Упырёк (ЛП)

Часть 1. Глава 5. Обожжённый пень и другие

Глава 5. Обожжённый пень и другие

— Зовут тебя как? — теряя терпение, спросил Криззен.

— У, — ответил подавальщик и заискивающе улыбнулся.

Пуля, пролетевшая сквозь Мармалена, попала парню в голову. Точнее будет сказать — мазнула по виску. Не такая уж серьёзная рана. Но, кажется, разум парню повредило.

Вот и сидел он перед Криззеном совершенно безучастный. И одетый, кстати, с чужого плеча. Поступил в госпиталь в одних лишь штанах и фартуке, даже без ботинок. Кто бы ни был нанимателем этого странного Тёмного — о его комфорте не беспокоился, как и о здоровье. В госпитале парню дали сорочку тёмно-зелёного цвета, стоптанные башмаки и стёганую домашнюю куртку с крупными деревянными пуговицами.

— В таверне «Хо» работаешь? — сдерживая раздражение, спросил Криззен.

— У! — кажется, это походило на согласие.

— Говорить можешь?

Мэтт Криззен задавал подавальщику разные вопросы, но отвечал тот почти одинаково. Или вовсе не отвечал. И так уже минут пятнадцать! Пробовал Криззен и магию — бесполезно. Никак не действовало волшебство на этого странного парня. Эмоций как у пня зимой.

— Парень, нам всего-то надо вытащить из тебя — кто говорил с вашей посетительницей, — с безысходностью в голосе сказал Мэтт, уже понимая, что ответа всё равно не дождётся.

Потом подумал — быть может, Мармален знает, как с этим человеком беседовать? Не зря же он его притащил, рискуя жизнью?

Подумал и поморщился. Лассе не внушал ни больших надежд, ни особого доверия. Мальчишка! Воробей, не орёл, что и говорить.

— Ну? Парень! Говорить-то будем? — безнадёжно спросил Мэтт и махнул рукой.

— Дайлен! — позвал он ближайшего ловца.

Тот отлепился от стены допросной, которую подпирал, делая скучающее лицо, и вытянулся в струну. Худощавый, подтянутый, ясноглазый — с хитрецой на лице и с честнейшим сердцем.

— Здесь!

— Вижу, что здесь, — хмыкнул Мэтт. — Давай-ка, друг, в госпиталь. Спроси там у Мармалена, может, он какой-то секрет знает, как этого пня разговорить?!

— Бирку извольте выдать!

— Какую те бирку? Тут бегом меньше минуты небось, — прикрикнул Криззен.

Больше, конечно. Два квартала, и немаленьких — но всё-таки недалеко, а бирки поберечь бы надо. Не так уж много их.

Маги Комитета просто так на большие и небольшие расстояния переноситься не умели — искусством переноса владели только стихийники, хранящие это искусство в секрете. Относительно мирные люди, хоть и относились к Тёмным магам, но, по сути, являлись полностью нейтральными. Ни с Орденом Теней, ни с Орденом Отражений поддерживать отношений не стремились. Но от сотрудничества с Комитетом в своё время не отказались, да и короля слушались. Особенно когда речь заходила о вознаграждении или каких-либо льготах.

Но вели себя стихийники гордо и независимо, да и держали в руках не абы что, а бразды ветров и вод! Могли и предметами управлять, что не каждому магу в принципе доступно! Гнули металл, рушили камень, превращали дерево в труху за считанные секунды! Счастье Светлых, да и Тёмных тоже, счастье всех магов и не-магов, что стихийники не стремились завладеть всеми благами и богатствами. Мечтали лишь о том, чтобы жить как можно спокойнее и в ладах со стихиями. Тревожить зазря силы мира не желали, но и собственный покой оберегали ревностно и строго. Поэтому лишний раз их никто в Комитете трогать не решался.

И к слову, именно после посещения поселения стихийников сгинул отряд Андерсона. Как ни крути — его миссия началась именно с участившихся случаев использования Тёмной магии в их крепости.

В общем, бегать за пополнением запасов бирок каждый месяц — роскошь.

…Ловец Стини Дайлен давно убежал, а Мэтт продолжал думать. Свидетель сидел тихонько, словно притаившись, в глазах ни мысли, на лице — ни тени какого-либо выражения. Стало быть, только сидеть и думать…

Прошло полчаса, и Криззен крикнул, чтобы ему принесли чаю погорячее — сам он любил, когда чай чуть ли не кипящий, чтобы пить крошечными глотками, покрякивая от наслаждения. Чтоб нутро прогревалось, чтоб эмоции по внутренностям текли шустрее… Секретарь, юный, очень усталый, притащил поднос с двумя стаканами, полными горячего, сладкого чая. В массивных подстаканниках, с увесистыми чайными ложками — Криззену казалось, что тонкие, дешёвые столовые приборы держать в участке несолидно. Да и чай в тонких стаканах и лёгких подстаканниках быстро остывал.

Мэтт поставил один стакан перед свидетелем.

— Чай будешь? — спросил он у парня. Тот уставился на стакан.

— Пей! — не выдержал, рявкнул Мэтт. Хотел ведь быть терпеливым, вежливым… но не получается у него терпеть этих мерзостных Тёмных!

Подавальщик вздрогнул, поднёс стакан ко рту и стал торопливо пить большими глотками. Криззен глотнул чаю, округлил глаза и выбил стакан из рук подавальщика. Кипяток окатил обоих. Поздно спохватился: парень обжёгся. Сидел и хлопал глазами. Молча. А на верхней губе вздувался волдырь. Страшно представить, что творилось с его языком и нёбом…

Досадуя и злясь, Криззен затребовал ледяной воды и врача. Второй ловец побежал к госпиталю вслед за первым.

Спустя минут пятнадцать прибежал Дайлен: глаза вытаращенные, дыхание сбитое, схватил Криззена за руку, ничего не объясняя, потащил за собой.

— Что такое? — не сразу смог заговорить Криззен.

— Мармален убил человека в госпитале, — задыхаясь, ответил Дайлен.

Тут уж Мэтт позабыл и об экономии, и о втором посланце! Выхватил бирку из внутреннего кармана мундира, вписал координаты и количество людей, сунул ловцу бумагу, чтоб порвал, взял пня-свидетеля за плечо, а Дайлена, другой рукой, за шиворот, — и в госпиталь.

Двое врачей и три караульных охраняли вход в палату Мармалена из последних сил, но больные и персонал напирали. Завидев Криззена, главный врач поднатужился и оттолкнул самых ретивых. Дайлен, Криззен и обожжённый пень ворвались в палату все втроём.

Свидетеля Мэтт подтолкнул к главному — пусть посмотрит. А сам кинулся к койке с рядовым.

Мармален лежал без сознания, но слабо и медленно дышал. Повязки в крови, лицо мученически искажено. А старик Труффо, бывший ловец, некогда командовавший участком правобережья Сольмейи, Светлый маг, и вовсе валялся возле койки мёртвый. Ни крови, ни ран на теле, ни даже следов удушения, лицо почти спокойное. Длиннющий шарф размотался, висел петлями на шее и теле, руки и ноги вытянуты — хоть в гроб клади, отличный труп.

У Мэтта так и подкосились ноги при виде этого великолепия. Он сел на соседнюю койку и выдохнул.

— Тааак, — сказал он. — Кто свидетели? Дайлен! Караульных организуй — пусть все по местам разойдутся… Свидетели кто, я спрашиваю?

Это он рявкнул так, что больные втянули головы в плечи и разбежались даже без помощи караульных. Осталось не так уж много человек: главный врач, осматривающий разинутый рот свидетеля-пня, Мармален без сознания, Светлый маг-врачеватель, бестолково, по мнению Мэтта, суетящийся у его койки, и ещё трое. Один — дюжий детина в форме «шмеля», с букетом цветов, худенькая серьёзная девчушка лет двадцати в сером переднике поверх скромного платья, с повязкой госпиталя на рукаве и в белом платочке, и двое больных — мужчина и женщина, оба из соседнего участка. Мэтт с запозданием вспомнил, что оба получили ранения в схватке с не-магами, налётчиками, всего лишь неделю назад. Начальник с левого берега Азальи хвалился их успехами за чашкой чая. Помнится, ром тогда ещё опрокинули, на весь кабинет пахло.

— Подходить по очереди, говорить по существу, — сухо приказал Криззен, не вставая с кровати. — Дайлен! Ты где?!

Дайлен из коридора сказал, что он здесь.

— Иди сюда, записывай, что ты там застрял? — буркнул Мэтт, ничуть не заботясь о том, где ловец будет искать бумагу и карандаш или ручку.