Разлом

Наутро архимаг торжественно препроводил меня в свой, ставший почти родным, личный кабинет, который за время обучения приоткрыл мне несколько своих тайн. Мои подозрения по поводу того, что пушистый снежно-белый ковер никогда не пачкался не благодаря ежедневным стараниям Олвиса, а благодаря наложенным на него заклятиям всецело оправдались. К тому же я достоверно узнала, что обитая металлом дверь в стене кабинета скрывает за что-то вроде архива, в котором собраны все данные, которые Белым магам удалось получить, изучая Пасть и деятельность черного колдуна.

Серхас изобразил на лице глубокую, но торжественную скорбь.

− Вот и настал сей трудный, но неотвратимый момент, когда пришла пора нам с тобой прощаться, − трагически изрек он. − Алкэ, тебе предстоит сложное и опасное задание, но все мы — верим в тебя! − я хотела было вставить, что одной верой спасен не будешь и не помешало бы мне и подмогу дать, но, оценив бесперспективность этого заявления, все же смолчала. − А теперь серьезно, − продолжил он уже деловым тоном, вернув лицу адекватное выражение. Все мы знаем, что хоть способности твои редкостны и необычны, мы не сумели научить тебя использовать их в полной мере, − я молчаливо согласилась, присовокупив к этому парочку ласковых по поводу беспечной уверенности магов в моем успехе. − Посему, я рассудил, что одними только магическими способностями тебе не побороть колдуна и припас неплохое оружие.

Серхас таинственно улыбнулся и заговорщически глянул на меня. Я уже представила что-то вроде магического гранатомета, стреляющего самонаводящимися молниями, но, к моему великому разочарованию, архимаг извлек из ящика своего стола всего-навсего кинжал.

Хотя, на деле оружие действительно оказалось неплохим. Мне лично глянулось! Острый стальной прямой клинок длиной от моего локтя до кончиков пальцев, черная рукоять, незатейливая, но удобная настолько, что, оказываясь в руке, словно сливается с ней, становясь ее продолжением, и черные же ножны, деревянные, украшенные скромной резьбой.

Я застегнула на талии мягкий упругий пояс, к которому крепились ножны и сразу почувствовала какую-то связь с оружием…

− Он принял тебя, − удовлетворенно произнес архимаг. − Это старый клинок. Он рожден был в те времена, когда в оружие могли вливать душу. Такой кинжал если уж признал кого своим хозяином, то никогда не предаст, не подведет и станет лучшей защитой.

Как ни фантастично звучали его слова, мне почему-то верилось. Кинжал и впрямь как-то по-особому грел меня, словно надежное дружеское плечо.

− Ну, теперь, верно уж, и настало время отправляться, − сказал Серхас.

Я обреченно вздохнула.

Архимаг же заупокойным голосом начал бубнить непонятные слова на непонятном языке, затейливо и многообразно размахивая руками. Конечно, это было заклинание. Белые маги всегда чародействовали именно так, употребляя тексты веками выверенных и отточенных заклятий и совершая особые сложные пассы руками.

Прямо на моих глазах посреди кабинета мага возникла быстро густеющая туманная дымка. Мельчайшие частицы млечного воздуха сбивались ближе друг к другу, соединялись, уплотнялись. И вот уже передо мной стояла изящная дверь, вытесанная из белого дерева, с резной серебряной ручкой. На чем она держалась, было непонятно, ибо ни стен, ни косяков рядом с ней не было.

− Идем! − торжественно произнес архимаг, открывая передо мной дверь и галантно пропуская вперед.

Я боязливо шагнула через порог… и очутилась на травянистом берегу звонкоголосой чистой речушки. Лениво стрекотали замлевшие на жаре кузнечики, подремывали редкие бабочки на нежных лепестках цветов, деловитые стрекозы нехотя трещали прозрачными крылышками над водой.

Имелись здесь и признаки недалекого человеческого жилья, как-то: мусор в виде подсолнечной и луковой шелухи; яичная скорлупа; забытая женская исподняя рубаха на дереве; размотанная мужская портянка на кусте; далекие, но отчетливо различимые удары топора, многоголосые крики и брань; неуверенно прохаживающийся петух, ошарашено озирающийся по сторонам (видать забрел сюда ненароком, а как назад вернуться — не знает).

Через речку переброшен был маленький деревянный мостик, очевидно, не пользовавшийся популярностью, ибо никакой тропинки к нему не вело ни по эту сторону, ни по ту, да и сам он готов был вот-вот развалиться от старости и гнили. Даже грибами и мхом кое-где порос.

По ту сторону речки темнел густой мрачный лес. Многовековые ели, клонимые ветром, недоверчиво кивали в мою сторону, словно сдержанно приветствуя, но давая понять, что мне здесь не рады. Из-за макушек деревьев виднелись далекие черные шпили замка, словно пронзавшие собой небеса.

− Вон оно, логово кровопийцы − Черный замок! − с презрением прошипел архимаг, кивая на них. − Шпили эти будут тебе, Алкэ, ориентиром. Их видно из любой части леса. Пойдешь по направлению к ним, и обязательно выйдешь к Черному замку.

Я изучающе уставилась на торчащие из-за деревьев макушки архитектурного строения, пытаясь примерно прикинуть расстояние.

− Прощай, Алкэ, мы будем верить в тебя и ждать спасения! − утерев слезу, надламывающимся голосом провозгласил Серхас и шустро скрылся за дверью, которая не преминула тут же раствориться в воздухе еще до того, как я успела что-либо возразить по этому поводу.

Я призадумалась. Подошла поближе к реке, присела на корточки. Зачерпнула ладошками воду, брызнула на лицо прохладными крупинками. Долго и заворожено любовалась упрямым течением, бесконечным, неостановимым…

Потом опустила глаза. И встретилась взглядом со смуглой худенькой девушкой с карими глазами и каштановыми волосами, остриженными до плеч и скручивающимися на концах в непослушные спиральки. То бишь, со своим отражением. Задорно подмигнула ему.

Пружинисто поднялась, выпрямилась, расправила плечи. И уверенным шагом направилась к мостику.

========== III ==========

Ельник сменился сосновым бором, тот, в свою очередь плавно перетек в лиственный лес, прошелестел листиками-сердечками березняк, промелькнул рябинник. И снова начался хвойный лес…

Ощущения у меня были двоякие. С одной стороны, шла я уже очень долго, а черные шпили так и не становились ближе, словно замок, играя со мной, шутливо отползал ровно настолько, насколько я сокращала расстояние. С другой стороны, назойливо щекотали сознание подозрения о том, что я хожу кругами, пусть и пытаюсь старательно держаться одного направления. Впрочем, оба эти ощущения радужных надежд не прибавляли.

Хотя и без них настроение было куда как гадостное. Да и каким ему еще быть, с условием, что тебя, ранее не лишавшую жизни никого, крупнее таракана, отправили убивать колдуна, с которым не могут справиться все Белые маги вместе взятые, да, к тому же, толком не объяснили, как это делается? Точной дороги не указали, как моя жертва выглядит, не описали, довольствуясь трепетно-испуганными охами-вздохами, наподобие, «ничего страшнее и представить невозможно» и «увидишь − сразу поймешь». Надо сказать, мое воображение разыгралось не на шутку, рисуя самых отвратительнейших и ужасающих монстров, периодически, дабы не запугиваться совсем уж сильно, переключаясь всего-навсего на скрюченных старичков с одревесневшими кистями, мухоморами вместо носа, ослиными ушами и волосами-змеями. Храбрости от таких фантазий, надо сказать, не прибавлялось. Но, по правде говоря, куда легче было представить себя убивающей кровожадного колдуна в обличье отвратительного злобного чудовища, чем обычного человека, поднять руку на которого я смогу только, пожалуй, если он будет не на шутку угрожать моей собственной жизни.

От таких размышлений настроение у меня окончательно испортилось, и я для отводу души начала почем зря костерить Белых магов с учетом всей их родословной и наследственных заболеваний, как психических так и физических, и с перечислением всех характерных симптомов оных. По их милости иду туда, не знаю, куда, убивать того, кто не знаю, кого (верней, как выглядит). По их милости пропустила утреннюю пробежку (пусть и самолично рассудив, что перед смертью не набегаешься, но вину за испорченный спортивный настрой с чародеев снимать все равно не хотелось). По их милости, наконец, весь день шатаюсь по незнакомому лесу голодная! Хоть бы узелок с едой и водой в дорогу снарядили, разгильдяи!