Подарок к Рождеству

— Музыкальная студия в подвале, репетиционная в гостиной, игровая на чердаке и студия художника здесь, — довольно сказала Туу-Тикки. — По-моему, это прекрасно.

Баки обхватил за плечи ее и Стива.

— Стиви, ты должен показать Тикки те иллюстрации, — заявил он.

— О да, — согласилась Туу-Тикки. — Непременно.

— К «От звезды…»? — уточнил Роджерс. — Я покажу. И еще нарисую.

— Ты уже дочитала? — спросил Баки.

— Да. Но портить тебе — вам — удовольствие не буду. Чем дальше, тем прекраснее, — улыбнулась Туу-Тикки. — Ну вот, Стив. Твоя студия — твои правила. Если тебе понадобится сюда что-то еще, скажи.

Акури перебрался с плеч Баки на Стива.

— Спасибо, — еще раз сказал Стив. — Можно будет попросить тебя позировать? И Грена?

— С Греном договаривайся сам, а меня можно, я даже могу не курить.

— Это не обязательно, — Роджерс улыбнулся. — Я уже не представляю тебя без трубки. Хотя сначала было очень шокирующе. Такая юная прекрасная женщина — и с трубкой, как старый боцман.

— Старому боцману до меня кашлять и кашлять.

Баки чувствовал, как Туу-Тикки обнимает его за пояс — такая маленькая, почти хрупкая под его рукой. Выше ее руки его обхватывала горячая рука Стива. Баки глубоко вздохнул. Его семья. Его дом. То, что он считал для себя навсегда утраченным, на обретение чего уже потерял всякую надежду.

Акури громко заорал Стиву в ухо и спрыгнул на пол, тяжело приземлившись.

— Мальчики-мальчики, — сказала Туу-Тикки, высвобождаясь, — а не перекармливаете ли вы котиков?

Стив крепче прижал к себе Баки и отпустил. Посмотрел на нее.

— Две банки в день. Все как написано в рекомендациях.

— Ага. А что мы с Баки купили не стограммовые баночки, а двухсотки, ты учел?

— Но… коты же едят?

Туу-Тикки покачала головой.

— Стив, коты — хищники. Как и собаки. Как и у собак, у них нет сигнала о насыщении, понимаешь? Они едят, пока есть еда. До рвоты. В дикой природе они просто не могут регулярно добывать пищи с избытком. А дома…

— Понял, — сказал Баки. — Котов мы перекармливаем. И что? Будут толстые коты.

— Им это неполезно, — покачал головой Стив. — Особенно Барону. Что ж я сразу-то не сообразил…

— Да ладно. За неделю котики особо разжиреть не успели, — утешила Туу-Тикки.

— В будущем учту, — пообещал Баки.

Он кормил животных утром, а Стив — вечером, после ужина. Спал Баки дольше, и когда Стив уходил, он еще валялся в постели. Силовыми нагрузками Баки не пренебрегал, но выглядели для стороннего взгляда они, пожалуй, странно. Потому что когда Баки отжимался, у него на спине стоял Денис с альтом. Или Бран, если Денис с утра уходил на Звездочку. В доме не было тренажеров, а идти в зал с кучей народу Баки не хотел, поэтому перекладиной ему служила ветка сосны.

— Тикки, в доме есть весы? — спросил он.

— Зачем тебе? — не понял Стив.

— Хочу кое-что проверить.

— В женской ванной, — ответила Туу-Тикки. — Той, что между вашей и ванной наших рыжих. И в детской ванной. У них предельная масса — сто двадцать килограммов, кажется.

— Это сколько в фунтах? — спросил Стив.

— Двести шестьдесят шесть, — ответил Баки. — Чуть больше.

— Если будем разговаривать, — предупредила Туу-Тикки, — то я хочу курить. Идем вниз. Стив, ты с нами?

— Нет, я… — Стив оглядел студию. — Я пока здесь.

Баки и Туу-Тикки спустились в гостиную. По лестнице они шли под руку. Туу-Тикки придерживала подол длинной юбки.

Внизу она закурила, подождала, пока Баки достанет сигариллы.

— Ты теряешь мышечную массу, — это не было вопросом.

Баки кивнул. Выдул несколько колец дыма, посмотрел, как они тают.

— Ты заметила?

— Я предполагала, что так будет. Но при этом ты не теряешь ни в силе, ни в скорости, верно?

— Да, — Барнс кивнул. — В чем-то даже легче стало. Ты знаешь, в чем дело?

— Могу предполагать.

Баки вопросительно посмотрел на нее.

— Твое тело восстанавливала леди Наари, — начала объяснять Туу-Тикки. — Когда она восстанавливает человеческие тела, то делает это по… как бы это сказать… изначальной матрице? В человеческих языках нет такого понятия, и у фейри тоже. Вот смотри. Есть генетический код, по которому выстраивается тело, любое тело. Человека, животного — без разницы. Мы не берем магических существ, там все немного иначе. Так вот, есть генетический код, нагруженный искажениями — мутациями. Мутации бывают полезные, бывают вредные — последние гораздо чаще. Но кроме генетического кода на то, каким будет взрослое тело, очень сильно влияют условия, в которых это тело растет. Беременность, условия взросления, болезни. Недостаточное питание, нехватка солнца, серьезные болезни угнетают рост. Работая с человеческими телами, леди Наари выстраивает их по изначальному коду и чистит вредные мутации — предрасположенность к определенным болезням и так далее. Если ей в руки попадается смесок с другой расой, она усиливает в нем свойства нечеловеческой расы и угнетает человеческие. Мы с Греном до того, как попали сюда, были просто люди. Кровь фейри просыпается слишком поздно — из-за разницы в продолжительности жизни между людьми и фейри. Мы умерли, и не подозревая, что мы полукровки. Леди Наари восстановила нас, усилив гены фейри.

— А я? — спросил Баки, чувствуя, что запутывается.

— А ты чистокровный человек, выросший в неблагоприятных условиях. Беременность твоей матери пришлась на Первую мировую войну, первый год твоей жизни — тоже. Ты болел, а антибиотиков тогда еще не было. Период активного роста случился во время Великой Депрессии. Да ты и вообще редко ел досыта и то, что требовалось твоему телу.

— Ну да, — Баки пожал плечами. — Тогда все жили так.

— Не все и не везде, но речь не об этом. Леди Наари восстановила твое тело по изначальному, но исправленному генокоду. Сыворотка суперсолдата укрепила твои кости, увеличила мышечную массу, добавила роста. Но ты и так был бы своего нынешнего роста, если бы родился и жил в нынешние времена, скажем, в Калифорнии. Скорость метаболизма и силу леди Наари не тронула. Может, ей показалось, что тебе они еще пригодятся. А вот избыточная мышечная масса уходит. Твоему телу она больше не нужна и сама по себе ему не свойственна.

— А прочность костей?

— Не ломаешься же ты об Дениса.

— Не ломаюсь, — задумчиво согласился Баки. — Вот, значит, как… Надеюсь, я не стану похожим на Грена.

— Ну что ты, — рассмеялась Туу-Тикки. — Грен — фейри, родившийся и выросший на Марсе, где сила тяжести — чуть больше половины от земной. Гравикомпенсаторы у них были, конечно, но единичку они не давали. У него типичное для полукровки-туатта телосложение.

— А у тебя?

— Ну, для тильвит-тег я маловата, но рост я унаследовала по женской линии. Бабушка и прабабушка были ростом меньше пяти футов, мама — ростом с меня.

Баки рассматривал Туу-Тикки, словно видел впервые.

— Острые уши, глаза — это тоже после работы леди Наари? — спросил он.

— Не сразу. Сначала я выглядела практически как человек, и Грен тоже. Изменения усиливаются с возрастом. Даже волосы были темнее. Я их сначала красила.

— А брови и ресницы темные.

— Да. У Дениса изменения во внешности начали проявляться годам к двадцати. У Брана, как видишь, еще вообще не начали. Понимаешь, Баки, может, по человеческим меркам мы с Греном и стары, но с точки зрения высоких фейри, мы еще подростки. Ну, может, чуть старше. В том возрасте, в каком мы заключили брак, чистокровные фейри еще даже и не всегда влюбляются. Мы можем выглядеть как фейри для человеческого взгляда, но наш образ жизни — он почти человеческий. Мы еще даже не свыклись с предполагаемой продолжительностью собственных жизней. Не придумали, как будем из нее выкручиваться.

— Шестьсот лет, да? — спросил Баки. — Мне всегда было интересно — как. Ладно, вы прикидываетесь в городе пожилыми людьми, но люди же умирают. Доживете до, ну, не знаю, ста лет. А дальше? Вы же не можете покинуть этот город, этот дом, верно?