Подарок к Рождеству

—Эммм, вязание? Вышивка? Мне не говорили, не знаю.

Нахмурившись, Стив сел на стул. С одной стороны, резон в словах Грена был, но это же все женские занятия! А он, Стив, — мужчина. Делать настолько женские вещи Стив не хотел, но тогда терапия пойдет насмарку, а этого он допустить не мог.

Перед глазами упорно стояли видения голубых и розовых пинеток и шапочки с помпоном…

Роджерс тихонько вздохнул, надеясь, что бисероплетение ему не предложат.

— Стив, — Грен встал рядом, положил руку ему на плечо. — Вязание изначально было мужским делом. Рыбаки и рыцари. Ювелирное дело, которое требует выверенной мелкой моторики, до недавнего времени тоже было чисто мужской профессией.

— А рыцари тут причем? — удивился Стив. — Грен, это воспитание, а я со спицами в руках только женщин и видел, а вышивку — только в витринах магазинов. Сам я только и могу, что пуговицу на штаны пришить, да заплатку поставить, и то не верх аккуратности.

— Средневековые рыцари сидели в своих замках и вязали поддоспешники, — объяснил Грен. — Рыбаки в шторм вязали себе свитера. Все эти чудесные араны и все такое придумали и сделали мужчины.

— Тогда это считалось нормальным, — Стив посмотрел на Грена. — В Бруклине никто не стал бы особо разбираться, рыцарь ты или рыбак. Ты не имел права выделяться. И вообще, куда мне с такими лапищами вышивать? Топор да лопата — самое то.

Грен ласково взял крупные ладони Стива в свои и легонько сжал.

— Стив, что с тобой? Твои руки — это руки художника.

— Прости, накрыло что-то, — Стив сжал чужие ладони в ответ и убрал руки. — Я вчера картину закончил, Баки нравится, говорит выложить в сеть. А я не знаю, куда дальше двигаться. Мне нравится рисовать фанарт к этому тексту, но этого мало. Нужно еще что-то, а чтобы понять — надо время. — Стив склонил голову набок, утащил орешек из плошки. — И да, мне понадобится пара дней, чтобы привыкнуть к мысли о вязании.

— Нужны новые впечатления, — предположил Грен. — Новые эмоции. Кстати, скоро Остара — будем праздновать с заката до рассвета.

— А о чем этот праздник?

— О приходе весны, о том, что зима ушла совсем. О наступлении Светлого времени.

— Наши семейные праздники — я так мало об этом знаю, еще один пробел в образовании. Что потребуется от нас с Баки?

— Не есть с заката. Бодрствовать до рассвета. Танцевать с нами обрядовые танцы. Еще жертвы — молоко, вино, мед. Ничего особенного. Про Бельтайн спроси Дениса, мы с Туу-Тикки его празднуем отдельно. На Венец Лета — прыгать через костер на берегу, купаться в море. На Ламмас — ничего, это Ночь Зверя. На Джер — сбор урожая. На Самайн — ходить осторожно, это время стертых границ. На Йоль — пост, и еще наряжать елку. На Имболк — домашние дела. Будем рассказывать друг другу сказки, помнишь, как в этом году?

— Помню, — Стив улыбнулся. — Не есть и не спать — с этим мы справимся.

Странные новые праздники. Интересные и необычные. Стив переживал сначала, что христианские праздники здесь не отмечают, но потом поразмыслив, понял, что после разморозки еще ни разу не был в церкви. И не тянуло, просто он продолжал цепляться за знакомые вещи.

Но старые вещи стали по-настоящему старыми и, пожалуй, бесполезными. Даже бессмысленными. А, если подумать, Колесо Года старше христианства. Можно сказать, возвращение к истокам.

========== Глава 50 ==========

Баки не хотелось ничем заниматься. Не то чтобы ему было скучно, но он прочитал первые три книги «От звезды до звезды» и переваривал впечатления. Баки очень не хватало иллюстраций к самым горячим сценам — троица в лофте в самом конце, и еще как жаки спасал Йонге, но с этим приходилось просто смириться. Если вторую картину он еще мог ожидать от Стива, то первую — не при каком раскладе. Баки и представлять не хотел, что может нарисовать на эту тему идейный девственник Стив Роджерс.

Он побродил по второму этажу, прикинул, не подняться ли на чердак и не полистать ли комиксы, но остановился у двери во вторую спальню Грена и Туу-Тикки. Зачем им две спальни, если они все равно спят вместе? Однако из-за двери донесся такой блаженный хрипловатый стон, что у Баки все волоски на теле встали дыбом. Никто с нормальным слухом ничего бы и не расслышал, но Баки все еще оставался суперсолдатом.

За этой дверью трахались. Не занимались любовью, а именно трахались. Баки постоял, прислушиваясь. Стонал Грен. И ему явно было очень и очень хорошо. Что-то произнесла Туу-Тикки, Грен ответил, но Баки не разобрал слов.

Он почувствовал, как горят уши. Подслушивать, как трахаются родители, пусть и приемные, было стыдно. Но… почему здесь?

Из щели под дверью тянуло запахами секса, смазки с сандаловой отдушкой, почему-то — выделанной кожи. Очень слабо — благовониями. Жгли не сегодня. И не вчера.

В памяти вдруг всплыл рождественский подарок для Грена. Ошейник и браслеты. Вспомнился широкий кожаный браслет, который Грен надевал время от времени.

Баки прикусил себя за костяшку пальца. Кажется, он начинал понимать. И на всякий случай отошел подальше.

Что такое БДСМ, Баки знал. Приходилось сталкиваться — не ему, Зимнему Солдату. Была одна ликвидация цели, причем ее нужно было произвести именно в тот момент, когда цель занималась сексом. Баки помнил глухой капюшон, браслеты и ошейник, распятое на специальном станке тело. Цель он ликвидировал, а командир группы прикрытия зачем-то долго рассуждал по пути на базу, что люди в таком находят. Зимний запомнил. И Баки запомнил.

Значит, Грен и Туу-Тикки практикуют БДСМ. Время от времени. А браслет Грена — это, наверное, их тайный знак. Вряд ли они используют боль — для эмпатов это было бы странно. Что-то еще. Ограничение подвижности, например. И… Баки почувствовал, что у него горят не только уши, но и щеки. Он представил, как Туу-Тикки овладевает Греном. Вставляет ему. И он блаженно и хрипло стонет.

Немедленно захотелось пойти и подрочить. А еще — зайти в ту комнату, когда в ней никого не будет, и все рассмотреть. Как они это делают? У них есть специальные приспособления? Как они договариваются? Как вообще пришли к этому? Наверное, Грен осознает, что ему нравится, а Туу-Тикки и не против. И ей тоже нравится. И так, и эдак. И чтобы ей, и чтобы она.

Идеальная пара.

А в комнату зайти не получится — биометрический замок. Код и еще отпечаток пальца. Причем замок «немой», без звукового сигнала. Умно — в доме же все время дети, а дети любопытны. Похоже, Грен и Туу-Тикки осознают еще и тот факт, что дети наблюдательны и умны. Кстати, на дверях второй спальни замка нет.

Баки задумался, а хотел бы он так? Чтобы жена понимала вот до такой степени? И решил, что не хотел бы. Он себя знал достаточно хорошо, чтобы признаться: на женщину у него не встанет. А если нет — то не стоит и обманывать ожидания.

Он спустился на первый этаж. Там играла музыка — виолончели и рояль, что-то быстрое и задорное. Мебель была отодвинута к стенам, а Алька танцевал. Баки присел на нижнюю ступеньку лестницы и смотрел. Танцевал мальчишка потрясающе. Красиво, уверенно, с четкой проработкой каждого элемента. И явно просто для себя, от полноты жизни. Было видно, что танцевать ему нравится.

«Все еще боишься его?» — спросил Баки у Зимнего.

Тот долго не отвечал, а потом кинул картинку — худая рыжая девочка, распростертая под ним, с ничего не выражающим лицом, только в уголках глаз слезы и закушена губа.

«Он не она».

«Все равно», — ответил Зимний.

«Никто никогда не потребует от тебя делать с ним что-либо подобное».

Зимний, казалось, вздохнул.

Баки сделал внутреннее движение, словно обнимал Зимнего Солдата. Красная Комната. Это все Красная Комната. Зимний Солдат не только тренировал будущих балерин-диверсанток. Точнее, тренировки заключались не только в обучении рукопашному бою. Они включали в себя еще и секс. И наказание для девочек, которые по каким-то неведомым причинам привязывались к тренеру. Зимнего Солдата тоже наказывали, если он выделял кого-то из них. И он предпочел бы, чтобы наказывали только его. Девочки были такие юные. Такие хрупкие. Особенно по сравнению с Солдатом — центнер тренированных мускулов, металлическая рука.