Вояж в средневековье

— Вы считаете, что изумруды мне были не по вкусу, зато опалы в самый раз? — иронически поинтересовалась девушка.

— Мне просто хотелось бы убедиться, что молочный оттенок этих опалов не в силах соперничать с перламутровым отливом вашей белоснежной кожи.

— Опять заученные и напыщенные комплименты, — поморщилась Софи. — Ваша Светлость, на будущее, научитесь говорить от души. Этим быть может вы смогли бы покорить женское сердце.

— Вы говорите дерзко, — озадаченно пробормотал Принц, — никто не смеет говорить со мной так. Ни одна женщина, во всяком случае. А вы …но мне это нравится.

— А мое мнение на сей счет вас, разумеется, не интересует. Ваш каприз и все. Ничего больше. Неужели вам не претит, что расположение женщины вы покупаете? Либо принуждаете ее. Вы никогда не пытались добиться любви? Наверное, нет. И мне даже жаль вас. Вам не дано вызывать любовь к себе.

— Вы смеете говорить мне такие вещи? — Анжуйский делает два шага по направлению к Софи.

— Не приближайтесь ко мне! — глаза девушки гневно сверкают. — Иначе, — она хватает ближайшую вазу, выплескивает цветы в окно, — ощутите на себе, какова крепость китайского фарфора.

— Дерзка, но как прекрасна, — Принц в восхищении смотрел на разрумянившуюся от гнева Софи. — И дело не в том, что я, как ты выражаешься, не могу вызывать любовь к себе. Дело в том, что ты хранишь верность этому фигляру. Да что в нем такого? Ни знатности, ни богатства. На голос берет. Только и всего.

— Он умеет любить. Это главное. Рядом с ним чувствуешь себя любимой и защищенной. Он не предаст.

— Какая ода его совершенствам, — Герцог пришел в бешенство. — Какая преданность и верность. Но ты придешь ко мне, умолять будешь о любви. Иначе твой ненаглядный трубадур окажется в руках инквизиции. Не одобряют там актерства. Знаешь, наверное. Даю тебе сутки на размышление. А потом…

У Софи опустились руки.

— Неужели вы, дворянин, способны на такую … низость? — ее голос предательски дрогнул.

— Назовем это выгодой, — нагло ухмыльнулся Анжуйский. — Выбор за тобой. Это же в вашем духе. Пожертвовать собой ради любимого. И жертва не такая уж неприятная, согласись.

— Я… согласна, — еле слышно прошептала Софи. — Изверг.

— Ну, к чему такие громкие слова? — Принц подошел к ней и приобнял за плечи. Девушка закрыла глаза от отвращения. На ее счастье в коридорах замка внезапно послышался шум и звон. Топали сапоги, звенели шпаги, слышались крики и звуки ударов.

— Да что там такое? — закричал Принц.

— А это ко мне, Монсеньор, — с торжествующей улыбкой сказала Софи

Дверь комнаты распахнулась и впустила Брюно, который с трудом сдержал ярость, увидев Анжуйского рядом с Софи. Он прикрыл дверь и остановился, оценивая обстановку и решая, как действовать дальше.

— Проклятый фигляр! — рявкнул Принц. — Да как ты смеешь являться сюда?! Как вообще ты сюда проник?

— Прекрасный, тихий вечер сегодня, не правда ли, Ваша Светлость? — Брюно отвесил поклон. Слишком низкий поклон.

— Да ты наглец! — окончательно взбесился Герцог. — Я велю тебя схватить. И очень скоро ты познакомишься с нашими инквизиторами.

— На вашем месте я бы этого не делал, — Брю насмешливо блеснул глазами. — Иначе король узнает о таинственном собрании в некоем монастыре. О человеке, который надел корону, не имея к тому оснований. Мне продолжать?

— Кто ты? — Принц побелел, как стена и перекрестился.

— Ваша совесть, Монсеньор.

— Как… как ты можешь это знать? — Анжуйский задыхался от охватившего его ужаса.

— Знаю не я один. Еще несколько человек причастны к этой тайне. А как говорится, что знает двое, то знает и свинья. Отпустите девушку, Монсеньор. Сделайте доброе дело. И оно вернется к вам. Иначе вашу постыдную тайну узнает Граф де Бюсси, вернейший ваш вассал. Станет он тогда сражаться на вашей стороне против Помазанника Божия? Нет, не думаю. Выбирайте. Отпускаете девушку — на моих устах вечная печать молчания. Нет — обвинение в измене и … ну вы знаете.

Анжуйский, в сущности, был трусом. И сейчас его обуял просто животный ужас. Он молча оттолкнул Софи, и она бросилась в объятия Брюно. Дверь снова распахнулась, вошел Граф де Бюсси в сопровождении Тирана, Скапена и нескольких своих людей

— Что это значит, Бюсси? — Принц пытался изобразить гнев. Однако вышло довольно вяло. — Вы подняли мятеж против Своего Господина?

— Ну что Вы, Монсеньор, — взмахнул рукой Граф. — Какой мятеж? Я просто пришел предупредить эту девушку, что она напрасно злоупотребляет вашим гостеприимством. Дело в том, что ваш брат, Генрих III Валуа, Король Франции, прослышал о вокальных талантах Софи и Брюно и намерен пригласить их в Лувр. И тут мы узнаем, что девушка в свою очередь, находится здесь по вашему приглашению и осматривает замок. Я поспешил сюда, передать желание Его Величества. А ваши люди истолковали все не так, как следует. Вышел конфуз.

— В самом деле, — Принц уже немного пришел в себя. — Это небольшое недоразумение. Оно уже разрешилось. Мы осмотрели замок и парк. И я отпустил эту девушку домой.

— Весьма любезно с вашей стороны, — вставил Брюно.

— Я признательна вам за гостеприимство, Монсеньор, — Софи присела в реверансе. — Я прекрасно провела здесь время.

— А я рад, что… вы остались довольны, — выдавил из себя Принц. — Желаю вам успеха в Лувре. И всего хорошего.

— Благодарим, Ваше Высочество, — улыбнулся Брю и они с Софи вышли из комнаты. За ними последовали остальные. Бюсси остановился в дверях.

— Это весьма благоразумно с Вашей стороны, Монсеньор, — сказал он, обернувшись к Принцу. — Не стоит ссориться с братом ради прихоти и какой-то актрисы.

— Семейный мир, что может быть важнее, — пробормотал Анжуйский. — Я также поеду в Париж. Генрих пожелал меня видеть на празднике, который он устраивает.

— Ну что же, это прекрасно, — улыбнулся Бюсси. — Позвольте откланяться, Монсеньор.

И он вышел, оставив Анжуйского в мучительном страхе. Правду сказал Брюно? Известно ли Бюсси о том, что Герцог при живом брате был помазан? Скорее всего, нет. Но кто знает? И Принц обратил взор к Распятию.

========== Отравленный букет ==========

На следующий день труппа господина Тирана отправилась в Париж. Все были в приподнятом настроении. Ну, еще бы, такая честь. Не каждый день и не каждую труппу приглашают выступить для Короля Франции. Помимо престижа это сулило еще и высокие гонорары, чему все были рады. К тому же с ними был Брюно, всеобщий любимец, с которым самая длинная дорога не покажется скучной. Уж он всегда найдет, чем развлечь. То ли небылицами разного рода, то ли прекрасными балладами.

Да и сам Брюно несказанно счастлив. Его возлюбленная рядом. И можно смотреть друг на друга, улыбаться, обнимать, срывать украдкой поцелуй (если никого нет поблизости). Однажды их повозку обогнала роскошная кавалькада Герцога Анжуйского, который тоже спешил в Париж. И наши влюбленные даже не заметили посеревшее от ревности лицо Габриэль в одной из карет. Она до крови искусала губы, глядя на них, абсолютно поглощенных друг другом и не замечающих ничего вокруг.

«Эта девчонка просто неуязвима, — Габриэль ломала пальцы от злости. — Он глаз с нее не сводит. Нет, пока она жива, он никогда не станет моим. Пока жива. Так пусть ее не станет. Он будет страдать. Но недолго. Станет искать утешения и забвения. И он найдет утешение. Я утешу его».

Это было безумием. Но ревность — плохой советчик. Габриэль уже не понимала, что делает. Она позвала одного из своих слуг.

— Твоему брату грозит тюрьма за кражу.

— Он ее не совершал. Вы знаете.

— Знаю. И если ты сделаешь то, что я приказываю, найдется свидетель, который подтвердит его невиновность.

— Что вы прикажете сделать?

— Ты догонишь повозку актерской труппы Тирана и передашь букет актрисе по имени Софи. Скажешь это от графа де Бюсси. Прежде, чем взять в руки букет, надень перчатки…

— Госпожа, — слуга в ужасе упал на колени перед ней, — спасти жизни брата, погубив чужую. Пощадите!