Страница 10 из 60
Тот слегка покраснел, вспомнив, видимо, свою попытку сбежать. Ингрид помалкивала, не собираясь сдавать парня: не сбежал ведь, а перепугаться до смерти в таком месте мог и мужик куда старше и опытнее.
Имперский легион явился к полудню. Глядя, как солдаты в знакомых каждому с детства гребенчатых шлемах с обманчивой неторопливостью маршируют по дороге, беженцы светлели лицами и благодарили богов. Всё-таки законопослушным гражданам Империи Легион всегда казался оплотом и гарантом порядка. Даже охотница за сокровищами к легионерам относилась куда теплее, чем к городским стражникам. В городах-то её то и дело штрафовали и даже арестовывали за пустяковые, по её мнению, драки. А вот на дорогах между городами встреченный, а ещё лучше — попутный легионерский патруль обещал отсутствие бандитов и конкурентов хотя бы на ближайшие полдня.
Словом, глядя, как сверкающая бронёй на мутном, дымном солнце, размеренно громыхающая гусеница вползает на крутой склон, Ингрид торопливо подтянула ремни и шнурки, проверила, сколько у неё воды во фляжке и целы ли два оставшихся флакона зелий, и двинулась догонять солдат. Кто-то из беженцев за полночи и утро без всяких её просьб почистил ей сапоги и кирасу, а какой-то парнишка-орк наточил лезвие алебарды, порядком зазубрившееся об дреморскую броню. Даже лошадей расседлали-развьючили, стреножили и пустили пастись неподалёку. Скорее всего, людям в напряжённом ожидании развязки просто нужно было себя чем-то занять, но Ингрид всё равно была благодарна за избавление от множества утомительных дел.
На ходу дожёвывая краюху хлеба, сунутого кем-то ей в руки, и прихлёбывая прямо из горлышка вино (не Тамики и не братьев Сурили, но тоже неплохое), Ингрид поднялась к почти разобранной уже баррикаде. Командир легионеров разговаривал с Савлианом Матиусом, и тот, едва завидев слегка запыхавшуюся от спешки мародёршу, указал на неё капитану Легиона.
Ингрид это совершенно не понравилось. Ей и так в последнее время казалось, что на неё как-то не в меру пристально пялятся те и эти, и вообще кто попало. Она мрачно посмотрела на легионера, тот скользнул цепким взглядом по дедушкиной алебарде и много раз чинёной орочьей броне, и взгляд этот преисполнился сомнения. Вот-вот, молодец мужик. Сомневайся и дели услышанное даже не на три, а на тридцать три. Так и доложишь начальству: дескать, силами городской стражи Кватча были закрыты врата в Обливион, а по словам капитана Матиуса, страже оказала посильную помощь некая норда, ни в страже, ни даже в Гильдии бойцов не состоящая. В конце концов, её появление из разрушенного портала в компании двух стражников можно очень по-разному истолковать. Первое, что ей самой бы в голову пришло — что стражники отыскали и вытащили с плана Обливиона жадную и самоуверенную авантюристку, сдуру сунувшуюся во Врата. Скажем, редкостей каких-нибудь думала собрать, мародёрша же. Кстати, а сколько дадут маги за тот каменный шарик? Уж точно не меньше, чем за велкиндский камушек. Так что милостью Исмира она, может, ещё и окупит эту свою дурацкую поездку за принцем-бастардом.
За воротами творился почти такой же план Обливиона, с которого Ингрид милостью Исмира удалось выбраться: почерневшие от копоти стены; выбитые окна, похожие на раскрытые в немом крике рты; стихающие понемногу пожары, подъевшие уже почти всё, что могло гореть; трупы, трупы, трупы тут и там — обгорелые трупы, растерзанные страшными когтями трупы… Удушливый запах гари и крови, жирный ленивый дым, заставляющий глаза слезиться…
А чтобы не было скучно, меж обгорелых развалин скакали скампы — скакали, верещали, кидались огненными шарами. Бегали зубастые твари, похожие на вставших на задние лапы ящериц — это они, что ли, кланфиры? Дреморы колдовали, призывая огонь, молнии и скампов, словно тех мало было. Ещё носилась, швыряя шары не чета скамповым, совсем уж кошмарная огненная девка. Вот прямо вся из пламени состоящая — это как?
Воевать по-настоящему Ингрид, конечно, не умела. В бандитских шайках редко народу было больше, чем в команде Паслёна, и профессиональные бойцы среди бандюг встречались не часто. Нежить же вообще тупо лезла на всех, в ком текла горячая кровь, не заморачиваясь ни тактикой, ни стратегией, так что оставалось только крушить костяки и тухлятину направо-налево. Даэдрическая нечисть, в отличие от нежити, мозги имела — ну, разве что за исключением кланфиров, так же тупо, как скелеты и зомби, бросающихся на всё, что движется. Но даже скампы кидались огненными шарами то из-за укрытий, то перемещаясь короткими непредсказуемыми перебежками, а уж дреморы и вовсе очень неплохо соображали. И не были настроены так самоуверенно, как их собратья в башне, до последнего не желающие верить, что жалкие смертные создания вторглись в Сигиллум и хотят захватить сигильский камень.
Так что она скромненько держалась в хвосте у легионеров и стражников, пока они расчищали дорогу от ворот до часовни. Нет, за чужими спинами норда не пряталась, но благоразумно не лезла в атаку впереди мужиков, облачённых в полную тяжёлую броню и обученных действовать группами. Она уж так… добить тварей, незамеченных авангардом, помочь стражникам, завязнувшим в схватке… ну, и обшарить трупы дремор — мародёрша она или кто? Свитков у этих гадов хватало, лечебных только не было. Зелий почему-то тоже. Даэдра что, вообще не лечатся? Или они бессмертны? Их убили здесь, а они спустя какое-то время появились снова в своём Обливионе? Особо она не увлекалась, чтобы не отстать от солдат и стражи, но кое-что всё-таки собрала.
Так по задымлённым улицам, заваленным битым камнем и трупами, они понемногу пробились к храму. Народу там хватало. Ингрид заметила краем глаза, как к Матиусу рванула темнокожая стражница, но сама она, невежливо расталкивая оживившихся прихожан, двинулась к алтарю, возле которого темнели одеяния священнослужителей. Мартина она узнала сразу, даром что ни разу не видела — он очень был похож на отца. Настолько, что просто удивительно, как слухи не пошли задолго до всей этой катавасии. Никому в голову не приходило? Вид у него был замученный и какой-то растерянный, а на вопрос Ингрид: «Ты ведь Мартин? Священник?» — он ответил почти зло:
— Если тебе нужен священник, ты обратилась не к тому. У меня сейчас… трудности с пониманием богов.
— А ты их надеешься понять? — фыркнула Ингрид. — А научиться баб понимать не пробовал?
У него вырвался смешок, и он спросил уже гораздо приветливее:
— Тебе нужен именно я?
Ингрид кивнула.
— Тебе нужно срочно ехать в Вейнон, ты в большой опасности.
— Насколько я понял из радостных воплей, — возразил он, — главная опасность уже позади. Врата действительно закрыты?
— Да, — коротко ответила Ингрид, не вдаваясь в подробности закрытия порталов между Обливионом и Нирном. — Только я не о городе говорю, а о тебе. Тебя хотят убить, как отца и братьев.
Народ от алтаря, включая жрецов, понемногу оттягивался к площадке у дверей в храм, где отдыхали и приводили себя в относительный порядок солдаты и стража — всем хотелось подробностей и хоть каких-то перспектив. Мартин быстро глянул по сторонам и, понизив голос, спросил:
— Ты что-то знаешь о моём отце?
— Только то, кем он был. И ещё знаю, — она натянуто ухмыльнулась, — что он поверил мне с первого взгляда. Похмельной норде с подбитым глазом и рассаженными в кровь кулаками поверил. Да так, что отдал ей свою главную ценность и приказал найти тебя. Если ты и правда его сын, посмотри на меня и скажи: ты поедешь со мной? С первой встречной бабой, которая пугает тебя заговорами и убийствами?
Мартин помолчал, пристально глядя на неё. Ингрид хмыкнула. Она без всякого зеркала знала, что он видит: норда в побитой кирасе с чужого плеча, грязная, встрёпанная, с чужой кровью и копотью на простоватой некрасивой морде… вот просто брось всё и иди за нею! И как его убедить — непонятно. Даже если он поверит в отца-императора, с чего бы ему прятаться по лесам в компании откровенно бандитского вида бабы? А уводить его нужно, и срочно: чутьё, никогда ещё мародёршу не подводившее, взахлёб вопило, что беда уже близко. Можно сказать, за дверью уже стоит, а то и пинком распахивает двери…