Виктория значит Победа

— Ох, ладно, скажи лучше, что с этим обормотом делать? — спросила Вика.

— Давай пока его в твой мешок, — предложила девочка. — А уж ученые разберутся, правда? Ведь наука всесильна?

— Всесильна, — кивнула Вика и подумала о том, сколько детей в мире могли бы прожить счастливую жизнь, могли бы принести огромную пользу людям, если бы им в детстве не промывали мозги всякой хренью!

С помощью девочки, Вика и впрямь запихала дурачка в опустевший мешок и крепко завязала его. Вот так. В городе с ним будут заниматься психологи, и, возможно, смогут вернуть ему человеческий облик.

— Что дальше, Войтто? — спрсоил подскакавший к ней Лепотауко. — Попробуем добить ихмевалтов?

— Нет, — покачала головой Вика. — Если бы с нами было настоящее войско, хотя бы небольшой отряд консоумольцев, тогда можно было бы. Но с нами множество пленников, а это все дети и совершенно необученные драться взрослые. Ты только взгляни на них — кажется, их тут голодом морили, чтобы они не могли восстать. Так что, уводим их, и на этом пока всё.

— Ну, может, хоть твою ведьму поищем, — предложил Ладвапунг. — Ну ту, что лезет к тебе в сознание?

— Некогда, — возразила Вика. — Кто знает, где она прячется, и каков ее настоящий облик? Да и вообще, сколько тут колдунов, мы тоже не знаем. Думаю, их должно быть на целую крепость не меньше сотни. Вот сейчас они очухаются, и тогда не знаю, успеем ли мы спасти пленных.

Слыша ее слова, пленники ринулись было к выходу с площади.

— Стойте! — крикнула Вика. — Не убегайте! Сначала захватим коней! Уведем всех, какие только есть!

— Я знаю, где у них конюшня! — тут же откликнулась та самая девочка, что объяснила ей про отличника.

— Тебя зовут-то как? — спросила Вика.

— Л-12-3-14, - откликнулась та. — Я не отличница, личного имени не заслужила.

Вот даже как! Свободомыслящие дети у ихмевалтов даже не имеют имени. Что же это за ублюдки такие? Ведь на Земле в античные времена даже у рабов были имена.

— Хочешь зваться Пикшумдо? — Вика назвала первое пришедшее ей в голову из здешних имен.

— Да, мне это имя очень нравится! — восторженно воскликнула девочка.

— Ну что же, тогда дева Войтто нарекает тебя так, — подытожила Вика.

Она вовсе не боялась, что перед нею очередная скрытая ведьма — ведь Пикшумдо крепко сжимала в левой руке гвоздь из оберегающей стали. А правой рукой, кстати, подхватила один из разбросанных повсюду ледьферфских мечей. То есть, теперь они уже не валялись на мостовой, пленники мгновенно разобрали их. Но хватило далеко не всем парням, а вот эта девчонка успела разжиться оружием. Чувствовалось, что из нее выйдет славная консоумолка, несмотря на полное отсутствие образования.

— Ну что же, веди нас, Пикшумдо, — произнесла Вика. — Без лошадей такой массе народа не успеть достигнуть города.

Она даже не стала уточнять, все ли люди собрались на площади — было очевидно, что на казни они должны были присутствовать обязательно. Колдуны с помощью магии согнали сюда даже тех, кто не мог встать с постели из-за болезни.

Пикшумдо взялась за повод Луча и решительно двинулась в один из узких проходов, который Вика даже сперва не заметила.

Ее друзья-консоумольцы держались рядом. Вика обернулась к Сарвету и спросила:

— Ну, как там Кизили?

— Жива, — откликнулся великан, приглушая свой рокочущий голос. — Кажется, спит. Они успели ее помучить изрядно, все руки ноги переломали, так что нашему консоргу придется долго проваляться в постели.

— А точно спит? — беспокойно спросила Вика. — А что, если…

— Точно, точно, — успокоил ее Сарвет. — Я же чувствую, как у нее ребра ходят.

И, как будто в подтверждение его слов, израненная девушка заворочалась на седле и во сне заверила проклятых ихмевалтов, что ничего им не скажет, а после пробормотала такие слова, которых, обычно, нет в словарях.

Друзья невольно рассмеялись, но, конечно же, приглушенно, чтобы ее не потревожить, и продолжали путь.

Тем временем, кто-то больно ударил Вику по ноге, и она только теперь вспомнила, про придурочного отличника Инанашузи, которого сама же запихнула в мешок. Хотела было так же отдать его Сарвету с его тяжеловозом, но тут же сообразила, что такое соседство может повредить раненой Кизили.

— Пикшумдо, — окликнула она. — Ты не знаешь, кому можно сплавить этого хулигана?

— Пожалуй, знаю, откликнулась та. — Тут его родители где-то мелькали.

Она нырнула в толпу и уже через несколько секунд появилась вместе с каким-то худым мужичком. Как и у всех взрослых пленников, его светлые хонкийские волосы были перепачканы то ли землей, то ли сажей. После того, как Вика объяснила ему ситуацию, он спокойно взвалил мешок на плечо и пригрозил:

— Ну, я тебя! Ходил в отличниках, ремня не знал, так теперь узнаешь!

И Пикшумдо повела всадников дальше. Вика заметила, что в крепости стоит тишина, если не считать негромкого гула толпы. Видимо все дело в том, что теперь стало некому работать в мастерских. Уже давно совсем стемнело, но высоко, под самыми крышами домов, пылали факелы, видимо, такие же колдовские, как попались им в школе.

— Ну вот, мы и пришли, — сказала, наконец Пикшумдо. — Всех коней держат здесь.

Она указала на широкие двустворчатые ворота, запертые огромным грубым засовом. Сарвет тут же подскакал к ним и сдернув этот засов, оттащил одну из створок в сторону. Четверка всадников проскочила внутрь, собираясь выводить коней из стойл, как вдруг пришлось срочно натягивать поводья.

Коней тут не было, а вместо них было их отвратительное подобие — алконьсикры.

Разноцветные круглоголовые твари заполняли все пространство обширной конюшни. Их огромные круглые глаза глядели на людей с безотчетной злобой.

— Не может быть! — воскликнула Пикшумдо.

На ее лице был написан неподдельный ужас и недоумение, и Вика сразу поняла, что она не врет. Одним рывком втянула девочку к себе на седло, и вовремя — зубы ближайшего алконьсикра лязгнули в воздухе именно том, где только что стояла юная хонкийка. Его голова тут же полетела под копыта Луча, срубленная кровным Викиным клинком, но остальные были совсем близко.

Вика все поняла. Еще несколько минут назад здесь и вправду были нормальные кони, но ихмевалты успели телепортировать их отсюда, а сюда загнать эту мерзость. Как ловко они, однако овладели этим искусством! Хорошо хоть, переместиться в подземный город им не дает стальная оболочка. Но вот если они попали туда обычным способом, то могут перемещаться в любое внутреннее помещение, что доказала Ведьма, убившая Ошо.

— Ладвапунг, у тебя еще не осталось смеси для факелов? — крикнула Вика, но тот только покачал головой. Значит, поджечь этих тварей, как курихалдьяс, не получится. И не выпустить их на улицу, к безоружной толпе тоже уже невозможно — несколько тварей проскочили наружу под ногами коней.

Впрочем, она забыла, что толпа теперь уже не безоружна. И мечи засвистели не только в конюшне, но и там, на улице. Пленники, почувствовавшие аромат близкой свободы, решили биться до последнего, но только не попасть в руки врага. Тем более, к алконьсикрам у них была особая ненависть, ведь именно эти твари многих из них приволокли сюда в раннем детстве.

Здесь, в тесном пространстве, применить какую-либо тактику было просто невозможно. Разноцветные твари пытались просто накрыть всадников волной, подмять и уничтожить. Но это было не так-то просто. Викин кровный клинок так и летал в воздухе, копыта Луча равномерно поднимались и опускались на спины мерзких созданий. Остальные всадники и кони действовали не менее отчаянно. Вот только теперь было одно осложнение — на седле у Вики сидела Пикшумдо, а у Сарвета — и вовсе раненная Кизили. Это заставляло проявлять осторожность, но как такое возможно в подобной свалке?

Впрочем Пикшумдо была вовсе не робкого десятка. Когда один из разноцветных уродов выставил в ее сторону свою зубастую пасть, она с размаху сунула ему прямо в глотку кулак с зажатым в нем гвоздем. Алконьсикр испустил такой немыслимый визг, что остальные твари на секунду остолбенели, и этого хватило, чтобы всадники прорвались в пустовавший угол конюшни, на три четверти отгороженный деревянной стеной, не достававшей до потолка. Ладвапунг и Лепотауко быстро повалили в проход какие-то ящики, и стало можно отдышаться. Рассиживаться, конечно, не стоило — надо было как-то пробиваться на улицу, к пленникам, которым пришлось куда хуже.