Элита и зло

Но куда труднее обнаружить другую зависимость. Эта объективная зависимость связана с последствиями внедренной инновации, которые требуют их нейтрализации, что невозможно без новых инноваций. Так обстояло, например, с производством инноваций в области атомной энергетики, когда необходимость обеспечения ее безопасного функционирования требовала производства все новых и новых инноваций.

Но существует и субъективная зависимость – большинство уверено – возможности повышения комфортности существования безграничны. И вот уже оно начинает требовать все новых и новых инноваций, которые бы существенно повышали эту комфортность. Экономическая, экологическая и стратегическая целесообразность таких требований весьма сомнительная и элита понимает это. Но она, почему-то, следует за «заказом» большинства и производит эти инновации.

В действительности, элита поддается не каким-то там уговорам или капризам большинства. Она просто не может не реализовать свою способность производить инновации. В действительности, представитель элиты фактически не может контролировать себя, он не может не думать и ему изменяет его понимание ответственности.

Однако реальная проблема не в этом. Существует принципиальное различие между инновацией произведенной элитой и ее так сказать практическим применением, когда на базе инновации разрабатываются вполне прикладные «игрушки» для большинства. Именно они-то и принимаются чаще всего большинством за «настоящие» инновации, хотя и не являются ими вовсе. Так разработки в области ядерной энергии вначале вовсе не были направлены на создание атомного оружия. Эта «игрушка» появилась потом, как практическое применение произведенных теоретических инноваций.

Впрочем, большинство осознает свою неспособность производить инновации и, оказавшись в ситуации необходимости решить проблему, оно вынуждено обращаться к элите. Возникающее при этом ощущение своей зависимости, формирует у большинства стремление, как можно быстрее избавиться от этой зависимости. И большинство выбирает, как ему кажется, самый простой путь. Оно награждает «свою» элиту, в меру своих представлений о значимости уже полученных результатов от внедренной инновации.

В каждой такой награде много любопытного. Во-первых, большинство уверено, что оно может награждать только … своих. Того, кто «делает одно дело», кто, хотя бы отчасти, «разделяет взгляды и устремления», кто, точно не является врагом и т.п. Во-вторых, награждая, большинство делает награжденного «своим», приписывая его в число, если не друзей, то, по крайней мере, союзников. В-третьих, награждение это не просто признание сделанного, а всегда аванс на будущее, стимул к дальнейшему действию. В-четвертых, «фактом» награждения большинство констатирует – награждаемый из тех, кого награждают. Он не относится к тем, кто принимает решение о награде. В итоге, самомнение награждающих повышается, что «делает» из них особую группу неприкасаемых-уполномоченных. И все это «награждение» не устанавливает равенства, когда одни производят инновацию, а другие «по достоинству» ее оценивают. Да и оценки в награде по существу нет никакой. Но зато всякая принятая награда уравнивает тех, кто производит инновации – элиту, и тех, кто награждают за это. И принимая награду элита, пусть и на мгновение, становится частью большинства.

И вот что еще. Принятая элитой награда узаконивание факт … инновация не просто дар большинству от элиты, а своеобразная кража, в виде примитивного присвоения большинством произведенной инновации. После этого инновация уже утрачивает авторство, становясь достоянием всех. И большинство, и элита осознают это, постоянно переживая некое чувство неловкости. Впрочем, все стараются как можно быстрее забыть эту неловкость – элита, принятием награды, пытается «отделаться» от большинства, ради свободы заниматься производством инноваций, большинство, награждением элиты, стремится избавиться от ощущения собственной неполноценности и зависимости, в бессмысленной попытке приручить «свою элиту».

БЕССМЫСЛЕННО –

– даже пытаться что-либо изменить в этом «взаимопонимании» большинства и элиты,

– и никогда большинство не сможет угодить элите в своей благодарности, т.к. оно не может понять элиту,

– а элита неспособна объяснить большинству свое отношение к подарку, дару и награде.

Объект, которого мы больше всего

желаем, как правило, оказывается наиболее

приспособлен для того, чтобы угрожать нам

или разрушать нас.

Ж.Батай

И потому ни благодарность большинства, ни уверенность самой элиты в том, что ей не нужна такая благодарность, не способны унять щемящее и не осознаваемое до конца ощущение обоюдной неудовлетворенности. Это-та неудовлетворенность и становится основным эмоциональным фоном той «игры обмена» (Ф.Бродель), в которую вступают большинство и элита, когда элита предлагает инновацию в качестве предмета обмена. И, кажется, что эта игра изначально обречена. Ведь большинству, кроме награды, нечего предложить элите взамен инновации.

Но этого не происходит. Зная о необратимости обмена, когда подарок-инновацию нельзя вернуть, большинство, не осознавая, предлагает элите свой действительно настоящий подарок… добровольное подчинение инновации.

Это придает такой «игре обмена» особый характер. Казалось бы, подчинение никак не соразмерно инновации, и потому не может служить ответом на сделанный подарок. Однако элита с готовностью воспринимает его, и прежде всего потому, что нуждается в таком подчинении. Иначе инновация не сможет быть реализована, так и оставшись теоретической конструкцией. Но и большинству необходимо это добровольное подчинение, иначе проблема, с которой оно столкнулось, так и останется нерешенной.

Впрочем, не стоит лукавить. Элита, конечно же, знает о таком ответном подарке большинства и заранее закладывает это «добровольное подчинение» в каждую инновацию, превращая такой «обмен» в правило, которое большинством воспринимает как закон отношения к инновации. Если элита не сделает этого, то большинство заблокирует, не примет инновацию, и элита будет вынуждена применить иные, преимущественно диктаторские, средства управления. Что, впрочем, бывает крайне редко.

Любопытно, но именно так развивается революционная ситуация, когда накопившиеся проблемы требуют инновационных решений. И элита предлагает их, ставя большинству одно условие – добровольно принять и подчиниться инновациям, иначе это большинство заставят подчиниться. Но реализация второго сценария требует времени. Если элита не успеет найти средства принуждения, то она будет сметена большинством, так и не дождавшись внедрения предложенного инновационные решения проблем. И трудно сказать, кто в этом будет больше виноват – элита или большинство.

Именно этот сценарии можно наблюдать в развитии любого социального кризиса, когда накопившийся набор проблем уже нельзя решить «простым» способом и требуется именно инновационное решение. И, обычно, элита его предлагает, вот только большинство практически не может принять это решение, т.к. оно «не укладывается» в сознании этого большинства. Для него такое решение непонятно и уже тем более непонятны его последствия. Если элита не заставит большинство, путем социального насилия, исполнять это решение, то элита будет просто сметена, уничтожена «своим большинством». И ее не спасут никакие пароходы и никакая эмиграция. Причем большинство не виновато в этом, т.к. элита не смогла придать инновационному решению проблемы такую форму, которая позволила бы большинству понять и добровольно принять это решение к исполнению.

ПОХОЖЕ, ЧТО –

– большинство и элита «играют», обмениваясь «подарками»,

– находящимися в разных плоскостях их существования. Без добровольного принятия этих «подарков» обеими партнерами выход из проблемы будет не найден.