Страница 40 из 54
— Какой двойник? — я все еще недоумевал.
— Я об этом слышал, — вмешался Сашка. — Еще в древности суровые деспоты Востока держали, на всякий случай, своих двойников. Но с мошенником нашего времени, применяющим такие остроумные средства самозащиты, признаюсь, я еще не встречался.
— Дело плохо, — апатично произнес сыщик. — С таким субъектом, нам господа, не справиться. Он все предвидит, все предотвращает. У меня опускаются руки.
— Бросьте отчаиваться! — убежденно возразил ему Введенский. — Вот послушайте лучше, что я вам расскажу.
И Сашка подробно повторил Воронину длинное рассуждение, путем которого Шерлок Хольмс пришел к выводу о существовании подземного хода.
Воронин, вначале слушавший довольно рассеянно и с недоверчивым видом, постепенно оживился.
— Признаюсь, вывод представляется мне довольно невероятным, — произнес он, когда Сашка замолчал. — Но чем же мы рискуем, последовав вашему совету? Пойдемте, поищем. А то у меня совсем было пропала энергия.
Через пять минут мы уже выходили из ворот сада к Карповке.
Перед нами была знакомая речонка — один из многочисленных рукавов дельты Невы, перерезывающих обширную площадь нашей северной Венеции. Все они имеют почти одинаковый вид, только в центре города берега их одеты гранитной набережной, а ближе к окраинам — просто укреплены деревянными сваями.
Берег Карповки не представлял исключения. Только сваи были покрупнее, да прямо перед воротами сада виднелся короткий помост, слегка выдававшийся в реку, служивший, очевидно, пристанью. Этот помост сразу привлек наше внимание.
Его старинные полусгнившие сваи покрылись зеленым налетом водорослей; два железных кольца для привязывания лодок насквозь проржавели. Было ясно, что пристань давным-давно уже не исполняла своего назначения.
Сначала мы медленно обошли берег на протяжении решетки сада графов В. Д., потом взошли на помост пристани. Но все было напрасно.
Толстые, все еще крепкие бревна внушали полное доверие.
— Если бы здесь был скрыт механизм замаскированной двери, — заметил Воронин, — он все равно давным-давно перестал бы действовать. Нужно было немало времени, чтобы поверхность этих бревен приняла такой вид; на этом фоне каждая свежая царапина заметна за двадцать шагов.
— Обойдем еще раз, — предложил Сашка.
— Постойте, — воскликнул Воронин. — У меня мелькнула мысль. Ведь мы не осматривали еще берег под помостом!
— Предприятие не из легких, — отозвался я, рассматривая помост, возвышавшийся над водой не выше аршина.
Но Воронин уже спрыгнул вниз, Сашка за ним. Пришлось последовать и мне.
Мы очутились на узенькой полоске песка, отделявшей воду от свай, тесным рядом которых был укреплен берег. Для того, чтобы пролезть под помостом, пришлось опуститься почти на четвереньки и, согнувшись, наполовину ползком, протиснуться в отверстие между поддерживавши-ми его сваями. К счастью, нам удалось проделать эту операцию, не будучи никем замеченными.
Добравшись, таким образом, приблизительно до середины пристани, перепачкавшись и промочив сапоги, я натолкнулся на Сашку и остановился.
— Постойте, господа, — сказал Воронин. — Ничего не видать. Надо зажечь спичку.
Раздался легкий треск, и маленькое пламя спички, колеблясь, осветило наши скорченные, вымазанные фигуры, воду и сваи.
— А это что?! — воскликнул Сашка, хватаясь за ржавое кольцо, которое он только теперь разглядел у себя под носом. — Что это за штучка?!
«Штучка» оказалась правильным квадратом, с виду напоминавшим самую обыкновенную подъемную дверь, какие часто бывают на чердаках и в подвалах; квадрат был вделан в берег и снабжен сверху кольцом.
Сашка быстро схватился за кольцо и потащил его к себе. Дверь довольно легко поддалась, и перед нами открылась черная пасть подземелья.
— Да здравствует мистер Уильям Митчель! — торжественно произнес Сашка. — Сергей Лукич, чиркните-ка еще раз спичкой.
Воронин не заставил себя долго просить и осветил отверстие подземелья. Сбоку, на пороге самой двери, стоял фонарик со свечкой.
— Однако, сюда ходили запасливые люди! — воскликнул сыщик, протягивая руку за фонарем и зажигая свечу. — Хорошо, что благодаря им можно исправить нашу оплошность!
И, освещая себе путь, он первым пролез в отверстие. Мы последовали за ним.
Впереди открылся довольно просторный коридор; стены, пол, своды — все было из кирпича.
Я оглянулся.
За нами виднелся светлый квадрат подъемной двери; перед нами уходил вдаль коридор, лишь на ничтожном протяжении освещенный мерцающим огоньком фонаря.
Мне было жутко. Пришлось ободрить себя, нащупав в кармане револьвер.
Переглянувшись, мы тесной кучкой двинулись вперед. Но уже через несколько шагов Воронин остановился и спросил:
— Чувствуете, господа?
— Что? — отозвался Сашка.
— Запах.
Действительно, в коридоре, помимо затхлого запаха сырости, чувствовалась какая-то сильная, специфическая вонь.
— Трупный запах! — докончил за меня Сашка.
Воронин утвердительно кивнул головой и поднял фонарь, стараясь осветить подземелье подальше. Но впереди зияло все то же мрачное, мертвенно-молчаливое пространство, в котором гулко раздавался даже наш еле слышный шепот.
— Идем! — решительно сказал Сашка, и мы медленно двинулись дальше, затыкая носы, чтобы не чувствовать удушливой вони.
— Вот! — произнес Воронин, указывая рукой вперед, когда мы находились уже, по моему расчету, под садом.
Впереди, на полу, у стены лежал какой-то длинный предмет, покрытый грязной рогожей. Вонь усилилась до такой степени, что сомнения быть не могло.
Воронин, быстро подбежав и подняв рогожу, осветил труп фонарем. Мы невольно вздрогнули.
Прямо на нас смотрело и точно улыбалось белыми оскаленными зубами отвратительное, полуразложившееся черное лицо.
— Ганнибал?! — воскликнул Сашка.
— Ганнибал! — утвердительно отозвался Воронин, отбрасывая в сторону рогожу.
Несмотря на, то, что негр ушел в лучший мир, судя по процессу разложения, уже давно, — причина смерти была совершенно ясна. На груди его платье было залито кровью; на нем виднелась и небольшая, сравнительно, дырка — след удара тонким кинжалом, который отправил на тот свет черного слугу вслед за его господином.
Зрелище было настолько ужасно, что я не выдержал и, схватив Воронина за руку, увлек его дальше. Сашка последовал за нами — и вовремя: у всех нас начиналось от сильной вони головокружение.
Коридор, все такой же безмолвный и мрачный, тянулся еще довольно долго, пока, наконец, не оборвался. Перед нами была широкая и длинная комната.
Фонарик Воронина одиноко мерцал среди окружающего мрака, освещая лишь небольшой круг около нас и оставляя углы в полной темноте.
Прошло несколько долгих секунд раньше, чем мы огляделись и решились что-нибудь предпринять.
— Обойдем подземелье кругом по стене! — предложил Сергей Лукич, который, по-видимому, лучше всех владел собою. — Может быть, найдется дверь в павильон.
Но в этот момент Сашка, пристально всматривавшийся куда-то направо, произнес:
— Господа, там стоит человек.
Мы точно застыли в позах, в которых нас застало это восклицание. Я ничего не видел в том направлении, в котором была протянута Сашкина рука, но у Воронина, очевидно, зрение оказалось острее, потому что он также рассмотрел фигуру, замеченную Сашкой.
В руке у него сверкнул при свете фонаря револьвер.
— Кто здесь? — громко, отчетливо и совершенно спокойно прозвенел его голос.
— Отвечайте!
Но ответом было лишь эхо, гулко прокатившееся по коридору, постепенно замирая вдали.
— Кто здесь? — повторил сыщик, и на этот раз в его голосе звучали уже грозные нотки.
Тень, к которой относился этот окрик, все упорно молчала.
— Идем же! — сказал Воронин.
Держа в руках револьверы, мы направились в сторону темной фигуры незнакомца. Воронин в высоко поднятой левой руке держал фонарь.
По мере того, как мы приближались, очертания человека становились все яснее и яснее.