Страница 37 из 38
- Ты беременна?! О, Боже! Как я не заметил? – воскликнул ошарашенный француз и всплеснул руками. Живот и в самом деле у неё пока не слишком заметно подрос, хотя срок беременности был уже не маленький.
- Вот именно, Боже, – грустно усмехнулась Звонарёва. – Мне ведь уже 37. Раньше было всё некогда, на первом месте всегда карьера стояла. А недавно вдруг ясно так осознала, что меня ждёт, и стало страшно. На горизонте уже сороковник и останусь я одна в пустой квартире… Только будущего папашу решила не ставить в известность.
- Почему? Он же отец. Может, всё-таки стоит обрадовать его?
- Не-а, – бодро улыбаясь, чтобы тоже не разреветься, покачала головой Звонарёва. – Моему Игорьку не нужны проблемы. Я так и вижу его недовольную физиономию. Не исключаю, что мой кавалер лишь заметит сухо: «А со мной ты не собираешься обсуждать появление этого ребёнка?». Вы мужики не любите, когда бабы осложняют вам жизнь…
- Не все мужчины такие! – запальчиво воскликнул галантный француз. – Некоторые готовы бросить всё к ногам любимой, если она говорит, что собирается подарить своему господину бэбика.
Ксения грустно усмехнулась.
- Зачем толкать человека на такие подвиги, нет, это не для меня. Если бы я хотела любой ценой заполучить мужика, то поставила бы Игорька перед фактом – надела бы бутафорский накладной живот седьмого месяца беременности и дело в шляпе! А потом задним число придумала бы что-нибудь для отмазки. Только счастье насильно не построишь...
Брюийо деликатно кивнул и внимательно посмотрел на Звонарёву:
- Ты побледнела. Тебя снова начало тошнить?
Ксения вымученно улыбнулась.
- Это ничего. Обычный токсикоз. Мне просто надо что-нибудь срочно съесть.
Доминик открыл бардачок, а Ксении предложил обследовать боковые кармашки объёмного кофра из-под камеры, что лежал на заднем диване: Володя регулярно посещал качалку и обычно запасался специальными высококалорийными батончиками-мюсли для спортивного питания.
Но в этот раз они ничего не нашли.
- Тут неподалёку, в павильоне «Рыболовство», вроде ресторан был, «Пять морей» назывался, – вспомнила Ксения. – К тому же чувствую, что мне полезно будет немного пройтись.
Одинокая женщина посреди будто вымершего парка…от таких прогулок по пустынным аллеям на душе становилось не по себе. Такое впечатление, что находишься не в городе, а в диком лесу. До темноты отсюда точно надо выбираться!
Павильон «Рыболовство» оказался закрыт. Объявление на дверях ресторана словно в насмешку извещало, что на ближайшие десять дней заведение арендовано под корпоративные мероприятия. Ксения зачем-то сфотографировала объявление. Затем стала по журналисткой привычке снимать всё, что казалось ей интересным вокруг. И так увлеклась, что на время забыла и про тошноту, и про голод. Внимание к деталям часто помогало ей раньше конкурентов с других телеканалов улавливать первые признаки очередной сенсации. Именно так она узнала о начавшейся в городе эпидемии. Её привлекли случаи на первый взгляд немотивированных убийств, «агрессивных сумасшествий», в которых безумцы атаковали друзей или членов своих семей, а также загадочные исчезновения людей. Настораживало, что во всех этих эпизодах врачи и следователи несли с экрана полную ахинею, рассчитанную на простаков. Их запутанные объяснения напоминали не слишком удачное прикрытие чего-то гораздо более серьёзного. После этого она начала специально отслеживать случаи, в которых точная природа события чётко не объяснялась. И с каждым днём количество таких инцидентов возрастало на порядок. Она также отметила, что силы правопорядка в каждом новом случае действуют всё более жёстко, агрессивно, и всё менее охотно идут на контакт с прессой. Поэтому Ксения винила прежде всего саму себя в том, что случилось с её коллегами, ведь она была самой опытной в их съёмочной группе и должна была всё просчитать…
Страшный грохот со стороны Останкино известил об обрушении верхних секций телебашни, что ж, этого и следовало ожидать. Все эти часы, что они находятся в парке, запах гари чувствовался всё отчётливей, однако пожарных вертолётов больше не было видно и слышно. Обходя здание павильона, Звонарёва заметила неподалёку брошенный легковой автомобиль. Печать какой-то трагедии лежала на нём. Ксения сделала несколько общих планов машины с разных ракурсов, прежде чем подойти ближе. Дверца с водительской стороны была распахнута, салон заляпан кровью. На водительском сиденье осталась женская сумочка, в ней нетронутые телефон, деньги и водительские права на имя Надежды Чеботарёвой. Девушка на фото очень напоминала исчезнувшую Надин с экрана смартфона Доминика. Кровавый след вел в сторону зарослей. Уйма крови. Потеряв столько, обычно далеко не уходят. И хозяйка
BMW
наверняка неподалёку. Ведь её не перевязывали. Вокруг не было других следов. Судя по тому, что журналистка видела, человек по непонятной пока причине получил серьёзное ранение и, истекая кровью, бросил машину. Вероятно, она поступила так в состоянии шока. Или же пытаясь спастись от тех, кто её ранил. А может, в отчаянии спешила добраться до помощи, пока ещё оставались силы. Но не добежав до густых кустов, женщина упала лицом вниз – отпечаток его лица так и остался на мягкой после недавнего дождя земле. Каким-то образом, не задохнувшись и не умерев от потери крови, она полежала тут какое-то время, затем... просто встала и пошла дальше. Новые следы отличались от прежних. Глубокие, расположенные близко друг к другу. Теперь хозяйка брошенной иномарки приволакивала правую ногу, отчего, наверное, и потеряла туфлю. И постоянно меняла направление, словно толком не понимала, куда ей двигаться. На траве и кустах остались капли, нет, уже не крови — во всяком случае, не человеческой, а голубоватой, густой жидкости… На аллее показались люди. Похоже семья. Двое взрослых и с ними двое детей – мальчик лет двенадцати и девочка дошкольного возраста. Впереди уверенно шагал крепкий мужчина и толкал перед собой садовую тачку, полностью загруженную пёстрыми пакетами с шоколадными круассанами, чипсами, печеньем и солёными орешками. Женщина за ним сгибалась под тяжестью рюкзака – по всей видимости тоже с разнообразной съестной всячиной. Даже дети тащили часть добычи. Вероятно, семейка недавно обчистила какой-то ларёк. Ксения поспешила им навстречу:
- Извините, вы не подскажите, где я могу купить какую-нибудь еду?
Мужчина скользнул по блондинке равнодушным взглядом, словно она была деревом или столбом, и молча прокатил мимо свою тележку. Ксения опешила и посторонилась. Однако в последний момент мужик всё с тем же каменным выражением лица взял со своей тележки пакет с чипсами и кинул незнакомке. Словно собачонке. Впрочем, очень мило с его стороны… Отношения между людьми в этом городе быстро менялись, поэтому любое проявления простого внимания и человечности ценились как никогда прежде. Вот только одного пакета чипсов ей мало.
Метров через семьсот Ксения наткнулась на инкассаторский автомобиль. Такие банковские броневики снуют по городу и собирают выручку с торговых точек. Только сегодня ребятам не повезло. Оба инкассатора лежали мёртвые в лужах собственной крови. Их водитель испарился из кабины, бросив служебный автомобиль с распахнутыми дверями. Ксения заглянула внутрь бронированного фургона: сумки с деньгами её не заинтересовали, а вот термосу со сладким чаем и пакету с бутербродами журналистка обрадовалась несказанно. Доминик тоже наверняка проголодался и с нетерпением ждёт её возвращения! Обратный путь Ксения проделала гораздо энергичнее – чашка горячего чая и бутерброд вернула ей силы. Правда она ещё не решила, скажет ли французу о найденной сумке с документами девушки, чьи имя и внешность совсем как у его пропавшей подруги. Не хотелось причинять новую боль нежной душе ранимого месье.
Но ещё издали Ксения увидела, что какие-то парни окружили автомобиль с сидящим внутри Брюийо. Они что-то агрессивно выкрикивали, размахивали палками, а ещё в руках у молодчиков были камни и пивные бутылки.