Страница 18 из 60
— Ага, — рассеянно проговорила Ингрид, сдвинув кошелёк, мешавший ей прикинуть дорогу до Моранды. Всё-таки Коловианское нагорье было ей знакомо куда лучше, чем южные графства. Да и лето потихоньку ползло к концу, а в Корроле оно заметно покороче, чем в Бравиле. — А скажите, господин Умбакано, можете вы мне вместо денег дать копию с этой карты? И чтоб тоже на пергаменте, и чтоб так же лаком закреплена?
Таракан не просто произнёс речь, а ещё и потребовал перо и бумагу вместо хлебных крошек. Умбакано развеселился, скатал пергамент в трубку и с шутовским поклоном вручил Ингрид.
— Будем считать это авансом, — сказал он.
Ингрид, сама не зная зачем, завернула в «Бездонный кошелёк», хотя делать ей в Торговом районе было особенно нечего: лечебные свитки она думала купить в храме. Впрочем, у Торонира всегда имелось множество полезных или занятных вещиц по умеренным ценам, а свободного времени было хоть отбавляй.
— Твой брат заходил пару дней назад, — обрадовал её лавочник. — Письмо тебе оставил, так и думал, что ты ко мне заглянешь.
— Что говорил?
— Что с попутным обозом возвращается в Рифтен.
— В Рифт, — машинально поправила Ингрид. — От нас до Рифтена два дня пути.
— Ну, может, и так, — не стал спорить босмер. — Держи.
— Ага, спасибо, — пробормотала Ингрид, разворачивая просто сложенный вчетверо, никак не запечатанный лист дешёвой грубой бумаги. — И ещё спасибо, кстати, что Умбакано про меня сказал.
— Вот уж за что зря благодаришь, — покривился Торонир. — Платить-то он, конечно, будет побольше, чем я, зато будут теперь у вас в вечных соперниках Марик и его парни. Оно тебе надо?
— Поглядим, — рассеянно сказала Ингрид и пробежала глазами несколько строчек каракулей, щедро разбавленных кляксами (ну, не любил Свен читать-писать, хоть его и научили из-под палки и тому, и другому). До сводного братца милостью богов дошло наконец, что охота за сокровищами не по нему, и он решил стать трактирщиком, как отец. Ну, тут он загнул, конечно — трактирщицей была именно матушка, а её покойный супруг был при ней всё больше вышибалой. Но из хозяйственного Свена со временем должен выйти толк. Особенно если жену он себе найдёт такую, которая сумеет и книги вести без клякс, и считать будет получше, чем сам братец.
Пока Ингрид читала, Торонир неодобрительно разглядывал её наряд.
— Слушай, — сказал он, когда она свернула листок и сунула его в кошелёк, где солидно позвякивали тяжёлые септимы, — мне тут целую гору одежды приволокли. Не совсем новая, конечно, но уж поприличнее твоей. Давай подберём тебе что-нибудь? А я тебе сделаю хорошую скидку. И ещё можешь держать вещи у меня, чтобы не таскать с собой, а надевать, когда будешь приезжать в столицу по делам — сущие гроши возьму за хранение. Ко мне и швея заходит разок-другой в неделю, чтобы подогнать вещички по фигуре. Что скажешь?
Ингрид почесала в затылке. Тратить деньги на очередные «почти новые» тряпки было жалко. Однако и смешить народ на Талос-плаза тоже не хотелось. Ведь умудрялся же сукин сын Йолринг не выглядеть принарядившейся деревенщиной в своём парчовом дублете с хозяйского плеча — чем она хуже? Тем, что она и есть деревенщина, хоть как её наряди?
— Ладно, — сказала она без особой охоты. — Давай.
Тряпки попахивали очень знакомо — влажным камнем и чуть-чуть тлением. Склепом. Гробокопатель, что ли, какой завёлся у пронырливого лиса в поставщиках? Ни в старых имперских фортах, ни в айлейдских руинах одежды по последней сиродиильской моде не водилось, стало быть, в самом деле из склепа товарчик.
— Прикажи служанке хорошенько проветрить тряпьё перед тем, как продавать, — со смешком сказала Ингрид, примеряя суконные, но весьма недешёвого сукна, да ещё и вышитые шёлком штаны глубокого синего цвета. В поясе они ей тоже были широки, — мужские же — но в остальном сидели не в пример лучше, чем пропитые Джеманом. — Вот эти на полпальца с каждой стороны в поясе ушить, и вон ту зелёненькую рубашечку кинь мне, будь добр.
Торонир, нахально и бесстыдно просунувший голову за занавеску примерочного уголка, прихватил вместе с «той зелёненькой» ещё и не ту, зато голубенькую (причём совершенно не линялую), и спросил, напряжённо улыбаясь:
— Неужели залежались? Когда только успели?
— И не говори, — усмехнулась Ингрид. — Всего-то денёк полежали, а уже припахивают. Проветри-проветри, да ещё лавандой вели переложить, а то мародёры враз знакомый запах учуют. Мы-то народ небрезгливый, зато как пойдёт кто спьяну языком чесать, не отмоешься ведь потом.
Босмер выругался, подозрительно посмотрел на неё, но Ингрид напялила рубашку с полнейшим равнодушием к её происхождению.
— Не идёт тебе зелёный, — сообщил Торонир, продолжая всё так же откровенно подглядывать за процессом примерки. Однако в глазах у него метались отражения суматошных размышлений, как ему поступить с не в меру догадливой покупательницей.
— Зато сидит хорошо, — возразила Ингрид, разглаживая шелковистое полотно перед добросовестно отполированным щитом. До того, что на неё пялится мелкий лесной эльф, ей дела не было: за погляд, как говорится, денег не берут, а руки распустить лавочник в жизни не посмеет. — Прямо как на меня сшито было.
— Голубую лучше надень. А зелёную… ну, так возьми. В подарок.
— Как скажешь, — охотно согласилась она. — Да не переживай ты, Торонир, не стану я болтать, вот ещё. Этому надутому хмырю Умбакано только всякие айлейдские штучки нужны, а остальное-то я к тебе понесу, смекаешь, лис ты валенвудский? Нет мне смысла тебя разорять.
Он прищурился, потом кивнул.
— Верно, — сказал он. — Нам ссориться совершенно не выгодно.
— Я ж не булочница, — лениво продолжила она. — И не почтенная матерь семейства из Эльфийских Садов. Мне с гробов крышки сдвигать самой не раз и не два доводилось. Просто от моих покойников давно уже и косточек не осталось, вся разница. Меня убьют, кто-то и с меня сапоги снимет и кирасу, а может, и рубашкой не побрезгуют, если не слишком кровью изгваздана будет. Мёртвым уже вряд ли что понадобится. Лишь бы на некромантов не нарваться…
Она зябко повела голыми плечами — примерив вторую рубашку, Ингрид её сняла, и Торонир шумно выдохнул: нижних сорочек, как и прочих женских штучек, авантюристка отродясь не носила. Не до них как-то, когда таскаешь на себе броню, а под нею — толстое сукно либо вовсе стёганый поддоспешник. О делах Торонир, впрочем, не забывал даже в такой пикантный момент.
— Нет-нет, — решительно заявил он. — Никаких некромантов! Мёртвым уже точно ничего не нужно, но поднимать их — это свинство. Хватит с них, пускай отдыхают.
— Во, — согласилась Ингрид, — золотые слова. Сколько с меня?
В «Бездонном кошельке» она провозилась порядком, сначала выбирая одежду, потом меряя её, потом прихватывая на живую нитку штаны в поясе, чтобы швея, когда заглянет к Торониру, знала, насколько ушивать. И тем не менее солнце ещё стояло выше городских стен, лавки и мастерские были пока что открыты, и Ингрид рассудила, что совершенно незачем таскать с собой деньги сверх необходимого в дороге и небольшого запаса. Подумав так, она двинулась в ювелирную лавочку с громким названием «Красный Алмаз». «А вот интересно, — лениво размышляла Ингрид, — Хамлоф так назвал своё заведение просто потому, что звучит красиво и внушительно, или он и впрямь считает, что у Потемы было больше прав на трон? По мне, так никакая она не Волчица, а просто бешеная сука…»
Хозяином «Красного алмаза» был тип настолько недружелюбный, что оставалось только удивляться, как он до сих пор не разорился. К землякам он относился не намного теплее, чем к другим-прочим, и для какой-то там Алебарды исключений не делал. Зато у него можно было оставить деньги на хранение под пустяковый процент, а если позволить Хамлофу вложить их в дело, то такой же пустяковый процент начислял на вложенное уже он. У Ингрид там лежало-крутилось с полсотни септимов, которые велено было в случае её смерти отправить матери с братом, в случае тяжкого увечья — вернуть хозяйке, во всех же других случаях — не отдавать ни под каким видом никому, включая законную владелицу. Хамлоф Краснозубый отлично годился на роль такого вот хранителя, которого не проймёшь ни криками, ни нытьём: сказано «деньги на самый чёрный день» — значит, так тому и быть. А на новое снаряжение пойди и заработай, руки-ноги, чай, целы.