Страница 154 из 168
Ты – жестокая Луна, в мои муки влюблена,
Отобрав души покой, что ты делаешь со мной?
Может ты мне дашь ответ, почему весь белый свет,
Обозлился на меня, для чего родился я.
(КиШ).
Остановившись в шаге от барьера, Сомбра протянул вперед раскрытую ладонь правой руки, но когда до соприкосновения оставалось меньше сантиметра, невидимая поверхность начала искриться разрядами, опаляя короткую шерстку. Нахмурившись, жеребец убрал руку от преграды и бросил недовольный взгляд на возвышающийся вдали замок, являющийся средоточием той силы, что не впускала короля в его королевство.
- Еще слишком слаб… - пробормотал черный единорог. – Однако же, я не тороплюсь. Скоро мы встретимся, дорогая моя, и тогда я вволю отыграюсь за твое предательство.
Зловеще расхохотавшись, король-тень обратился черным вихрем и унесся к брошенным домам, собираясь впервые за тысячу лет отдохнуть так, как положено пони. И пусть условия не совсем подходили царственной особе, в сравнении с заточением в леднике даже свинарник мог показаться королевскими палатами.
***
(18+).
Вечером первого дня нового года, когда последние гости разошлись, а щенята отправились по своим комнатам, Алу, одевшись в теплые шерстяные штаны, белую рубашку и теплую серую куртку, покинула дом Эпплов и поспешила в сторону Вечнодикого леса. В отличие от Эпплджек, открыто живущей с двумя пегасками, и Стронхарт, благосклонно принимающей знаки внимания от Шайнинга Армора, серая сука предпочитала не афишировать свою интимную жизнь, из-за чего многие считали, будто она вовсе никого к себе не подпускает (Каденс и Луна наверняка могли бы ее раскрыть, но не видели в этом нужды).
Сейчас, когда капитан королевской гвардии и принцесса любви с дочерью вернулись в замок Двух Сестер, принц Блю Блад удалился вместе с Рарити и Свитибель в их дом-бутик, а Пинки Пай умчалась на свою работу, ничто не мешало хищнице отдохнуть душой и телом. Впрочем, слишком уж увлекаться и задерживаться свыше обыкновения явно не следовало…
…
Вечерние сумерки уже сгущались над лесом, когда Алу остановилась перед небольшим бревенчатым домом, укрытым в глубине чащи, куда вела единственная незаметная тропинка, петляющая между раскидистыми деревьями. Оглядевшись по сторонам, прислушавшись к звукам и принюхавшись к запахам, серая сука убедилась в отсутствии случайных (и неслучайных) свидетелей, после чего постучала в створку костяшками пальцев правой руки.
Вскоре за дверью раздались шаги, затем щелкнул засов и проход приоткрылся. На улицу выглянула черно-белая полосатая мордашка зебры, грива которой была уложена в подобие драконьего гребня, в левом ухе поблескивали три маленьких золотых колечка, а шею обхватывало широкое золотое ожерелье, похожее на ошейник. Прищурившись и убедившись, что перед ней стоит Алу, Зекора распахнула створку и впустила гостью в дом со словами:
- Я уже думала, подруга, что ты сдалась на уговоры друга.
Фыркнув на это предположение, хищница поспешила войти внутрь жилья и закрыть за собой дверь, чтобы не выпускать тепло. В доме у зебры было жарко, все же она являлась существом крайне теплолюбивым и легко мерзла при низких температурах, а от того зимой топила печь, будто бы жила в бане.
- Ужин для двоих устроим… или десерт тебя устроит? – отступив в комнату, середину которой занимал массивный деревянный стол, накрытый кружевной белой скатертью, Зекора провокационно провела ладонями по высокой груди, животу и бедрам, скрытым под платьем из тончайшего черного шелка, которое оставляло открытыми верх груди и плечи.
Вместо ответа серая сука скинула на пол куртку, затем расстегнула пуговицы рубашки и бесцеремонно отбросила ее на стоящий у стены стул, после чего молча приблизилась к полосатой кобыле и, положив ладони на аппетитные верхние округлости, слегка сжала пальцы. Подруга широко улыбнулась и грудным голосом рассмеялась, отступая назад, тем самым увлекая скалящуюся хищницу за собой. Наконец почувствовав позади себя стол, она уселась на край столешницы и, мурлыча, словно кошка, произнесла:
- Кушать подано.
- Ррр… - наклонившись вперед, Алу впилась губами в пухлые губы полосатой кобылы, слегка покусывая их своими клыками и нагло обследуя ровные белые зубы своим языком.
Заведя руки за спину партнерши, серая сука нащупала шнурок завязки, который и удерживал ткань платья на объемной груди зебры. Подцепив петлю когтем, хищница потянула шнурок и тут же ощутила, как шелк заскользил по полосатой черно-белой шерстке вниз, а Зекора, левой рукой уперевшись в стол позади себя, правой ладонью приобняла охотницу за затылок и крепче прижала ее голову к себе.
В углах комнаты ровно горели восковые свечи в фигурных подсвечниках, отбрасывающие ровный желтый свет на тела разгоряченных самок, тяжелые шторы закрывали окна, не позволяя никому постороннему заглянуть в помещение, маленький хитрый артефакт, произведенный мастерами «Сладкого яблока» по заказу серой суки, надежно глушил звуки… А тем временем руки Алу уже во всю блуждали по спине, животу, груди Зекоры, время от времени спускаясь на бедра или поднимаясь на вершины грудей, чтобы стиснуть кончиками пальцев набухшие крупные соски.
Оторвавшись от губ любовницы, взгляд которой сверкал похотью и азартом, охотница отступила назад и, наклонившись вперед, коготками подцепила ткань платья, складки коего лежали на ногах зебры. Полосатая кобыла, уперевшись обеими руками в столешницу позади своего крупа, напрягла плоский живот и ноги, чтобы приподнять бедра, тем самым давая подруге возможность стянуть наряд до уровня колен.
Едва Зекора снова уселась на край стола, серая сука уже полностью стянула с нее шелковую ткань, резко выпрямилась в полный рост и в следующее мгновение толкнула партнершу ладонями в грудь, укладывая на кружевную скатерть. Жадно поцеловав приоткрытые влажные пухлые губы, Алу начала опускаться поцелуями ниже, миновав шею, скрытую под золотым украшением, и сразу же перейдя на верх груди. Руки зебры легли на плечи хищницы, она закусила нижнюю губу и, тяжело дыша, уставилась в потолок.
Пальцы левой руки Алу обхватили правую грудь полосатой кобылы и начали настойчиво ее массировать, в то же время ее губы захватили в плен левый сосок подруги, чтобы начать сосать, словно бы она была голодным щенком. Время от времени хищница прикусывала нежную плоть клыками, заставляя партнершу вздрагивать и нервно задерживать дыхание. В то же время вторая рука охотницы ласкала собственную грудь, которой она то и дело водила по плоскому животу кобылы, дразня соски ощущением колючей шерстки.
Наконец оторвавшись от игрушки, напоследок облизнув обе мягкие и упругие выпуклости длинным языком, Алу провела дорожку из поцелуев через живот к паху Зекоры. Сев на корточки перед столом, она закинула бедра полосатой кобылы себе на плечи и, возбужденно размахивая хвостом, уткнулась носом во влажную щелку подруги, на всю длину запуская язык в горячее лоно.
Выгнув спину и стиснув пальцами собственные соски, Зекора застонала в голос. Она ощущала внутри себя язык подруги, извивающийся будто змея, ласкающий стенки влагалища и чувствительный клитор. Алу же, словно бы проведя весь день в жаркой пустыне и наконец-то добравшись до источника влаги, жадно вылизывала лоно подруги, время от времени прикусывая половые губы, когтистыми пальцами впиваясь в напряженные бедра, покрытые полосатой шерсткой.
Наконец, когда Зекора зажмурив глаза, выгнулась особенно сильно, при этом издав протяжный срывающийся на крик стон, а затем обмякла на столе, оглашая комнату тяжелым дыханием, серая сука отстранилась от ее влагалища и, высвободившись из ослабшего захвата ног, выпрямилась в полный рост, потянувшись руками к потолку, изгибаясь всем телом и выпячивая тяжелую грудь.
- Твоя очеррредь… - нетерпеливо прорычала хищница.
- Есть идея у меня, но быть послушной ты должна. – приняв сидячее положение, хитро улыбающаяся полосатая кобыла соскользнула со стола, на чуть подрагивающих ногах обошла партнершу сзади и, положив ладони ей на бедра, кончиками пальцев подцепила край уже взмокших между ног штанов. – Для шалостей среди кобыл, придумала я эликсир… И Эпплблум, и Эпплджек составу дали «белый свет».