Принцесса

Рано утром она спустилась в кухню. Грен готовил завтрак.

— А коты? — спросила Тая.

— Туу-Тикки покормит. Нам далеко ехать, девять часов дороги. Ну, может, чуть меньше. Мы едем на ранчо «Очарование Востока». Нас там ждут. Садись, сейчас будет яичница.

Яичницу с помидорами, которую Тая не любила, Грен и не готовил. Только с кусочками ветчины и молотым чесноком. Тая быстро поела, выпила свои лекарства, сходила за сумкой.

— Ты взяла телефон? — спросил Грен.

— Да.

— А читалку?

— Нет. Но у меня в телефоне есть читалка, я могу с телефона читать.

— Хорошо.

Они выехали рано, еще до утренних пробок. Проехали город, пересекли поющий под утренним ветром мост Золотые Ворота. Тае было невероятно интересно, куда они едут, но спросить Грена она не решалась. Она все еще немного сторонилась его. Слишком он был ни на кого не похож. В жизни Таи раньше не случалось таких необычных мужчин.

— А как же мои занятия и терапия? — спросила Тая, пока пикап кружил по Окленду.

— Я их отменил на эту неделю, — ответил Грен. — Включить какую-нибудь музыку?

Тая задумалась.

— А что есть? — спросила она.

— Да много всего.

— Тогда можно Вивальди?

Грен включил плеер, и в салон звонко ворвались «Времена года».

Пообедали они в маленьком кафе, похожем на вагон. Еда здесь была самая обычная — картофель фри, гамбургеры, оладьи, молочные коктейли. Тая сходила в туалет, вымыла руки и вернулась в машину.

Трасса шла через лес, такого леса, с такими огромными деревьями, Тая раньше не видела. Под струнный оркестр дорога карабкалась все выше и выше, и Тая, не отрываясь, смотрела в окно, на исполинские деревья, подпирающие небо. Мелькавшие перекрестки и маленькие городки она почти не замечала.

Солнце уже клонилось к вечеру, когда пикап подъехал к воротам ранчо. Над воротами на поперечине был прибит здоровенный олений череп с развесистыми рогами.

— Вот мы и на месте, — сказал Грен. — Устала?

Тая прислушалась к себе. Она и правда устала. В основном от молчания — Грен в дороге оказался неразговорчив. Ей хотелось есть и спать. Спать даже больше, чем есть.

Вылезая из машины и доставая из багажника сумку, Тая раззевалась. Грен проводил ее в маленькую спальню на втором этаже бревенчатого дома. Здесь пахло лошадьми, но уже стемнело, и ни одной лошади Тая не увидела. Она посидела на кровати, кое-как разделась и заползла под лоскутное одеяло. Грен пришел проведать ее, но этого она уже не заметила.

Тая проснулась утром, выглянула в окно и увидела лошадей, ходивших по огороженному полю. Много лошадей, разных. У нее ёкнуло сердце. Неужели Грен привез ее сюда, чтобы…

Она помотала головой, не позволяя себе додумать мысль. Быть такого не может, чтобы…

В дверь постучали.

— Войдите, — сказала Тая.

Грен заглянул и сказал:

— Ванна — вторая дверь налево. Умывайся и спускайся завтракать. А потом пойдем знакомиться с лошадьми.

Тая кивнула, быстро достала из сумки туалетные принадлежности и чистое белье, привела себя в порядок и нашла кухню. Здесь был только Грен, он пил кофе и ждал Таю.

— Завтракай, — сказал он, — и пойдем. Нас ждут.

Тая поела очень быстро, даже не разобрала, что именно было на завтрак. Быстро выпила стакан апельсинового сока и посмотрела на Грена.

— Пойдем, — сказал тот. — Я решил подарить тебе на день рождения лошадь ахалтекинской породы. В «Очаровании Востока» разводят ахалтекинских лошадей. Сейчас ты познакомишься молодыми конями, и того из них, кто тебя выберет, я куплю.

Тая смотрела на Грена огромными глазами. У нее не было слов. Наконец она выдавила:

— А где она будет жить? Здесь?

— Нет, я оплачу перевозку в «Белый ветер». Иди.

Тая на подрагивающих ногах вышла из дома. Грен придерживал ее за плечо и направлял.

— Вон левада с молодняком, — сказал он. — Иди знакомься.

Никакие картинки и видео к встрече с живыми ахалтекинцами подготовить не смогли. Длинные оленьи шеи, чуткие уши, огромные глаза, чёрные и влажные, и одновременно золотые, лёгкие, пружинистые и какие-то кошачьи движения — молодые лошади увидели незнакомого человека и сгрудились у забора левады.

От второй левады, с жерёбыми матками, к Грену неторопливо, узнаваемой развалистой походкой всадника шёл мужчина в джинсах, потрёпанных сапогах, рубахе с индейским узором и выгоревшей бандане.

— Мистер Эккенер? Я Джаспер Шебало, старший конюх. Мистер Бернье предупредил, что вы приедете.

— Мы еще вчера приехали, — улыбнулся Грен и протянул руку. — Моя дочка мечтает об ахалтекинской лошади. Так что мы приехали, чтобы ее подарок выбрал девочку.

Тая тем временем гладила лошадей по мордам, жалея, что не взяла с собой морковки или сахару. Потом подлезла под жердь и выбралась в леваду.

Конюх стащил грубую перчатку и пожал Грену руку.

— Небесный конь, я понимаю её мечту, — мужчина улыбнулся, обернулся в сторону конюшни и издал никаким сочетанием букв не передаваемый звук.

Через пару секунд из открытых ворот показался буланый жеребец с разноцветным плетёным ожерельем-ошейником на шее, без узды или недоуздка. Он легко поднялся в рысь, словно его подгонял ветер, через мгновение остановился рядом с Джаспером и выдохнул в сторону Грена, раздув ноздри.

— Мелехан,— представил конюх.

Молодняк одна за другой лошадью переставали интересоваться человеческим ребёнком — кто-то просто отошёл, кто-то погнался за полусдутым мячом, кто-то поскакал к поилке боком, как играющий кот. Пока около девочки не осталась кобылка классической «дикой» масти.

Тая погладила кобылку.

— Какая ты красивая, — тихо сказала она. — Ты меня выберешь?

Лошадь понюхала её волосы, щекотно перебрала их мягкими губами, потом пихнула девочку замшевым носом. И принялась пощипывать за плечо.

Тая гладила и гладила ее по шелковистой шее, ерошила короткую черную гриву.

— Ты такая хорошая, — говорила она. — Хочешь, мы будем дружить? Папа отвезет тебя на ранчо рядом с нашим домом, и я буду приходить к тебе каждый день.

— Кажется, подарок выбрал, — кивнул Джаспер Грену. — Глядите.

— Да, — кивнул Грен, глядя, как Тая обнимается с буланой кобылкой. — Красавица. Как ее зовут?

— Дейдара. Ей почти два года. Родители вывезены из, как это, Туркменистана? Хорошая девочка, любит головоломки.

— Головоломки? — удивился Грен.

— Ну да, — в свою очередь удивился Джаспер. — Игрушки для лошадей. Такой шар пластиковый, туда забрасывают сухарик и дают лошади. Внутри лабиринт. Лошадь его катает, пока не достанет сухарик. Теке умные. Если им занятия не придумать, они сами себе такое напридумывают. Их ведь исходно держали по одному-два рядом с людьми, кормили с рук. Как собак. В табуне им скучно.

Словно в подтверждение, Мелехан вытянул шею и прихватил рукав греновой одежды. Грен погладил жеребца.

— Ты прекрасен, — сказал он. — А как теке ладят с лошадьми других пород?

— По-разному,— Джаспер привычным жестом запустил коню пальцы в гриву. — Бывают очень строгие жеребцы. Кобылы спокойнее. Ну и они на людей ориентированы, не на лошадей. Понимаете? Лошадь проживёт лет тридцать пять, и ей нужна будет ваша дочь. Другие люди — нет. Или так, как мебель, знаете? Если её человек не будет к ней приезжать, теке здорово испортится.

— Ранчо, где я думал держать Дейдару и где Тая учится ездить верхом, в шести с половиной километрах от нашего дома. Тая ездит туда на велосипеде, это меньше получаса. И, — Грен посмотрел в леваду, где Тая бегала с Дейдарой, — проблема будет не отправить Таю к Дейдаре, а вытащить ее из конюшни.

— Ну уж тут я не помощник, — засмеялся Джаспер, — меня вот так и не вытащили.

Мелехан фыркнул. Грен погладил жеребца по шее.

— Ты самый красивый конь из всех, кого я видел, — сказал он. — Эту проблему мы будем решать на месте. У Дейдары ведь нет опыта поездки в конефургоне, верно? Как она ее перенесет?

— Поговорим, покажем коневоз. Девочка войдёт с ней, потом выйдет. Нормально должна перенести. Дейдара кобыла нормального сложения, с крепкой костью и нервной системой. Она доверяет людям. Её ж не били никогда.