Страница 37 из 46
— И вдоль фояды скальные наездники стаями, да? — спросил он Нулену, догадываясь, в общем-то, каким будет ответ.
— И алиты, кагути, дикие гуары — и почти все заражены какой-нибудь мерзостью, — охотно подтвердила она.
Свен, не удержавшись, тоскливо выругался. Спохватился, попросил прощения, но разведчица только хохотнула и даже попросила повторить про скампов. Он смутился, предложил поставить даме выпивку в качестве извинения, дама охотно согласилась, так что у Свена появилась возможность оценить, так ли данмерские женщины хороши, как о них рассказывают. Ну… ничего так, признал он (не отказывать же было разведчице на том смехотворном основании, что она страшненькая и, по его мнению, на вампиршу похожа). Нулена была та ещё затейница, и при этом куда темпераментнее эльфийки высокой, но всё-таки будь у него выбор, Свен бы предпочёл ночь эту провести с Эстирдалин.
А уж бродить без неё между скалами и мёртвыми чёрными деревьями, без конца глядя то наверх, то по сторонам, когда скальные наездники и правда кружат стаями… Оставалось прикрываться щитом и швырять камнями по кожистым крыльям — са’мому уязвимому месту тварей. Выматывало это несказанно, да Свен ещё, отбиваясь от летучих бестий, заплутал и долго пытался сообразить, куда же это его занесло.
И для полного счастья он вдруг понял, что ветер, заунывно тянувший свою бесконечную песню, звучит как-то иначе и в его вой вплетается тонкий посвист пепла. Пепельная буря, в Обливион бы её! И укрыться-то негде, а его не раз и не два предупреждали, что сразу же, услышав такой посвист, надо искать укрытие, пока ещё видно хоть что-то на расстоянии побольше, чем пять-шесть шагов. Одно хорошо — попрятались и все хищники, особенно скальные наездники: тяжко летать в желтовато-серой мгле, когда тебя швыряет туда-сюда порывами пыльного ветра и, того гляди, приложит с маху об скалу.*
Воздух мутнел прямо на глазах, наполняясь мельчайшей взвесью. Глаза слезились, горло моментально забило пеплом… Свен, обмотавшись полотенцем так, чтобы прикрыть лицо, брёл и брёл, безнадёжно вертя головой по сторонам; шёл сам не зная куда — куда вообще можно было пройти между голыми каменными склонами. И слезящимся глазам не поверил, когда увидел прямо перед собой дверь. Он рванул к ней, даже не подумав о том, куда она ведёт. Да какая разница? Пещера, шахта, гробница — главное, пронизывающего ветра, несущего тучи пепла, там не будет.
За дверью оказалась короткая лестница, ведущая вниз, к ещё одной двери. На лестнице этой, неловко вытянув ногу, сидел, без сил привалившись к стене, данмер средних лет с разбитой скулой и разодранным рукавом хорошей такой, нарядной и прочной рубахи. Услышав скрип двери и звук шагов, он оторвал голову от стены и открыл мутноватые глаза, обречённо уставившись на здоровенного нордлинга в тяжёлой броне и с топором у пояса. Да ещё и с лицом, закрытым грязной тряпкой так, что на виду оставались только глаза. Наверное, тоже красные, как у вампира. Свен подумал об этом и сдёрнул полотенце.
— Если что, — утомлённо сказал данмер, — взять с меня нечего.
— То есть? — Свен, конечно, понимал, что его вполне могут принять за разбойника, но уж очень не хотелось это признавать.
— То и есть, — с горечью отозвался данмер, — что одна тупая скотина сбросила меня, испугавшись алита, а другая поскакала за нею следом со всеми моими товарами. Всё мало-мальски ценное лежало у меня в седельной суме, а кошелёк я выронил, то ли когда вылетел из седла, то ли уже по дороге сюда. Благодарение Святому Рорису-Мученику, что алит погнался за гуарами, а на меня внимания не обратил!
Свен энергично кивнул, соглашаясь, что мужика спасло не иначе как вмешательство этого святого, потому что от «жопы зубастой» и на двух ногах не больно-то убежишь, не то что с переломом или вывихом. Как это данмер сюда-то сумел доковылять? Отёк на ноге уже через штанину был заметен, разрезать её придётся, потому что так снять одежду не получится. Видимо, встревоженный приближающийся бурей, потом испуганный нападением алита, а под конец ещё и оглушённый падением, мужик просто не чувствовал боли, зато теперь она навалилась и спросила с него сразу за всё хорошее.
— А мы где вообще? — спросил Свен, сбросив с плеч мешок и выуживая из него баклагу. Мужик, насторожившийся было от его резкого движения, при виде воды даже привстал. Ну, то есть, попытался.
— В гробнице Ротанов, — сказал он, жадно выхватывая баклажку из рук нежданного благодетеля.
Свен помотал головой: он понятия не имел, где это.
— А ничего, что мы тут? — спросил он. — Ротаны не обидятся?
Тот не сразу ответил, присосавшись к горлышку. Пил он, несмотря ни на что, аккуратно, медленными длинными глотками, разве что слишком много. Ну да ладно, всё равно возвращаться в Маар Ган, там можно воды заново набрать.
— Если к захоронениям не лезть, то ничего, — напившись, ответил торговец. Торговец, очевидно же, раз говорил о товарах? — Пепельная буря — штука такая, когда можно и в чужих гробницах укрываться. Те, кто строит гробницы в местах вроде этого, понимают, что мы тут не покой мёртвых явились нарушать, а шкуры свои спасаем. В крайнем случае письмо с извинениями можно послать.
Данмер вернул баклагу, Свен тоже сделал несколько глотков, смывая пепел, осевший в гло’тке.
— Учту, — кивнул он, убирая её обратно в мешок. — Я Свен Саблезуб из Гильдии бойцов, — сказал он. — Не целитель, понятно, но мне твоя нога сильно не нравится. Если ты не против, могу глянуть. Кое-чему, знаешь, в походах и в руинах поневоле быстро учишься.
Данмер в сомнении посмотрел на него и проговорил с опаской, видимо, боясь разозлить вооружённого громилу отказом:
— Лучше потом, когда буря кончится, скажи в Маар Гане, чтобы за мной прислали кого-нибудь. Я Матис Далобар, вожу кое-какое барахло на продажу из Альд’руна, так что меня в здешнем городке хорошо знают. Ты извини, конечно, но подлечусь я лучше в святилище.
Свен задумался. Бросать раненого даже вроде бы в безопасном месте совесть ему не позволяла, а на себе он точно мужика не дотащит. То есть, мог бы, если Маар Ган не очень далеко, но как бы при этом хуже не сделать. Если там у Далобара перелом, трясти его совсем не полезно. А пойдёт ли жрец в чью-то гробницу, чтобы на месте помочь пострадавшему? Трибунал их знает, этих жрецов Трибунала.
— Слушай, — осенило его, — а Вмешательство АльмСиВи нас куда перенесёт? В Гнисис?
— Почему? — удивился Далобар. — Маар Ган же совсем рядом, в святилище и перенесёт.** — Он с надеждой посмотрел на Свена и спросил: — А у тебя свиток есть? Или, — в сомнении прибавил он, — ты Вмешательство накладывать умеешь?
— Свиток, конечно, где уж нам колдовать, — хмыкнул Свен. — Встать сможешь? Хотя нет, лучше просто за шею меня обхвати.
Далобар послушно уцепился за его шею и тихонько зашипел, когда короткая, но густая борода задела его ободранную щёку. Данмер не выглядел особо крупным, однако вдобавок к полному мешку, оружию и броне лишняя тяжесть получалась очень ощутимой. Свен с натугой выпрямился, Далобар честно старался стоять сам, перенося вес тела на здоровую ногу, но сил у него для этого было маловато. Пришлось плотно обхватить его левой рукой за поясницу.
— Держись крепче, — сказал Свен и развернул свиток. — Ну, Шор благослови!
Они не одни были такие умные или не одни, кому не жаль было недешёвого свитка, лишь бы оказаться в безопасности. Свен, появившись в святилище из ниоткуда (или как это правильно назвать?), поневоле толкнул плечом довольно здорового для имперца типа, тот разразился было бранью, но увидев повисшего на невеже раненого, тут же замолчал. Свен извинился, тип буркнул что-то вроде «да ладно» и помог дотащить Далобара до покоев жреца, который исцелял больных.
Сдав раненого в надёжные руки целителя, Свен высунулся было за дверь, но там вовсю выло и свистело, и в трёх шагах было не разглядеть домов, так что он счёл за лучшее остаться в храме. Там, кстати, было на что посмотреть! Посредине зала лежал огромный валун с прикрученной к нему табличкой. «Здесь Дагон занёс сей камень над данмерами. Вивек стал дразнить Мерунеса, и тот бросил камень в Вивека вместо данмеров», — извещала она. Свен покрутил головой, не находя слов, а напротив камня стоял с мрачной рожей дремора, которого паломникам вроде бы полагалось дразнить. Свену, честно говоря, было жаль бедолагу, которого за что-то — в наказание, не иначе, — заставили стоять в храме. Но соваться со своей жалостью к даэдрической твари он не стал, конечно, а обратился к жрецу с вопросом, можно ли, не являясь последователем Трибунала, сделать небольшое пожертвование храму за спасение от пепельной бури?