Страница 96 из 110
— У Баки глаза как лед на Байкале, — неожиданно сказала Туу-Тикки.
Стив вопросительно посмотрел на нее.
— Это озеро в Бурятии, — вспомнил он. — Самое большое.
— В Сибири, — поправила Туу-Тикки. — Самое большое и чистое пресноводное озеро на Земле. На всех Землях. Лед на нем потрясающего цвета. Потом покажу тебе фото.
— Если вещи существуют во всех мирах сразу, значит они особенные, — сказал Стив и смутился: сморозил очередную банальность. Привет, Капитан Очевидность. Стив, когда впервые встретился с упоминанием этого интернет-персонажа, даже оторопел, ведь ему говорили, что в этом мире нет супергероев!
— Не совсем так, — покачала головой Туу-Тикки. — Смотри: когда-то давно была одна-единственная Земля. Потом что-то произошло — два важных для мира события с равной вероятностью. И получилась ветка. Произошли оба события, каждое в своем мире. Так и началось ветвление. И продолжается. Получился веер. Но базовые константы остаются. География, например, почти не меняется. Климат меняется, но тоже не слишком сильно. А вот человеческая история варьирует довольно ощутимо.
— Главное, чтоб никто не научился делать эти ветки сам и использовать для себя. Или во благо очередных великих целей.
— О, умеют многие, — Туу-Тикки затянулась, выдохнула дым и погладила кота. — Не люди, конечно. Лорды. У Сефирота восемь или девять братьев с других планок веера его исходного мира. Гайю разложил веером Лорд Эльс — ставил эксперимент. Просто не все такими вещами занимаются. Эшу, скажем, это неинтересно. Йодзу тоже. Леди Наари совершенно наплевать, каких миров и сколько, она все равно есть во всех. Она, кстати, восстанавливала Гайи после Эльса — они были отрезаны от потока Живой Жизни.
У Роджерса с трудом укладывалось в голове, что власть над мирами может быть настолько полной, а те, кто волен творить там все, что в голову взбредет, не заинтересованы в этом. Он встряхнул головой и прогнал мысль о такой мощи. Его это не касается, и как-то повлиять на подобное он пока тоже не может.
Стив вернулся к рисунку. Распускающийся нарцисс рос немного отдельно от общей группы, Стиву не нравилось, как он изобразил сам цветок. Он потянулся к ластику, подтер пару линий, дорисовал листья. Нахмурившись, стер полностью, решив нарисовать заново. Все-таки растения ему не даются…
Он взглянул на цветок снова — но на узкой клумбе возле бассейна не было ни одного распускающегося нарцисса. Только бутоны.
— Что за… — пробормотал Стив.
Он потянулся, потрогал место, где только что было растение. Ведь было же! Стив посмотрел на лист бумаги, на котором остались следы в том месте, где он стирал карандаш. Он же был! Тут вот! Прямо перед ним!
— Туу-Тикии, — позвал он. — Я сломал цветок…
Туу-Тикки ссадила Акури с колен, подошла к Стиву, оперлась на его плечо, перегнулась через него и посмотрела на лист с бледными стертыми контурами растения, на клумбу.
— Так, Стив, — серьезно сказала она. — Подробно, по шагам, опиши мне, что ты сейчас делал.
От ее тона Стиву стало страшно. Сердце заполошно застучало, вспотели ладони. Он опустил скетчбук на землю, положил руки на колени, выпрямил спину.
— Я рисовал. Цветы, тебя. Мы разговаривали. Потом я посмотрел на свой рисунок и мне не понравилось, как получилось. Перспектива не та. Я стер пару линий, а потом и само растение. Все. Его не было больше. А я его тут помню! — Стив поднял взгляд на Туу-Тикки. — Что я сделал?
Это опасно, хотел спросить Стив. Меня теперь заберут, чтоб я больше ничего не стер? Но Стив промолчал, не желая слышать ответ еще хоть немного.
— Поздравляю, Стив, — голос Туу-Тикки звучал серьезно и в то же время радостно. — Ты маг. Поздравляю тебя с пробуждением твоей магии и с тем, как быстро стало ясно, в чем она заключается.
— Я? Маг? Как же… Откуда? Я же… Я теперь не смогу рисовать? Или мне нельзя рисовать с натуры, а только придуманное? А я только хотел попросить Дениса позировать для скульптуры…
Стив опустил плечи, посмотрел на лежащий в траве скетчбук. А вдруг он у Баки что-нибудь стер, пока рисовал его в гостиной у плазмы с котом на коленях? Вот как спросить?
— Я думаю, тебе нужно будет поэкспериментировать, — предположила Туу-Тикки. — Вдумчиво и осторожно. Чтобы понять границы твоей силы. Скажем, нарисовать чашку с картинкой, а потом стереть картинку с рисунка и посмотреть, что получится. Потом нарисовать картинку на чашке снова, другую, и посмотреть, проявится ли она. С живыми существами и правда надо будет быть осторожнее. Знаешь, Стив, мне кажется, твоя магия проснулась после последней линьки. В твоей душе было что-то вроде дыры — я сталкивалась с таким и у других наших детей. Сейчас эта дыра закрывается, и высвободившиеся силы, которые в нее уходили, развернулись в магии. Ты художник, и неудивительно, что твоя магия в рисунке.
Она поцеловала Стива в макушку.
— Ты чудесный, — сказала она. — И что-то я читала о подобном даре, но давно и уже не вспомню, у кого. Кто-то начала века, какой-то фантаст. То ли Гейман, то ли Кинг, то ли Пратчетт. Не Брайт точно. Поищу.
— Я не буду пока рисовать ничего живого, — пообещал Стив. — А если я не смогу сам понять, от чего зависит вот это вот, то никогда не буду. Господи, я никогда не думал, что я… В Средние века меня б на костре сожгли… Спасибо, — Стив встал и быстро обнял Туу-Тикки.
— Стив, я думаю, вымышленным персонажам ничего не грозит. И правкам в рисунке, наверное, тоже. Просто нельзя полностью стирать уже нарисованных живых существ. Как-то так. Ты попробуй. Нащупай границы своих возможностей. — Она улыбнулась. — Надо же, четвертый маг в семье.
— А я так надеялся на тихую семейную жизнь, — хихикнул Стив. — Не выйдет, да? А кто еще?
— А ты не шуми, — рассмеялась Туу-Тикки. — Тая целительница. Бран — у него все растет. Повзрослеет — сможет и сухое полено прорастить. Денис с огнем работает. Теперь вот ты.
— Теперь я, — Стив подобрал с земли скетчбук, вздохнул. — Дашь мне чашку, которую не жалко?
— У меня таких целая полка, — Туу-Тикки взяла Стива под локоть и повела к заднему входу. — Знаешь, чашки же модно дарить. Недорого, практично, нейтрально. У меня их штук двадцать.
На кухне она открыла шкафчик и показала самую верхнюю полку.
— Бери любую. Делай с ними что хочешь, хоть вовсе аннигилируй.
Стив выбрал толстостенную чашку с розой, нарисованной крупными мазками, в черной обводке. Интересно, если нарисовать вместо нее птичку, рисунок проявится?
Он набросал чашку, потом розу на ней. Прорисовал тени. Растушевал их. А потом взял ластик и принялся аккуратно стирать розу. Сдул с листа катышки ластика и посмотрел на чашку. На белом фаянсе не было никакой розы!
Стив глубоко вздохнул. Положил карандаш на стол, размял пальцы. А потом принялся рисовать на чашке пингвина. Толстого смешного пингвина-адельку. Растопыренные крылья, повернутая голова и светлый глаз, смотрящий на зрителя. Снег под перепончатыми лапами.
Стив посмотрел на кружку.
— Есть, — потрясенно выдохнул он. — Есть пингвин!
На чашке топорщила глаз яркая черно-белая аделька.
========== Глава 49 ==========
Стив сидел за столом перед выключенным монитором и, подперев рукой голову, рассматривал рисунки. Пингвин, смешной встопорщенный лис и пчела на его носу, кораблик у причала… Все это появилось по его воле на чашках Туу-Тикки вместо всевозможных цветов. Одну чашку он стер полностью, нарисовал заново, и она стояла перед ним снова. Поразительно. И страшно. Зачем этот Дар ему? Какая цель за всем этим? Ведь не могут быть такие вещи даны просто так.
И есть ли связь с его Даром и тем, что он посвящен Аполлону — покровителю искусств? Как узнать?
В дверь постучались, и она тут же открылась.
— О чем размышляешь? — спросил Баки.
— Это проще показать, — Стив поманил Баки к себе. — Смотри.
Он положил перед собой значок с силуэтами кошки и собаки, им с Баки дали такие в приюте, когда они забирали котов. Быстро изобразил его, стер силуэты, нарисовал снова.