Страница 35 из 52
Продолжать наступление мы больше не могли: в ротах осталось по восьми — двенадцати человек.
В ночь на 17 января бригада сдала свой участок 450-му полку 265-й дивизии, а к рассвету сосредоточилась в лесах, в десяти-двенадцати километрах восточнее Тортолово. Артиллерийский и минометный дивизионы оставались еще несколько дней на прежних позициях для усиления 450-го полка.
На этом и закончилось участие бригады в прорыве блокады Ленинграда. 8-я армия не добилась существенного успеха, но своим наступлением она отвлекала силы противника от главного направления, перемалывала их, содействуя продвижению 2-й ударной армии.
Севернее нас разгорелось ожесточенное сражение. Обе стороны уже со второго дня операции начали вводить в бой вторые эшелоны, резервы, которые через день-два снова требовалось подкреплять свежими силами. Сама местность не благоприятствовала войскам 2-й ударной армии. Наступление шло среди торфяных болот. Танки не могли поддерживать наступающих: они проваливались в трясину. Противник засел в мощных опорных пунктах. С юга, с Синявинских высот, вражеским артиллеристам были как на ладони видны боевые порядки наших войск до самого Ладожского озера.
17 января между войсками Волховского и Ленинградского фронтов оставалась узкая полоска земли, на которой с тупым упорством сопротивлялся враг, усиленный свежей дивизией СС. Трудно представить, каково было волнение в войсках и в осажденном городе! Все ждали соединения фронтов.
И вот исторический момент наступил!
Утром 18 января части 2-й ударной армии Волховского фронта соединились с частями 67-й армии ленинградцев. Шестнадцатимесячная вражеская блокада пала, спасительные ворота в Ленинград были открыты. Окруженные и прижатые к Ладожскому озеру, гитлеровские войска пытались прорваться на юг, но были уничтожены. К концу дня образовался «коридор», который накрепко связал исстрадавшийся город с Родиной.
«Коридор» этот был, правда, еще невелик. Ширина его составляла восемь — одиннадцать километров. С севера — Ладожское озеро, с юга — Синявинские высоты, господствовавшие над местностью. Но эта операция вошла в историю Великой Отечественной войны как одна из замечательных страниц: она имела большое политическое и стратегическое значение. Ленинградцы рассказывали, как ликовал город-герой, освобожденный от тисков голода и лишений. Через «коридор» длиной до двенадцати-тринадцати километров, через эту спасительную артерию, сразу же устремились колонны машин с продовольствием, медикаментами и всем необходимым для войск и жителей города.
2-я ударная и 67-я армии, повернув свои войска фронтом на юг, продолжали наступление с задачей сбить противника с Синявинских высот и еще шире распахнуть образовавшиеся ворота. Но враг успел подтянуть пять свежих дивизий и большое количество артиллерии. Фашисты оказали упорное сопротивление. Наши войска были вынуждены перейти к обороне, закрепляя захваченные рубежи.
22 января бригада начала закрепляться на отсечной позиции за боевыми порядками 265-й и 286-й дивизий. Мы должны были подготовить контратаки в нескольких направлениях на тот случай, если противник перейдет в наступление. Подразделения рыли окопы. Прибывало пополнение.
В эти дни произошла смена командования бригады. Бураковский был назначен командиром 191-й стрелковой дивизии, а на должность командира нашей бригады прибыл полковник Н. В. Симонов.
Я постепенно приглядывался к новому командиру. В первые дни казалось, что работать с ним будет очень трудно. Больно крутым показался его нрав. Но после нескольких деловых встреч с Симоновым мнение мое резко изменилось. Я понял, что он имеет большой практический опыт и всей душой болеет за свое дело. Строгий и придирчивый, он в то же время проявлял большую заботу о людях, вникая во все мелочи службы и быта. Симонов до войны был начальником штаба дивизии, организаторский талант у него сочетался с высокой штабной культурой. С каждым днем совместной работы с ним я открывал новые хорошие черты у своего командира.
Синявинские высоты
По радио и из газет мы узнавали о все новых и новых победах советского оружия. Закончилась ликвидация окруженной немецкой группировки на Волге и Дону. Полным ходом шло освобождение Северного Кавказа и других районов нашей страны. Эти сообщения как живительный бальзам действовали на людей, вселяли в них бодрость и силу, воодушевляли на новые подвиги…
В ночь на 3 февраля бригада, вошедшая в состав 2-й ударной армии, сосредоточилась в районе Рабочего поселка № 1, в шести километрах к северу от Синявино.
Мы оказались в тех самых местах, где две недели назад полыхал огонь жарких боев. От построек в Рабочих поселках остались только развалины. Повсюду исковерканные танки, орудия, автомашины.
2-й ударной армии было приказано захватить Синявинские высоты, выйти в район Мги, очистить от врага Кировскую железную дорогу и тем самым расширить «коридор» между Волховским и Ленинградским фронтами.
Командующий армией генерал В. 3. Романовский поставил нашей бригаде ближайшую задачу — овладеть юго-западной частью Синявино и высотой 50.1. Слева от нас действовала 364-я дивизия, а справа, как и при наступлении на Тортолово, — 80-я дивизия. Фронт наступления — полтора километра.
Атака должна была начаться утром 7 февраля. Продолжительность артиллерийской подготовки — семьдесят пять минут: сначала огневой налет, затем период подавления отдельных целей и снова огневой налет.
Начальник артиллерии армии генерал Д. Д. Калашников придал бригаде три артиллерийских полка. Боевой порядок бригады строился в два эшелона: в первом эшелоне 1-й и 3-й батальоны, во втором — 2-й батальон, в резерве — 4-й батальон, батальон автоматчиков (без одной роты) и 45-миллиметровая батарея противотанкового дивизиона.
Я представил на утверждение командира бригады состав двух артиллерийских групп, который и был принят. Но когда я доложил обо всех остальных вопросах артиллерийского обеспечения, Симонов посетовал на то, что снарядов дали очень мало: с таким количеством боеприпасов трудно взломать вражескую оборону.
И на этот раз мы не получили полных данных о противнике. Пурга, снегопад, короткий зимний день препятствовали ведению авиаразведки. Мало целей засекли и наши артиллеристы. Мы не видели, что происходит в тылу противника. Зато враг имел возможность следить за всеми нашими передвижениями. С Синявинских высот просматривалась вся местность вплоть до Ладожского озера, весь «коридор». Только отдельные участки уцелевшего леса, разбросанные на снежной равнине, могли в какой-то степени скрыть от вражеского взора наши штабы, резервы и огневые позиции некоторых артиллерийских батарей.
Передовые части бригады прижались к полуобрывистому подножию высот, откуда не видели ничего, кроме отдельных участков первой траншеи и выносных ячеек противника.
Первая линия вражеских окопов проходила по скатам высот, но главный узел сопротивления, его опорные пункты находились на плоских вершинах. Синявино, вытянутое на целый километр по юго-западным скатам, до войны представляло собой большой населенный пункт. Гитлеровцы растащили все дома и постройки. Фундаменты, подвалы, погреба были превращены в оборонительные сооружения. Чтобы выкурить фашистов оттуда, требовалось знать точное расположение всех укреплений.
Куда стрелять — вот что в первую очередь беспокоило меня и начальника штаба артиллерии бригады майора Леонида Михайловича Капустина. Сколько мы ни нажимали на командиров артиллерийских частей, на их штабы и разведывательные органы, на разведывательное отделение штаба артиллерии армии, но собрать достаточно данных для планирования огня нам не удалось. Пришлось скрепя сердце большую часть огня спланировать на глазок, по наиболее вероятным местам скопления противника.
Как-то вечером заехал к нам командир 2-й артиллерийской дивизии полковник К. А. Седаш. Он едва протиснулся в узкую дверь нашей землянки. Поздоровавшись, спросил, какие есть претензии к двум полкам его дивизии, приданным нашей бригаде.