Страница 23 из 43
У Астрид, что кажется совершенно немыслимым, учитывая её видимую «диковатость», которую она демонстрирует новым знакомым, личностных границ вообще нет. Отсутствуют. Я бы сказала, напрочь.
То есть она вся на виду, вообще вся, и притом всегда. Если ей плохо, от общения с ней складывается ощущение, что дотрагиваешься до сплошной рваной раны (и в этом как ни странно, они с Йоном похожи…). А когда хорошо - словно солнце выглядывает из-за туч. Поначалу робкое, умытое, оно быстро-быстро согревает мир своей щедростью - от величественных гор до самой крохотной крошки-малявки на полевом цветке…
Ярл не перестаёт дивиться тому, что Астрид наравне с другими детьми ходит в школу и с гордостью приносит домой оценки. Хотя, чего удивляться? Астрид, как я уже говорила, очень любознательная девочка…
А я не нарадуюсь, что дети понемногу принимают Астрид за свою, а она перестаёт дичиться.
Ты, наверное, заметил, что я намеренно тяну, Дорогой Дневник?
Что ж. Ты меня раскусил. Это и вправду неслучайно.
Ты, конечно, ждёшь новостей о Йоне, то есть, я хотела сказать, об уважаемом ярле?
Только не сегодня, хорошо?
Потому что, если начну, сам знаешь, меня будет не остановить.
А мне нужно хорошо-хорошо выспаться к завтрашнему дню.
Просто отлично выспаться, чтобы отлично выглядеть (раз уж этого всё равно никто, кроме меня никогда не прочитает…).
А всё потому, что завтра (ярл настоял, я тут ни причём) у меня выходной, и поутру мы поплывём на лодке встречать рассвет на Куничий остров.
♥Толькоярлия. ♥
Скажу по секрету, он сказал, что возьмёт в лодку горелку и сварит мне кофе прямо в море.
Почему он меня пригласил?
Клянусь (пишу и пылают щёки!), я не имею никакого понятия. Даже не предполагаю!
Я-то думала, он меня вообще не замечает.
Он ведь такой… сильный, красивый и мудрый, Дорогой Дневник.
Пожалуй, самый сильный и самый красивый в мире.
И мудрый, конечно. И справедливый.
Ну вот видишь, я же предупреждала!
Стоит мне заговорить о нём - и меня несёт!
♥♥♥
Фьорд встретил ярла Драконьего Логова на рассвете ослепительно голубым сиянием.
Совсем как её глаза.
Сонно улыбнулся, прикрывая гигантский рот обрывками ночного тумана, поприветствовал, воздев к небу руки-горы, по двум сторонам от узкого голубого залива.
Красота Вивьен оказалась под стать красоте этого сурового края.
Скромная и неприметная с виду, она раскрывалась по мере того, как смотришь на неё.
Словно не огранённый изумруд, который поначалу кажется простым камнем.
Или, скорее, цветок эдельвейса: с нежными лучистыми лепестками и золотой серединкой-солнцем. Чудный цветок растёт высоко в горах, так стремится солнцу. Смотришь на него и дивишься: как само воплощение нежности выживает в суровом климате гор? Как, несмотря на то, что произрастает из почвы, переполняемой силой, умудряется сохранить и пронести через всю свою жизнь эту лучистую робость, нежность и беззащитность?
Конечно, он смотрел на неё. При случае, а также тогда, когда она не знала, что смотрит. Правда, как будто чувствовала, начинала оглядываться, кусать губы, теребить выбивающиеся из причёски локоны. Каждый раз он обещал себе, что справится с этим… Займёт своё внимание чем-то другим… более подходящим ярлу и нанимателю, более пристойным.
И продолжал смотреть.
Надо быть святым, чтобы суметь оторвать от неё взгляд.
Больше всего ему нравилось, когда она не заплетала косу. Такое тоже случалось, скажем, когда долго гуляла по набережной с Астрид, или купалась с Кригар, а потом сушила волосы на солнце, сидя на скале.
Подумать только, он ведь даже завидовал собственной дочери: уж Астрид вовсю пользовалась тем, что быстро стала любимицей учительницы.
Что за магию привезла с собой эта крошечная девчонка с серьёзным взглядом и часто плотно сжатыми губами? Которая в первый же день его обучения заставила его, ярла дракона Йона Линдорна, играть в мяч? С тех пор они играли в слова, в морской бой, в Десятое Королевство, в захватчиков, в острова и города, даже в крестики-нолики, правда, проигравший должен был рассказывать на гаэльском стих или басню. Они читали вслух, по ролям, Вивьен добивалась безупречного звучания гортанного и мелодичного родного наречия. А от активной гаэльской жестикуляции у него с непривычки по первости болели пальцы.
Мысль о том, что близится лето, что его гаэльский становился все более уверенным и отточенным, и что с первыми солнечными лучами ему придётся отпустить и ту, что наполнила таким необходимым теплом его дом… сумела отогреть его ребёнка… Эта мысль была невыносимой.
Тем важнее казалось объясниться с ней, рассказать всё, как есть… Ведь она, как никто имеет право знать!
Сумеет ли он когда-то отблагодарить её за Астрид?
Йон Линдорн сомневался.
А что касалось того, что он сам впервые за годы ощутил себя живым, говорить и вовсе не приходилось.
Она появилась из-за угла: маленькая и хрупкая, в голубых глазах лихорадочный блеск, не скажешь, что только проснулась. Спустилась к причалу, несмело кутаясь в синий плащ и стараясь не встречаться с ним взглядом.
- Вам очень идёт эта роза, фрекен, - сказал он севшим от волнения голосом, помогая Вивьен забраться в лодку.
Та зарделась от его внимания. Признаться, украсив причёску голубым бутоном из оранжереи, она чувствовала себя кокеткой… и вместе с тем почему-то не могла поступить иначе.
- У вас прекрасная оранжерея, ярл, - сказала она почти шёпотом, надеясь, что дыхание не прервётся в самый неподходящий момент и ей не станет ещё более стыдно, чем сейчас.
- И из всех цветов вы выбрали именно голубые розы, - заметил ярл, оттолкнувшись от причала и усаживаясь на вёсла.
- Я никогда не видела таких, - призналась Вивьен. – Только в синема.
- Вам, должно быть, скучно без синематографа в Дрэкенс-Лэйр, - заметил ярл.
- Нет, что вы, мне некогда скучать, - рассмеялась Вивьен. – Вчера мы устроили кукольный театр после занятий. Был очень весело.
Потупившись, она добавила:
- Жаль, что вы не пришли.
- Дела, фрекен.
Не мог же он объяснить ей, что избегает общаться с ней при посторонних. Его чувства казались ему настолько понятными и очевидными, что казалось, любой прочитает их на его лице.
- Я поняла, - тихо сказала она, вглядываясь в небо. – Просто мне казалось, вам должно понравиться. Астрид помогала мне вырезать и раскрашивать кукол.
- И что это была за постановка? – спросил ярл, изо всех сил стараясь, чтобы его голос звучал невозмутимо.
- Та самая, про голубую розу, - улыбнулась Вивьен. – Поэтому сегодня, вот, - пальцы её бегло коснулись цветка над ухом, - осталось из реквизита.
- Ни разу не слышал этой истории.
- Она про немого принца, которого исцелила любовь, - сказала Вивьен тихо. – Но по сюжету это случилось благодаря розе. Там, где она расцветает, никто не может лгать. Вот и тот принц…
Она запнулась, но быстро справилась с собой.
- В общем, Астрид в восторге от этой сказки.
Ярл понимающе улыбнулся.
- Теперь я понимаю, почему Астрид притянула в свою комнату целую охапку этих голубых роз, - сказал он задумчиво.
- Сначала мне казалось, она прячется за свой недуг, - робко заметила Вивьен. – А теперь всё чаще вижу, как отчаянно она пытается заговорить… Жаль, что не получается.
Она смолчала о том, что они с Астрид пытались решить дело магией: в её гримуаре был заговор по возвращению голоса, но он не подействовал.
Просто-напросто не сработал. При этом индикатор показал, что Астрид вполне здорова и может говорить при желании… Это известие обрадовало саму Астрид, но надрывный хрип из горла ожидаемо огорчил.