Страница 32 из 43
— Иди сюда! — крикнула она, заметив Грена, задумчиво смотревшего на блеск солнца на воде.
— Только найду плавки, — улыбнулся он.
Через несколько минут, в синем купальном халате поверх плавок, Грен вернулся к бассейну. Бросил халат на пустой шезлонг и медленно спустился по угловым ступенькам, чувствуя, как теплая вода покрывает сначала ступни, потом охватывает голени… Когда вода коснулась колен, он бросился в воду, и только вынырнув, сообразил, что оставил волосы распущенными. Они плавали вокруг него, как водоросли.
Туу-Тикки зависла у дальнего бортика, рядом с доской для прыжков. Грен осторожно поплыл к ней. Он слишком давно не плавал, со школы, а под доской было глубоко. И все стили плавания он забыл, кроме брасса.
— Я когда-то училась плавать, спортивная секция и второй юношеский разряд по плаванию, — похвасталась Туу-Тикки, протягивая ему руку. Грен вцепился в стальную, обтянутую пластиком под дерево лесенку и перевел дух. Туу-Тикки убрала с его лица прилипшую прядь и сказала:
— Ты совсем иначе выглядишь, когда волосы убраны назад. Строже, тоньше.
Грен смущенно отвел взгляд.
— Сколько тут метров? — спросил он.
— В длину? Пятнадцать и десять в ширину. Неплохо для частного бассейна. Не пятьдесят или сто, как в спортивных, но поплавать можно. Главное, вода теплая. В океане купаться нельзя вообще.
— Почему? — удивился Грен.
— Вода — двенадцать градусов. Тут проходит северное течение, у самого побережья. Холодно.
— Двенадцать? Не представляю, как это ощущается.
— Ну как из холодного крана примерно. А в этом бассейне — двадцать пять, вон термометр на бортике. Поплыли до того края наперегонки?
Противоположного бортика они коснулись одновременно. Грен уверенно встал на дно, выложенное пупырчатой плиткой. Ему здесь было по подбородок. Туу-Тикки держалась за бортик — ее вода укрыла бы с головой.
— Когда поедешь за Домиником? — спросила она.
— Вообще не поеду, — покачал головой Грен. — Я оставил ему денег на такси, сам доберется.
— Ты не переоцениваешь степень его адаптации?
— У него есть планшет, с которого можно позвонить. Случится что — наберет мой номер. Не думаю, что в наши с тобой обязанности входит опекать дееспособных гостей.
Туу-Тикки, прищурившись, посмотрела на него.
— Ты не выспался и оттого недоволен?
Грен слизнул с губ соленые капли.
— И оттого тоже. Не то чтобы меня нервировали гости, но я не предполагал, что они задержатся.
Туу-Тикки положила руки ему на плечи, чтобы удержаться. Грен придержал ее за талию, чувствуя, какая она легкая в этой непривычно плотной воде.
— Всякое бывает, — сказала она. — «Сестры» мне написали — у Тами Рауль и Катце жили несколько месяцев, пока Катце не перевел свои деньги на Землю и не купил пентхаус в Нью-Йорке. У Тави сначала болел и выздоравливал Старший Сефирот — это тот, что приходил к нам, а потом его сын и вовсе у них поселился. Насчет Алекса — Йодзу обещал прислать Дэна, чтобы разобраться с алексовыми проблемами.
— Дэн — это кто?
— Второй муж Тами.
— А первый?.. — нерешительно начал Грен.
— Да, — кивнула Туу-Тикки, поняв его с полуслова. — У них менаж-а-труа, Дэн — дорожный навигатор. И киборг.
Грен изумленно распахнул глаза.
— Я не настолько продвинут, чтобы заниматься сексом с машиной.
— Он больше человек, чем машина, — объяснила Туу-Тикки. — Да еще с примесью крови ши. Но эта примесь — она у всех вас есть. В смысле, у всех твоих братьев, которые есть в домах-у-дороги.
Грен притянул Туу-Тикки к себе и повлек к ступенькам.
— Странно говорить об этом в бассейне, — объяснил он.
— Ну мы же совсем мало купались! — возмутилась Туу-Тикки.
— Бассейн никуда не убежит, — уверенно сказал Грен, помогая ей поняться, — а возможность побыть наедине у нас в последнее время выпадает нечасто. Значит, мои «братья» есть не только в домах-у-дороги, я правильно тебя понял?
— Йодзу писал, что да, но прочие живут себе своей жизнью кто где. Кто-то на Венере, кто-то на Земле в какой-то левой реальности…
— Я запутался, — признался Грен. — Если есть три дома-у-дороги на разных Землях, в них три Грена Эккенера, перемещенных из параллельной реальности, да еще несколько Эккенеров в еще каких-то реальностях, то сколько их вообще, этих миров?
— Я не спрашивала, — покачала головой Туу-Тикки. — Много. Целый веер Земель. Он большой. Очень большой.
— Ладно, пусть, — кивнул Грен. — Хорошо. Нам это, в целом, и неважно, я думаю.
— Согласна. Твои «братья» обещали написать тебе, я послала им твой емэйл. Ну, их женам.
— Я еще не проверял почту, — признался Грен. — Вообще не помню, когда я в последний раз садился за комп.
Туу-Тикки что-то прошептала духам. На подносе рядом с ее шезлонгом через несколько минут появились трубка, табак, зажигалка, пепельница и два стакана воды с мятой и лаймом.
— О, спасибо, — Грен отпил ледяной воды. — Никак не могу привыкнуть. Лежать у бассейна, пить элитные напитки… это не про меня.
— Угу, это про нас, — усмехнулась Туу-Тикки. — Самое занятное, что ветер не ощущается, а посмотри, как бегут облака.
— Чары?
— Скорее всего. Март месяц — мы бы замерзли здесь в таком виде.
Грен оценил ее «вид» — светло-зеленый с серебристой отделкой купальник, закрывающий живот и приподнимающий грудь.
— Живот не загорит, — заметил он.
— Да я вообще не люблю загорать, — отмахнулась Туу-Тикки. — Тави и Тами обещали прийти послезавтра после обеда. У них то же время, что и у нас.
— Прийти? — удивился Грен. — Зря я не взял темные очки.
— Вели духу принести.
— Мне нужны мои темные очки, — немного по-дурацки себя чувствуя, сказал Грен в пространство. Через пару минут стильные «авиаторы» с металлически-синими стеклами повисли перед ним в воздухе. — Спасибо.
— Прийти, да. Йодзу же связал три наших зеркала, так что мы сможем ходить в гости и советоваться.
— В гости я не рвусь, но советоваться — это ценно, — признал Грен. — Я слишком неуверенно себя чувствую в своей новой роли.
— По тебе и не скажешь, — покачала головой Туу-Тикки.
Вокруг нее вился сладкий, пахнущий медом дым. Грен с удовольствием вдохнул его.
— Практика. Я бы недолго прожил, если бы показывал слабость.
— Но ты и в самом деле сильный, — заметила Туу-Тикки. — Тебе не повели крышу ни телесные изменения — они же были, правда? — ни богатство, ни другой мир, другая страна и другой климат. Я вот до сих пор не адаптировалась до конца.
— Я тоже, — нахмурился Грен. — Телесные изменения были, да. И у тебя?
— Еще какие! Меня словно заново вылепили.
— У меня в первый день были те же самые ощущения. Убрали все лишнее.
— Вот-вот.
— Понимаешь, — Грен задумался, как объяснить, — я сам не знаю, какой я. Прошлое умерло, а в настоящее я еще до конца не влился. Я был студентом, солдатом, заключенным, беглым каторжником… много кем был. И я отчаялся. Уже не верил, что мирная жизнь для меня возможна. С того момента, как у меня началась тюремная депрессия, я вообще не представлял, как буду жить, когда весь этот кошмар кончится. Потому что чувствовал, что он не кончится никогда. Я жил в аду, погружался все глубже и глубже, и понимал, что у меня никогда не будет сил что-то кардинально изменить. Банальных физических сил. Когда я решился умереть на Каллисто, я уже был смертником. У меня был пневмосклероз в сочетании с кровотечениями из бронхов — на Каллисто слишком плохой воздух, а моя работа не способствовала тому, чтобы носить респиратор. Предел прочности был пройден. Я кончился. И вот теперь — я здесь, здоров, свободен, могу хоть пойти в какой-нибудь оркестр, хоть накопить на яхту или самолет. Но я не хочу.
— Пока не хочешь, — мягко сказала Туу-Тикки и взяла Грена за руку. — Это пройдет.
— Не знаю, — вздохнул он и сжал ее пальцы. — Красивый лак. Я, если честно, восхищаюсь тобой — тем, что у тебя есть желания и ты их реализуешь.