Страница 41 из 54
Он стоял в причудливой позе, вытянувшись на носках и подняв руки кверху — точно собирался сделать прыжок в воду.
Все это было слишком фантастично и потому ужасно. Даже теперь, много лет спустя, я вздрагиваю, рисуя в воображении эту картину: мрачное, черное подземелье с тремя освещенными человеческими фигурами посредине, и впереди неясная тень, точно собирающаяся с размаху ринуться вперед, прямо на нас.
Между тем, Воронин остановился и стал пристально всматриваться. Этого уж мои нервы не выдержали. Я мог бежать вперед, назад, все, что хотите, но стоять в выжидательной позе мне было не под силу.
И в этот момент, сам почти не отдавая себе отчета в своем движении, я не целясь поднял револьвер и нажал спуск.
Грянул выстрел, всколыхнув тяжелый воздух и прокатившись по подземелью.
— Стойте! Зачем?! — успел еще крикнуть Воронин и в этот момент мы все ясно увидели, как фигура закачалась и слегка повернулась.
— Да он повешен! — воскликнул Сашка и бросился вперед.
Он не ошибся. Моя кощунственная пуля поразила мертвеца. Перед нами, слегка покачиваясь, висел человек, подтянутый кверху на веревке, привязанной к рукам и перекинутой через блок. К ногам трупа был привязан тяжелый булыжник.
— Да, я не ошибаюсь, — проговорил Воронин, когда мы оправились от удивления. — Этот человек вздернут на дыбу.
— На дыбу??! — повторил я, чувствуя, как волосы подымаются у меня под шляпой. — Так что же, здесь действовала какая-то тайная канцелярия?!
— Канцелярия или нет, — отозвался Сашка, — но факт, что этого человека вздернули на дыбу, и не далее, как в последнюю ночь.
А мертвец все так же спокойно и свысока смотрел на нас, странно выпятив вперед голову, точно недовольный и нашим неожиданным приходом, и неудобным положением вывернутых в суставах рук.
Я всмотрелся в его лицо. Оно было мне незнакомо и принадлежало, по виду, совершенно неинтеллигентному человеку. Рыжие, торчащие усики, веснушки, грубый нос и чувственный рот и очень поношенный костюм — вот внешние признаки жертвы страшной пытки.
— Кто это может быть? — неожиданно спросил Введенский.
— Да ведь это Васька Косой! — ответил Воронин, внезапно узнав сына повара Терентия, предполагаемого убийцу графа В. Д.
— Васька Косой! — повторили мы в один голос, когда Воронин узнал мертвеца. — Здесь, на дыбе?!.
Но Воронин уже не отвечал. Он насторожился, весь подобрался и начал быстро исследовать подземелье во всех направлениях.
Результаты осмотра были немногочисленны. Воронину удалось найти застарелое кровяное пятно на полу — очевидно, место, где упал Ганнибал, затем несколько менее заметных следов крови, указывавших путь, по которому тело негра было оттащено вглубь коридора. В стене коридора был выломан один кирпич (он лежал там же на полу); просунув руку в образовавшееся таким образом отверстие, можно было нащупать пустое пространство, служившее, по-видимому, потайным ящичком. Наконец, к противоположной коридору стене подземелья была устроена лестница, оканчивавшаяся трапом — очевидно, это была дверь в китайский павильон.
Эти результаты не объяснили ровно ничего ни мне, ни Сашке. Воронин, если и понимал что-нибудь, то не считал нужным объяснить и весь углубился в какие-то соображения.
— Здесь, господа, нам делать нечего, — заявил наконец Сашка. — Надо попытаться выйти в павильон.
Он быстро вбежал по лестнице до трапа и нажал его плечом. Эта дверь отворилась так же легко, как и первая, и к нам в подземелье хлынул поток дневного света.
— Бросьте! Какая неосторожность! — крикнул Сашке Сергей Лукич. — Почем вы знаете, что может быть в павильоне?! Хорошо, что там никого не оказалось. Надо вернуться обратно.
Введенский согласился с мнением Воронина, захлопнул трап, и мы быстрым шагом вернулись к реке и вышли тем же путем, которым и вошли, тщательно затворив за собою дверь.
Воронин был видимо взволнован и всецело занят какой-то мыслью. Пока мы чистились в будке угрюмого садовника Демьяна, отделываясь самыми невероятными объяснениями от его подозрительных вопросов, Сергей Лукич не проронил ни слова. Потом он быстро распрощался и ушел.
Нам не хотелось идти в дом, отчасти, чтобы не беспокоить молодого графа, сраженного новым ударом, отчасти потому, что после столь обильного впечатлениями дня необходимо было проветриться и успокоиться.
— Пойдем к мистеру Уильяму, — предложил Введенский.
Он угадал и мое желание, так что <мы> тотчас же зашагали по направлению к квартире англичанина.
Мистер Уильям Митчель принял нас, сидя в своем кабинете за решением какой-то сложной математической задачи. Прошло минут десять, прежде чем он решился оторваться от какого-то хитроумного интеграла и обратился к Сашке с стереотипным вопросом:
— Ну, как дела?
Сашка не стал заставлять себя просить и подробнейшим образом передал Шерлоку Хольмсу все удивительные события, которые произошли со времени нашего последнего свидания.
Не прошло и пяти минут после того, как он замолчал, и Хольмс, отбросив свою трубку, сказал:
— Едем, господа.
— Куда? — удивленно спросил Введенский.
— К Франческо Кучини, — ответил Хольмс. — Может быть, нам еще удастся приехать вовремя.
— Что же нам предстоит предупредить? — удивился я.
— Новое преступление, — лаконически ответил Хольмс уже на пороге.
Хольмс чрезвычайно торопился и вскочил, не торгуясь, на первого случайно попавшегося лихача.
Мы быстро выскочили у знакомого по ночному приключению с ресторанчиком Еремеева подъезда на Петербургской стороне и бегом вбежали по лестнице.
Хольмс сильно дернул звонок и замер в ожидании.
Дверь отворилась; перед нами стоял Воронин.
— Если не ошибаюсь, имею честь говорить с господином Ворониным? — спросил Уильям Митчель.
— Вы не ошибаетесь, мистер Хольмс, — спокойно ответил Сергей Лукич.
— Очень приятно, — невозмутимо продолжал англичанин. — Если ваш проницательный взгляд раскрыл уже мое инкогнито, надеюсь, вы не откажете мне в позволении осмотреть квартиру. Не могу, кстати, не выразить моего восхищения, застав вас здесь.
Воронин жестом пригласил нас войти и, запирая дверь, произнес:
— Я не знал, мистер Хольмс, что вы решились бросить свои занятия математикой ради этого случая. Иначе, конечно, я предвидел бы, что мы здесь встретимся.
— Вы опоздали? — спросил Хольмс.
— К сожалению, да! — ответил Воронин.
Мы прошли вслед за ним в столовую. На столе лежал труп элегантно одетого мужчины с слегка высунутым языком, выпученными глазами и багрово-синим шрамом на шее.
— Он скрылся? — быстро спросил Хольмс.
— Да, — мрачно ответил Воронин.
— Вы приняли меры?
— Да; но только такой человек не боится никаких «мер». Я в этом уже дважды убедился.
— Надо что-нибудь предпринять, — заметил Хольмс. — Его нельзя выпустить из рук.
— Что же возможно сделать? — почти вскричал Воронин. — Я знаю, что ни один человек не уедет из Петербурга, не пройдя негласного контроля моих агентов, — но вы ведь знаете, что он одурачит, кого угодно…
Впрочем, у меня есть маленький шанс. К счастью, я не успел еще выпустить из рук его двойника, этого Жюля Леру. Его сейчас должны привезти сюда.
— Но ведь он ничего не скажет! — возразил Холмс.
— Посмотрим, — мрачно ответил Воронин.
Жюль Леру не заставить ждать себя слишком долго. Вскоре опять раздался звонок, и он появился в сопровождении Байдулина и двух агентов.
— Mon Dieux![74] — вскричал француз, увидев на столе обезображенный труп хозяина квартиры. — Его повесили!..
— Господин Леру, — оборвал его Воронин. — Вы должны ответить мне на один вопрос. Человек, который называл себя маркизом де Варенном, скрылся неизвестно куда, не более, чем два часа тому назад. Где он может сейчас находиться?
74
Mon Dieux! — Бой мой! (фр.).