Страница 3 из 4
Между тем считается, что с оригинального произведения, в которое изначально входили четыре свитка из собраний Мураяма и Комори, была сделана копия в виде двенадцати свитков с переписанными в точности иллюстрациями и сопровождающим их текстом. Сразу после Тихоокеанской[13] войны (1941–1945) «Сказание о Хориэ» в двенадцати свитках было выставлено на продажу семьей бывших владетельных князей, и сейчас оно принадлежит Художественному музею МОА. Я считаю, что «рукопись из двенадцати свитков» – само по себе блестящее творение – была создана не намного позже «рукописи, сохранившейся в четырех свитках» из собраний Мураямы и Комори художником одной с автором оригинального произведения школы. Прежде всего, невозможно определить, каким был изначальный вид «рукописи, сохранившейся в четырех свитках», используя двенадцать свитков из Художественного музея МОА в качестве эталона. Если сравнить фрагменты общих сцен обоих произведений, то очевидно, что «рукопись, сохранившаяся в четырех свитках» была взята за образец для «рукописи из двенадцати свитков», но были частично изменены контуры иллюстраций, сокращено их количество, уменьшена их ширина, в итоге всё произведение было урезано примерно на шесть свитков. Иными словами, «Сказание о Хориэ», которое в настоящий момент сохранилось всего лишь в четырех свитках в собраниях Мураяма и Комори, изначально представляло собой довольно масштабное произведение приблизительно в восемнадцати свитках. Кроме этого, если провести аналогию с содержанием «рукописи в двенадцати свитках», то можно предположить, что грандиозное произведение в восемнадцати свитках содержало больше кровавых и жестоких сцен, чем можно судить по сохранившимся фрагментам.
На пятом из двенадцати свитков из собрания Художественного музея МОА, начиная со сцены сражения у подножия горы Уэда-яма и до ритуального самоубийства через вспарывание живота (сэппуку) Таро[14], одна за другой следуют иллюстрации, словно окрашенные кровью. Невыносимо смотреть на жестокость сцены на шестом свитке, где в усадьбу Хара приносят останки соратников и врагов и во внутренних покоях начинается кромешный ад, полный стенания и скорби, или сцены, где голову Хориэ несут впереди процессии с другими отрубленными головами к дому наместника провинции (ил. 6). Кроме того, следующие за этим сцены самоубийства дочери Хара и ее матери скрупулезно описаны в процессе их разворачивания от начала до самого конца с помощью приема упорного повторения, напоминающего упомянутую ранее сцену убийства Токива. В «Сказании о Хориэ» из восемнадцати свитков, которое частично сохранилось в собраниях Мураямы и Комори, такое необычное зрелище, вероятно, разворачивалось еще масштабнее.
Я должен познакомить читателя с еще одним произведением, типологически схожим с «Токива в Яманака», также из собрания Художественного музея МОА, – серией из двенадцати иллюстрированных свитков «Дзёрури». Как и «Токива в Яманака», эти эмаки хранились в семье Мацудайра, в прошлом управлявшей княжеством Цуяма, вместе с «Токива в Яманака» были проданы в четырнадцатый год Тайсё (1925) и вошли в частное собрание промышленника Охаси Синтаро (1863–1944). Благодаря тому, что Хасэгава обнаружил произведение «Токива в Яманака», свитки «Дзёрури» также стали известны миру. Двенадцать свитков «Дзёрури» являются переложением в жанре эмаки известной одноименной пьесы в двенадцати действиях о любовной истории между Усивакой и госпожой Дзёрури – «Высшая лазурь» (в то время знак «дзё» записывался иероглифом «высший», а не «чистый»).
Усивака, возвращаясь из восточных провинций в столицу в сопровождении торговца золотом Китидзи и других соратников, останавливается на ночлег на постоялом дворе Яхаги в провинции Микава (современная префектура Айти). Услышав звуки духового инструмента, на котором играет дочь хозяйки ночлега, он, очарованный, достает флейту, начинает играть и тем самым сразу же завладевает сердцем девушки. Узнав, что это прямой потомок рода Минамото, девушка тайно приглашает его в усадьбу. В конце концов, поддавшись соблазнительным речам Усиваки в стихах и аллегориях исконно японских слов ямато-котоба, она клянется ему в любви. Проведя ночь вместе, наутро влюбленные расстаются, и Усивака продолжает свой путь. На постоялом дворе Камбара (в современной префектуре Сидзуока) из-за чрезмерной тоски по Дзёрури он заболевает, и соратники оставляют его там. Хозяйка ночлега, разозлившись, что Усивака отверг ее, бросает его на побережье. После этого родовые сокровища Усиваки, которые он носил с собой, превращаются в больших змеев, юношей, белых голубей, воронов и оберегают его. Тем временем Дзёрури получает известие от Усиваки, которое передал перевоплотившийся в странствующего монаха Истинный Хатиман, родовой бог Минамото, и отправляется в Камбара. В пути ее настигает гроза, но после всех испытаний она выкапывает останки Усиваки из песка и оживляет возлюбленного благодаря чудесным силам [оберегающего влюбленных] божества Хаконэ-гонгэн и богини Аматэрасу. Усивака приказывает тэнгу[15] вернуть Дзёрури в Яхаги, невзирая на ее мольбы, и возобновляет путь в северо-восточные земли Осю. Там он собирает большое войско и по дороге в столицу заезжает на постоялый двор Яхаги, где узнает, что Дзёрури была изгнана из дома разгневанной матерью и скончалась от болезни. Усивака идет на могилу Дзёрури, где совершает поминальное буддийское песнопение[16]. И тут же слышит из могилы песню-ответ каэси-ута, могила содрогается, и пятиступенчатая памятная ступа горин раскалывается на три части. Усивака возводит над могилой буддийский храм, который называет «храмом прохладного источника» – Рэйсэндзи. Хозяйку-мать заворачивает в циновку и бросает в реку Яхаги. И вновь отправляется на битву с родом Тайра…
Таково краткое содержание эмаки «Дзёрури». Двенадцать сцен о Дзёрури, как следует из названия, неразрывно связаны с возникновением и популярностью жанра пьес для кукольного театра дзёрури. И уже только благодаря этому известно множество вариантов ранних пьес дзёрури, помимо приведенного выше текста, сопровождающего иллюстрации на свитках «Дзёрури». Сравнительное исследование пояснений к иллюстрациям «Дзёрури» и ранних пьес, проведенное Вакацуки Ясухару (1879–1962) и Вацудзи Тэцуро (1889–1960), показало, что текст «Дзёрури» был создан в период с годов Гэнна по середину годов Канъэй (приблизительно в 1615–1640 годах).
Характер первой половины повествования эмаки «Дзёрури» разительно отличается от второй. В первой части ход повествования, от зарождения любви на постоялом дворе Яхаги до обмена возлюбленными клятвами, совсем не имеет динамики, свойственной жанру эмаки. Весьма сложно представить вживление в характерную для эмаки динамичную изобразительную форму детальных изображений вышивки на одеждах или цепочек поэтических слов ямато-котоба, которые занимают большую часть содержания примечаний к иллюстрациям. В противоположность этому вторая часть, в сценах повествования которой появляется гораздо больше динамики и трансформаций, легко адаптируется к жанру эмаки. Однако важна первая часть произведения. Согласно Вацудзи, красивая мозаика слов из декларируемой сказителем музыкально-лирической «сцены» (фусигото), описывающей развитие любовной истории на постоялом дворе Яхаги, а также сопровождающие повествование завораживающие «движения» кукол вызывали у зрителей головокружительный восторг, что сделало сказание о Дзёрури особенно популярным в качестве пьесы кукольного театра аяцури дзёрури. Перед художником стояла задача воспроизвести этот мощный эффект с помощью иллюстрированных свитков эмаки. По всей видимости, художник «Дзёрури» смог решить эту задачу благодаря повторению сцен и эффекту поразительно детального украшательства.
13
Так в японской историографии обычно называется Вторая мировая война. – Примеч. ред.
14
Скорее всего, опечатка. Ритуальное самоубийство совершил Сабуро, а не Таро.
15
Мифическое существо с крыльями и головой птицы.
16
«Обращение» (яп. эко, санскр. паринамана) – поминальный обряд ради благой посмертной участи умершего.