Страница 44 из 66
- Уйми свою псину!
Я насупилась, резко ответила:
- Сэр, про меня Вы можете говорить все, что Вам угодно, но не дай Вам боги, сэр, оскорбить мою лошадь! – потом обернулась к Луне, – Грр, иди ко мне!
Волчица подхватила острыми зубами ремень арбалета, подбежала ко мне, ласково боднулась башкой, отдала оружие. Я, заулыбавшись, начала трепать ее по ушам, она с наслаждением вылизывала мне лицо. Арагорн опоясался поясом с ножнами, коснулся моего локтя, несколько виновато взглянул. Потом решительно сказал:
- Кей, Эомер обещал после ужина показать тебе твою комнату. Обустраивайся. Он говорил, отведет тебе комнату рядом с Боромиром. Тебе будет проще ухаживать за своим братом.
- Ухаживать? Подожди, а разве во всем Рохане я единственная лекарка? Да и зачем мне располагаться, если завтра мы уйдем?
- МЫ уйдем, – выделил голосом Арагорн. Я обвела взглядом все Братство. Мужчины либо отводили глаза, либо слишком уж старательно разглядывали свое полученное назад оружие.
- Понятно. Заговор мужского шовинизма, – кивнула я. Внутри, притухшая, снова начала закипать ярость.
- Это очень опасно. Тебе лучше остаться.
- Мы пошли, – проскулил на грани слышимости эльф, и представители расовых меньшинств поспешили ретироваться – поняли, что здесь сейчас будет бурная дискуссия очень личного характера. Нет, они еще никогда не видели меня в ярости. В настоящей ярости. Я, пока сдерживаясь, вскинула голову. Арагорн с мрачной уверенностью смотрел на меня. Я вдохнула, выдохнула, по рецепту психологов моего мира досчитала до десяти и постаралась достучаться до разума Бродяжника (или что там у него заменяет эту функцию).
- Почему ты полагаешь, что мне следует остаться? Опасности, которые нас ожидают не больше тех, что мы уже прошли. Вместе, одной командой! В конце концов, именно меня орки признают почти родственницей, и я Хранитель Кольца.
- Я договорился с орками и полагаю, что они не откажутся от своего слова. А кольцо… Леголас рассказал мне, что вы его решили не уничтожать. Так не стоит подвергать его лишней опасности. Кстати, непонятно, почему со мной вы не обсудили судьбу кольца. Ведь с ним связана судьба всего Средиземья.
- А ты полагаешь, что несешь личную ответственность за все Средиземье, – фыркнула я. Похоже, попала по больному месту. Арагорн плотно сжал губы, глаза сверкнули гневом. Ах да, сообразила я, ему с детства промывали уши, что как он есть потомок Исильдура, то он виноват, должен, обязан, ну и так далее…
- Ты никуда не пойдешь, – жестко сказал он, – Говорю тебе, как предводитель отряда. Останешься в Эдорасе, будешь лечить Боромира.
- И не думай! Чем я хуже вас? Ты не можешь мне приказывать! Ты мне не отец, не муж, не брат и не любовник!
- Ты никуда не пойдешь! – сорвался на крик Бродяжник, – я, в конце концов, волнуюсь за тебя! Ты же девушка!
Сказал бы другим тоном – лучшего признания и не нужно! А так – курам на смех! Будь я в трезвом рассудке и здравой памяти, я бы и сейчас попробовала перевести все в шутку и вернулась к разговору позже. Но тут я заметила, что на соседней веранде “дышит воздухом” Эовин. Она была в зале, когда мы занимались песне-терапией. Зуб даю, эта блондинка уже положила глаз на нашего... Короля!
И вот сейчас мою голову одурманил бешеный коктейль из гормонов – адреналина, норадреналина и эндорфина, и я зашипела, словно дикая кошка:
- Ах, девушка!!! Значит, мужики, и только поэтому, могут делать то, что хотят, а девушки должны сидеть в замках, вышивать половые тряпки! Разве сражаются тем, чем мужики отличаются от женщин? По-моему, я до сих пор держала арбалет в руках! Любить мы должны “наших героев”! А вы не думали, что у девушек тоже есть Честь! И это честь – сражаться за то, во что веришь, и за тех, кого любишь! А вы, шовинисты хреновы, считаете, честь девушки, это то, что вы у нее сами же забираете в первую брачную ночь! А так она – второй сорт! Прямо по классику – прекрасная самка, цель которой рожать и кормить! Ну уж нет!
У меня было еще что сказать, но Арагорн на моих последних словах ухватил меня за шкирку, поднял и встряхнул, словно котенка. Горло перехватило. Придушит же! Я, словно по наитию, вскинула левую руку. Кольцо моментально раскалилось, словно его бросили в огонь, оно вспыхнуло светом, заставившим Арагорна шарахнуться и уронить меня на место. Пол ударил меня по пяткам, я покачнулась, но не упала. Закашлялась, ярость незаметно сменилась горькой грустью. Арагорн смотрел на меня исподлобья. В этих словах, сказанных в гневе и грубо, все-таки было много правды. Неожиданно я почувствовала, что в глазах защипало. Настоящая баба, блин! Сама наорала, сама обиделась. Но я прошла мимо посторонившегося Арагорна, гордо поднимая голову вверх, что бы слезы не катились из глаз. Он качнул головой, и тихо, грустно, но с уверенностью в своей правоте, сказал:
- Ты останешься с братом.
Снова кричать, ругаться сил совсем не осталось – колени тряслись, губы дрожали, по щекам уже покатились слезы...Вся злость выкипела. Я развернулась и побежала прочь, не разбирая дороги. Бежала я довольно долго, где-то плутала...
- Человек, ты куда? – недоуменно окликнула меня лежащая под навесом Грр, – что случилось?
Я просто рухнула пластом рядом с волчицей, спрятала лицо в густою шерсть подруги, и разрыдалась в голос. Я злилась, что плачу, а больше всего злилась на саму себя. Столько времени была милой, разумной девочкой, а тут позорно сорвалась. Я злилась, но горячие слезы продолжали литься из глаз, словно весь смех, которым я до сих пор делилась с братством, решил отомстить и выливался скопленными слезами. С пятого класса не плакала из-за обид. Я даже от боли не плакала, а смеялась. А теперь вот меня разобрало. Грр оскалилась, зарычала, сказала мысленно:
- Заколдованный твой!
- Укуси его! – зло, всхлипывая, потребовала я.
Волчица вскочила и бросилась на него. Выхватывать меч Арагорн не решился, предпочел принять тактическое отступление. Я, судорожно всхлипывая, хихикнула сквозь слезы. Ибо, ничего умнее, чем с беличьей ловкостью взлететь на дерево в голову будущего короля не пришло, и он напоминал огромного, сердитого кота, поливающего возмущенным шипением флегматичного пса, загнавшего его так высоко. Я стерла слёзы, и встала, подойдя к Грр. Волчица приласкалась ко мне, но стоило сапогу решившего спуститься Арагорна оказаться на уровне головы Грр, как она, подпрыгнув, чуть не поймала острыми зубами пятку этого заразы. Он оказался быстрее, вздернул ногу, влез повыше, обиженно спрятался в листве и затаился.
Я села под дубом, меланхолично принялась почесывать млеющую волчицу за ухом. Слёзы словно выключили. Наверное, они вылились все, оставив после себя только красные глаза и опухшие веки. Мысли текли лениво и замедленно, но куда притекли... Как-то незаметно я спросила себя: “А кого я любила? Визуальный образ? Или свое воображение? А какой он НА САМОМ ДЕЛЕ? Не зачарованный эльфийкой, какой? Может, он ярый шовинист? Или “хищник”, который будет прогибать человека под себя? Теперь-то он не Рыцарь Печального Образа!”. В носу снова защипало. Неожиданно нарисовалась Эовин. Откуда она вынырнула?
- Бедная девочка! – ласково погладила она меня по голове, – ты храбрая, но они тебя никогда не поймут. Бедняжечка! А какой этот бродяга грубиян! Я понимаю, когда в сражении девушку убивают наравне с парнем, когда на тренировке роняют и бьют, но поднимать руку на девушку в споре! Пойдем!
Она так ласково меня жалела, что я почувствовала новый прилив слез. Она увела меня со двора, и мы, устроившись, в комнате Боромира, всласть поболтали. Сын наместника хоть и слабый, как котенок, с удовольствием участвовал в разговоре то улыбкой, то метким словечком. Раздери меня горгулья, да он, по-моему, глазки Эовин строит! Ну да, как раз его типаж! Высокая, величественная светловолосая воительница. Валькирия. Хорошо воспитанная, в отличие от меня. А та и рада – улыбается ему, прилично краснеет, глазки опускает. Та-а-ак, похоже, скоро меня отсюда попросят. Вот у всех личная жизнь, а у меня одна дурь! Загнала мужика на дерево и радуюсь! Выпав из общей беседы, я задумалась. А чего это меня так понесло? Скандально орать не мой стиль… Вот только с Арвен лаялась, но это когда еще было…