную и бумажную промышленность (ящики, наклейки) и т.д.
Поднималась экономика. Начинался расцвет наук и ремесел (хотя производительность труда несколько упала).
Но тут пришел Горбачев.
Абстинентный синдром
Горбачев был маленький и лысый, как Ленин, и тоже не любил водку. Он пил чай с молоком. От этого пошли все беды.
Первым делом Горбачев вырубил виноградники. Хотя виноградного вина никто отродясь не пил, а пили бормотуху, в народе началось брожение. Забормотал народ! Но Горбачев не прислушался к бормотанию и ввел талоны на спиртное.
Весь народ, как один, встал в очередь. Производительность упала окончательно.
Унылая трезвость опустилась над страною. Как чумные, бежали от России прибалтийские государства, прилепившиеся было душою к нашему укладу жизни. Стали поглядывать на сторону Армения (коньяк), Азербайджан ("Агдам") и Грузия (чача). Даже великий украинский народ-побратим (горилка) превратился как бы в сварливую супругу-разведенку и занялся дележом совместно нажитого имущества — в первую голову Черноморского флота.
— Да флот-то вам на что? Плыть, что ли, куда вздумали?
— А нам для обмена! На виски менять будем!
Алкоголически настроенная группа партаппаратчиков коварно заманила Горбачева на Форос, пообещав угостить какой-то неслыханной чаем. Пока доверчивый Михаил Сергеевич пил чай с молоком, аппаратчики послали к Белому дому танк, а сами созвали пресс-конференцию.
По такому случаю вице-президент Янаев даже не опохмелился.
— Товарищи! — сказал он, пряча под столом трясущиеся руки. — Мы вернем страну на правильный путь!
Сидящие в зале обрадовались, но было уже поздно. Танк, стоявший перед Белым домом, заглох, и на него немедленно взобрался Б.Н.Ельцин.
Борис Николаевич воскликнул могучим голосом: