Страница 9 из 43
— Я видел табачный магазин на втором этаже, — сказал Грен. — Здесь потрясающая еда.
— Да, готовят здорово. Прелесть ресторанов в том, что не надо ни готовить, ни мыть посуду.
— Дома тоже не придется мыть посуду, — возразил Грен. — Духи…
— Вот об этом — давай не будем говорить здесь, — покачала головой Туу-Тикки. — И потом, я просто забыла. Интересно, а готовить они будут?
— Проверим вечером, — Грен улыбнулся, накалывая на вилку жаренный в кляре гриб. — Знаешь, что самое странное? Я десять лет не бывал в цивильном обществе, но не боялся допустить какую-нибудь ошибку. Хотя это даже не мой мир.
— Что страшного в ошибках? — удивилась Туу-Тикки. — Да и какую серьезную ошибку может допустить воспитанный человек?
— На Каллисто первое время я часто ошибался.
— Там сильная регламентация?
Грен задумался.
— Да, пожалуй. Свои правила, свои законы, свое место у каждого.
— А на Марсе?
— Там проще. Мне кажется, это общество похоже на то, в котором я вырос. Хотя наверняка есть различия, просто я их пока не вижу.
— Я все жду, пока начнут всплывать отличия Штатов от России, — сказала Туу-Тикки. — Но пока я вижу только, что люди здесь спокойнее и приветливее. Нет этой загнанности и злобы во взгляде.
— Знакомо, — кивнул Грен. — Может, это национальное?
— Может быть, — согласилась Туу-Тикки.
Ей принесли мороженое — три зеленых шарика, украшенные листиком мяты, в темной керамической мисочке. Туу-Тикки ковырнула мороженое ложечкой.
— Я себя переоценила, — сказала она. — Больше не хочу есть. Будешь?
— Фисташковое?
— Зеленый чай.
— Интересно будет попробовать.
Туу-Тикки пододвинула к нему креманку.
— Я купила беспроводные наушники и флэшку, — сказала она. — Можно будет смотреть кино на большом экране.
— Тогда зачем наушники?
— Чтобы не мешать друг другу. Хотя, наверное, я сяду за комп, когда мы вернемся. Буду обустраивать новое «гнездышко» в интернете. Я купила фотоаппарат — сфотографируешь меня дома? Хочу выложить фотографии.
— Хорошо. А ты меня сфотографируешь? Я коллекционирую снимки.
— Надо будет собраться с силами и сделать тебе фотоальбом, — улыбнулась Туу-Тикки. — Давно хотела попробовать.
Вернувшись домой, они разошлись по своим кабинетам. Грен с удовольствием разобрал покупки. Вдумчиво и неторопливо провел ревизию гардеробной. Убедился, что обуви у него ровно двенадцать пар — две пары старых ботинок, которые он носил на Каллисто, и десяток пар новых башмаков, пахнущих выделанной кожей. Кажется, на Каллисто остались только его старые тапки.
Спустившись в гостиную, он подкинул в камин пару поленьев и ушел в кабинет — расставлять по полкам книги и диски. Заполняя полки, наслаждаясь ароматом дерева, Грен размышлял о том, что надо бы упорядочить мысли. Слишком много событий для одного дня на него обрушилось. Пока они были словно обернуты в пленку его неверия в реальность происходящего. Ощущение было знакомым: так было до первого обстрела на Титане, так было первое время в тюрьме. На Каллисто, правда, такого не было. И вот — снова…
Грен сел за рояль, поднял крышку, пробежался пальцами по клавишам и начал играть. Он импровизировал, вспоминая день с самого утра, с рассветного солнца. Впечатления и эмоции переплавлялись в музыку, и время от времени он мысленно ставил «галочки»: вот эту тему надо будет развить когда-нибудь после, и эту, а это — заимствование, только он не помнит, откуда…
Небо за большим окном постепенно меняло цвет. Беззвучно вспыхнули скрытые в стенных панелях лампы. Грен все продолжал играть. Уже совсем стемнело, выкатилась на небо луна, когда он уронил руки и беззвучно закрыл рояль. Встал, потянулся, разминая затекшие плечи. Прошелся по комнате, посмотрел на саксофоны. Кто придумал, что ему могут понадобиться баритон и альт? Он не играл на альте с колледжа, а за баритон не брался вообще никогда. И сегодня не возьмется. Завтра, все завтра. Потому что завтра — будет.
Мурлыкнул забытый на столе телефон. Грен взялся за него и обнаружил, что пришло сообщение от Туу-Тикки: «Ужин через десять минут. Присоединишься?» Он улыбнулся и вышел из кабинета.
— Сообщение на телефон — это было мило, — улыбнулся Грен, садясь за стол напротив Туу-Тикки.
Она подняла голову от книги. Грен прочел название на русском: «Жить, чтоб рассказывать о жизни». Имя автора было ему знакомо.
— Маркес — это тот, который написал «Осень патриарха»?
Туу-Тикки посмотрела на него.
— Он. В юности это была одна из моих любимых книг.
— Моя тоже. Я с ее помощью совершенствовал свой испанский. Мой дед был родом из Колумбии. И бабушка тоже.
Она улыбнулась:
— Да ты полиглот. Русский, испанский, английский…
Грен отпил воды из прозрачно-синего стакана.
— Жизнь заставит — не так раскорячишься.
Туу-Тикки рассмеялась.
— Главное, — сказала она, беря в руки вилку, — не остаться враскоряку, когда жизнь изменится. Я заказала на ужин салат и креветки с черным рисом. Ты не против?
— Я не привередлив, — пожал плечами Грен, начиная есть. — В моей реальности люди освоили субСолнечную до спутников Юпитера, но проблемы еды решались либо концентратами, либо сублиматами, либо искусственным мясом. Последние три года я прожил на Каллисто — там овощи и зелень были дороже мяса, а фруктов вообще не было. Я уже и не помню, когда я в последний раз ел креветок.
Креветки были огромные. Шесть в тарелке Грена, на листах салата, три — у Туу-Тикки. Риса у нее было совсем немного.
— Следишь за фигурой? — спросил Грен, откладывая на край тарелки хвостик шестой креветки.
— Есть основания, — кивнула Туу-Тикки. — Я склонна к полноте. Астено-пикническое телосложение — не лучший вариант. Ты просто астеник, тебе легче. Я еще думаю, какую бы физическую нагрузку организовать? Можно просто ходить пешком, но будет ли этого достаточно? Велосипед на здешних холмах меня не прельщает. Надо будет поискать общественный бассейн.
— Есть же бассейн во дворе.
— Он без подогрева, в нем сейчас не поплаваешь. К тому же он слишком мал для реальных нагрузок.
Грен покачал головой.
— Ты так серьезно подходишь к вопросу физического состояния.
— Я слишком много лет им пренебрегала.
— Если выберешь пешие прогулки, можем гулять вместе. Как говорила моя бабушка, «кардиологические пять километров»…
— Мой названный брат тоже так говорил, — кивнула она.
— Что твой блог? — Грен допил воду и с интересом смотрел, как бокал вновь наполняется. — Интересно, что вообще могут местные духи?
— Приготовить еду, убрать дом, сделать прическу, сделать маникюр, — Туу-Тикки продемонстрировала ухоженные ногти, покрытые золотистым лаком. — Может, я буду готовить сама, но сегодня не было настроения.
— Понимаю. Ты умеешь готовить?
— Умела когда-то. Я в последние годы жила одна — не для кого было. Надо будет попробовать освоить средиземноморскую кухню, место подходящее.
— Я совершенно не разбираюсь в национальных кухнях. Помню только, что бабушка жаловалась на то, что в Альба-сити не достать продуктов для карибских блюд.
— Она с побережья?
— Они с дедом из Картахены. Мама тоже там родилась. Они эмигрировали на Марс, когда ей было три года.
— Католики?
— Бабушка. Дед атеист, мама тоже не особо верующая.
— А ты?
Грен неопределенно повел рукой в воздухе.
— Агностик.
— Я язычница. А блог я завела. Весь день читала, что там написали мои знакомые обо мне. Двадцать второго я ушла умирать, в начале января народ забеспокоился… Пока ищут.
— Дашь о себе знать?
— Ну уж нет. Умерла так умерла. — Туу-Тикки начала вылавливать маслины и кусочки помидоров из салата. — Я подписалась на тех, на кого хотела, буду читать. Когда у меня кошка умерла, от меня человек пять отписалось — как же, я не достала денег из ниоткуда для спасения животного. А у меня тогда вилка была: или я лечу кошку, или я плачу за жилье, лекарства и еду. — Она вздохнула. — Ладно, дела прошлые. Зато я дизайн поменяла, завела платный аккаунт, набрала аватарок, написала первый пост… Надо будет фотографии сделать. Сфотографируешь меня с утра? Чтобы при нормальном освещении?