Горничная идёт по следу

– И?

– И то, что они перелётные птицы. Благодаря Альрауне я прочитала столько всего о птицах, что меня на этом не проведёшь.

– Может, они просто ещё не успели улететь?

– Смеёшься? Птицы улетают ещё в сентябре, а сейчас уж середина октября.

– Может она просто ошиблась? Решила блеснуть хорошим знанием названий птиц, вот и брякнула, не подумав.

– Вот поэтому я и начала спрашивать про стрижей. Заявить, что она их здесь видела в октябре грубейшая ошибка! Стрижи и ласточки улетают прямо вслед за кукушками, в первых числах сентября.

– Что из этого следует? – немного помолчав, спросила подруга.

– Кроме того, что она выдаёт себя не за ту, кем на самом деле является? – усмехнулась я. – Пока не знаю.

Завернув к пристройке, мы переоделись для прогулки, кинув надоевшую форму на стул.

– Мы ненадолго, а ты здесь на это время за главную, поняла? – строго обратилась я к Альрауне.

Альма не удостоила меня ответом, взглянув на меня как-то особо укоризненно. Решив, что сорока сегодня явно не в духе, я поспешила выйти из дома вслед за Ксенькой.

Увлекшись разговором, мы и не заметили, как покинули территорию «домика Лесника», оказавшись в каком-то парке.

– Ой, я и забыла о нём сказать, – спохватилась Ксенька, заметив, как я оглядываюсь. –Это «Озёрный парк», тоже принадлежит гостинице. Что-то типа зоны отдыха, на ресепшене ещё можно брать ролики и сюда ездить кататься.

– И ты молчала?! – мигом возмутилась я. На роликах я каталась уже лет десять, но в последнее время совершенно их забросила, периодически с грустью смотря на них, если те ненароком попадутся мне в кладовке.

– Да я как-то забыла, – флегматично отозвалась подруга, в отличие от меня не катавшаяся на роликах и дня.

Я обиженно засопела, но возмущаться дальше не стала. После вчерашнего дождя, да ещё и вблизи леса, воздух казался особенно свежим и словно каким-то прозрачным. Немного попетляв по аллейкам и перейдя каменный мост, мы остановились у парапета, глядя на пруд. Мы спохватились, что пора возвращаться в гостиницу только спустя пару часов и то только потому, что я начала замерзать.

– Надо почаще туда выбираться, – проговорила Ксенька, когда мы уже подходили к гостинице.

– Да, хотя сейчас я была бы уже не прочь вернуться в пристройку, – зябко поёжилась я от очередного порыва ветра.

– Мы так и не смогли найти того, кто оставил ту надпись на зеркале, – с досадой вспомнила Ксенька, остановившись на дорожке и хмуро поглядев на видневшийся край нашего домика.

– Возможно, кто-то просто глупо… – начало было говорить я, но в следующую секунду не успела даже осознать, как опустилась на колени, инстинктивно закрыв уши.

Раздавшийся грохот больно резанул по ушам и, казалось, на какое-то время я просто– напросто оглохла. Словно в каком-то сне я ощутила холод каменной дорожки, как-то приглушённо, как через подушку, услышала звон лопнувших стёкол. В последнюю очередь носа коснулся резкий запах дыма.

– … это было?! – услышала я какой-то обрывок из слов Ксеньки, уже успевшей подняться на ноги.

– Что-то бабахнуло, – встряхнула головой я, поднимаясь следом за ней.

Теперь на месте пристройки виднелся один тёмный силуэт, объятый пляшущими языками огня. Густой дым тянулся высоко вверх, словно заполняя собой округу. Большинство окон на первом этаже осыпались на землю мелкими осколками.

– Все наши вещи сгорели, – с горечью проговорила Ксенька, первой нарушив гробовое молчание.

– Боже… – рассеянно проговорила я, отказываясь самой себе верить. – Там же Альма! В клетке! Она не сможет сама выбраться!

– Ты с ума сошла?! От неё уже ничего не осталось, хочешь вместе с ней сгореть?! – прокричала Ксенька, ухватив меня за рукав куртки, едва я ринулась вперёд.

– Может, не всё сгорело, – заспорила я, пытаясь вырваться.

– Пристройка взлетела на воздух! На первом этаже смело к чертям все окна! Она не могла выжить, Алис!

– Нет, могла! – замотала головой я, чувствуя болезненный комок в горле.

– Алис, но… Это же сорока. Их много, найдёшь новую… – попыталась, было успокоить меня Ксенька.

– Их много?! – разозлилась я, вырвавшись из её хватки. – А если бы я там сгорела? Ты бы сказала, что и других людей много, найдёшь новую подругу?!

– Это совсем другое! – заспорила Ксенька.

– Вы видели, что случилось? – вмешалась в наш разговор подоспевшая Олеся.

– У меня теперь вся кровать в осколках! – принялся возмущаться выбежавший следом за ней Иванин.

Выбежали и остальные, каждый спешил высказаться, возмутиться и все эти голоса слились в какофонию, звенящую в голове. Слух ко мне вернулся, но меня не покидало ощущение как в первые секунды взрыва. Оглушённость и нереальность. Мне хватило сил только сесть на порожки и наблюдать за мельтешащими фигурами людей, вдыхая едкий дым. И среди всего этого гвалта мне вдруг померещилось знакомое стрекотание. Всего несколько секунд.

Если бы я не заперла её в клетке перед выходом, то у неё мог бы быть шанс выжить. Я закрыла голову руками, почувствовав обжигающие глаза, слёзы.

* * *

Весь дальнейший вечер выдался изматывающе суматошным. Постояльцев с первого этажа пришлось срочно переселять на второй этаж, лишь бы они не решили съехать, создав ещё более дурную славу, чем была до этого. Нам с Ксенькой оперативно была выдана новая форма из запасов и тоже было решено переселить в номера на втором этаже, под скулёж подруги, что из вещей у нас осталось только то, что на нас. Это не считая приезда пожарных, а следом и полиции. Нам с подругой пришлось давать показания в первую очередь, ведь мы были ближе всех к взрыву и видели его воочию. В этой суматохе и протекал вечер. Постояльцы возмущались условиями, тётя Оля причитала на тему «что было бы, если бы вы в тот момент зашли в пристройку», а Олеся как заведённая повторяла, что уже позвонила начальству и завтра же хозяин гостиницы лично приедет во всём разобраться. Словно это могло поменять то, что уже случилось.

– Вы тоже уже не можете слушать эти разговоры о взрыве? – грустно поинтересовалась у меня псевдо-орнитолог Анна, когда мы с ней столкнулись на крыльце гостиницы. Вообще, я вышла туда, чтобы побыть одной, но так сразу уходить при виде неё было бы по меньшей мере невежливо.

– Да, надоело, – отрывисто отозвалась я, глядя на отсветы огоньков гирлянды в лужах.

– Наверное, Иванин и тут приплетёт происки злого оборотня, – невесело усмехнулась она.

– Оборотень… – эхом отозвалась я, пытаясь вспомнить тот странный разговор. – Я что-то такое слышала об этом.

– Ещё бы, тут все слышали, – фыркнула Анна. – Он и приехал-то только ради его ловли.

– Ловли оборотня? – переспросила я, даже оторвавшись от созерцания мигающих в отражении луж огоньков.

– Есть много свидетельств о том, что тут в лесу часто видели огромное животное с горящими глазами… – принялась за рассказ она.

– Что-то типа нашей версии собаки Баскервилей? – усмехнулась я.

– Да, только это животное не нападает, – кивнула женщина. – Оно приносит несчастия. Бывает даже смерть. Того, кто его увидел, ждёт очень крупное горе или потрясение. По крайней мере так говорят.

– И Иванин утверждает, что видел этого оборотня? – заинтересовалась я.

– Он связывает все беды гостиницы с этим оборотнем. Говорил даже, что видел его тут. Правда, очень издалека. Сказал, что тот ещё завыл жутко, как…

– …Банши? – с улыбкой дополнила я.

– Нет, он как-то иначе говорил, – не поняла моего юмора Анна.

– А вы в это верите? – пристально взглянула на неё я.

– Я верю в оборотня, но не верю, что все несчастия из-за него. Скорее он просто оказался не в том месте и не в то время. Но затея Иванина с его охотой… Высший идиотизм!

– Вы видели этого оборотня? – с интересом спросила я.

– Да, несколько дней назад, – покачала головой она. – А этот Иванин, он любит всё превращать в шоу! Вот только эта сила, она в самом деле может быть опасна. Сегодняшний взрыв тому подтверждение. Вы с подругой не надумали уезжать?