Браконьеры

Неожиданно тот, что стрелял в меня, издал совершенно нечеловеческий крик, закончившийся судорожным всхлипыванием и бульканьем крови. Я выглянула из-за угла и замерла. Его голову с вывесившим в сторону языком держал в руках крупный яутжа.

Он повернул голову в мою сторону и я попыталась спрятаться за угол обратно. Но самец уже успел заметить меня. Я стала отползать, но он в три шага оказался рядом и встал надо мной.

Ничего не выражающая маска приблизилась к моему лицу. Я, тяжело дыша и едва сдерживая стон боли, смотрела прямо в равнодушные черные линзы. Яутжа медленно осмотрел меня с ног до головы и его страшный коготь коснулся склянок у меня на поясе, потом слегка задел плащ из шкурок клециков. Он ткнул пальцем куда-то в сторону и издал вопрошающую серию щелчков. Я покачала головой:

— Враги! Убила, чтобы сбежать. Враги! Ранили!

Яутжа, подумав и что-то решив для себя, схватил меня лапой за талию, рывком поднял меня к себе на плечо. Рана взорвалась такой болью, что я потеряла сознание.

Комментарий к На корабле каперов * – Джон Доу – безымянный труп, у которого нет документов, имя нарицательное.

====== На корабле яутжа ======

Я пришла в себя на длинной, низкой лежанке, покрытой мягкими шкурами каких-то животных. Мой плащ был наброшен на мои ноги вместо одеяла. Зря — здесь было ужасно жарко, влажно и душно. Я поспешила отбросить плащ в сторону, чтобы не поймать тепловой удар.

Руки не связаны, ожог жирно намазан какой-то желтоватой жижей, ушиб тоже. Мой взгляд с любопытством принялся блуждать по внутренностям каюты, в которой я пришла в себя. Правда, то, что это именно каюта, я догадалась далеко не сразу и то лишь тогда, когда пол и стены вздрогнули и на пару секунд я почувствовала невесомость. Меня пробил холодный пот, несмотря на царящую вокруг жару — я сообразила, что это взорвался корабль ГАЗов. А ведь я могла бы быть там!

Стены каюты, неровные, полукруглые, напоминали о норе под корнями какого-то дерева. По полу стелился горячий, влажный туман, настолько плотный, что когда я опустила в него руку — перестала видеть свои пальцы. В другом конце каюты был устроен здоровенный, мелкий бассейн, наполненный постоянно бурлящей водой. Интересно, она кипит или там типа джакузи? На стене напротив лежанки было развешано полсотни черепов разных форм. Видимо, хозяин специально так расположил свою коллекцию, чтобы с кровати было удобно любоваться. Я наметанным взглядом окинула коллекцию, машинально прикидывая, кому эти черепушки могли прежде принадлежать. Вон те — явно человеческие, эти — шерианцев, только у них такие характерные клювы и три глаза, вон та пара под потолком — гариков, здоровенных, тупых лбов, известных среди военных своим метким прозвищем «тараны». Остальные черепки сходу опознать не удалось, всё-таки мне было привычнее свежевать зверей, а не людей.

Я прикрыла глаза и начала по кадрам восстанавливать последние события. По моему лицу скользнула мрачная улыбка, когда я вспомнила, как свернула шею тому говнюку. Ломать шею зверю или человеку — разница невелика, разве что для человека нужно усиливать нажим, позвонки крепче, чем у тех же клециков. Стыда я не чувствовала — он напал первым, да и к тому же, убил Клепу.

Последнее, что я помнила — острохарактерную маску яутжа. Значит, зачем-то он меня забрал с собой.

Яутжа терроризировали космическое сообщество еще до того, как оно успело сформироваться. До того, как люди вышли в космос и познакомились с братьями по разуму, но не по облику, хищи мучили сапиенсов «в колыбели человечества». Году этак в две тысячи сто девяностом вся орбита планеты оказалась увешана спутниками и подобраться к людям на планете стало невозможно. Ничуть не расстроившись, яутжа тут же принявшись охотиться на дипломатические корабли и транспортники, которые перевозили дембелей или наемников на самые отдаленные и опасные уголки вселенной. Конечно, надо отдать им должное, хищи уничтожали любые чужие пиратские корабли. Так что синонимом слова «пират» стало «яутжа» — самоназвание расы.

Хищи были настоящими акулами — налетали на самые опасные корабли, вырезали всех воинов, отрывали у них головы, сдирали кожу, а после этого разграбляли то, что не пострадало после битв, неизвестно зачем иногда забирали случайно попавшихся под горячую лапу женщин, и после этого исчезали еще до того, как военные успевали среагировать.

Конечно, люди быстро приспособились перевозить особенно ценные грузы на кораблях, на которых летали дети на экскурсии — такие корабли были в полной безопасности. Яутжа всегда царственно игнорировали детенышей, они нападали не ради грабежа, а ради… Фиг знает чего! В общем, буквально вся раса яутжа была вне закона. И я оказалась в плену у одного из них. Интересно, он хочет меня съесть, поиметь, убить или что-то четвертое?

Дверь бесшумно открылась и в нее, слегка склонив тяжелую башку, вошел хозяин помещения. Он, сев на край своей лежанки — я торопливо поджала ноги — грубовато ощупал мое плечо, заставив меня заскрипеть зубами от боли. Потом удовлетворенно кивнул — рана почти затянулась — и издал какой-то вопрошающий стрекот, убрав лапы от моей травмы. Я покачала головой, показывая, что не поняла. Он вздохнул и снял маску.

Морда его меня не удивила и не испугала — один раз на Свалке, планете-рынке, где наливали каждому, у кого были кредиты, я толкала контрабандный жир куйржинов и выкупил этот жир у меня яутжа. Сначала, конечно, было мерзко смотреть на постоянно шевелящиеся жвала и низко посаженные глазки, но после пятой стопки я даже осмелилась слегка потрогать его «челюсти» с полного его согласия — я, как продавшая сторона, проставлялась. После мы с Шип-Шшпихом еще пару раз сталкивались — он часто бывал на Свалке, оказался на удивление честным для контрабандиста, вести с ним дела и после бухать было одно удовольствие. Поэтому жвалистые морды животного ужаса у меня не вызывали.

Яутжа, явно довольный тем, что я не начала орать от ужаса, кивнул и повторил вопрошающий, стрекочущий звук. Я сосредоточилась и медленно произнесла на космоарго — языке, который понимала вся галактика:

— Я не понимать. Ты говорить на арго?

Хищ вздохнул, убедившись, что землянка тупая. С интересом потрогал мои дреды. А Шип-Шшпих вполне себе прилично говорил на космоарго. Правда, он, один раз напившись, жаловался, что его вышибли из клана и лишь поэтому он начал промышлять контрабандой. Может, общий язык учат только те, которым сильно приспичило, а остальные общаются только с друг другом, считая разговоры с остальными расами ниже своего достоинства? Я остановилась на этой версии и решила проверить, что мне можно — попыталась подняться. Охотник упер мне в грудь коготь, намекая, что не разрешал шевелиться и принялся ощупывать мою грудную клетку.

Ладно-ладно, мордатый, попробуй, усни рядом со мной! Всажу заточку тебе в глаз, освежую и сбегу. Представив эту сцену, я мягко улыбнулась. Однако, яутжа, закончив вполне себе профессионально пальпировать мои ребра, неожиданно вполне себе учтиво наклонил голову, встал и отошел в сторону, даже не попытавшись причинить мне боль или снова помешать подъему.

Интересно, кто я для него — еда, питомец, рабыня, партнер? В любом случае, лучше притворяться послушной собачкой. Иначе, подозреваю, его лапа сломает мою шею еще быстрее, чем нога того гада сломала шею Клепе. Интересно, он мне кличку даст?

Комментарий к На корабле яутжа Если что – выкладываю за завтрашний день :3

====== Ящерица ======

Кличку яутжа давать мне не стал. Отойдя от меня, он направился к стене, открыл небольшой потайной шкаф. Позевывая (почему-то мне казалось, что эти постоянные шевеления жвал — именно зевание, хотя, может, он ругался на тех, кто придумал такие неудобные доспехи!) он принялся расстегивать свою броню и стягивать ее с себя, размещая ее в этом шкафу на подобии манекена. Я села на лежанке, с интересом глядя на то, что делает хозяин помещения.

Воин, между тем не особо обращая на меня внимания, отключил несколько сервоприводов, потом осторожно отстегнул и снял с плеча пушку, устроил ее на полке в «шкафу». Потом принялся что-то развинчивать на своей броне. Открутив болтик — когти ему явно не помогали, но он, пару раз раздраженно рыкнув на непокорную запчасть, справился — он стащил нагрудник и принялся аккуратно выпутываться из черной сети, обвивающей плотную, чешуйчатую, зелёную кожу.