Страница 9 из 108
Катриона много раз пыталась уловить момент, когда именно лучницы появляются из своего леса, но ещё ни разу ей это не удалось. Вот ведь только что не было никого, и ни одна мокрая еловая лапа не шелохнулась, и дождевая вода с хвоинок не брызнула — а мосластая девица в обтягивающих штанах и короткой курточке уже стоит прямо перед тобой. Как у них это получается? Одно слово — дриады.
— В каких это ваших краях… — оскорблённо начала лесная дева, но рассмотрев чародейку, нахмурилась. — Откуда ты и кто твоя мать?
Спросила она вообще-то на Старшей речи, но это-то Катриона худо-бедно поняла. А вот что именно ответила дриаде Рената, отчего та гневно раздула ноздри, и что на это сказала ещё одна лучница… Старшую речь Катриона знала постольку-поскольку, чтобы только кое-как объясниться на её смеси с человеческим языком, а тут все трое зачирикали, защебетали, застрекотали по-птичьи, а к ним подтягивались одна за другой ещё дозорные.
— Рената! — взмолилась Катриона, с ужасом понимая, что тут-то и конец всем её натужным соседским отношениям с Чёрным Лесом.
Та только отмахнулась, но в сорочий базар вклинился Меллер со своей корзинкой наперевес. Он на Старшем наречии тоже болтал, как на родном, и постепенно оказалось, что дриады его слушают, и в руках у них по куску пирога, и разговор уже идёт вполне мирный, а Рената, сучка зеленоглазая, ухмыляется с таким видом, будто отмочила удачную шутку. И рассерженно глядя на неё, Катриона с опозданием оценила и разрез глаз, и их цвет, и не очень-то человеческую нижнюю челюсть, а уж не заметить заострённые, пусть и не сильно, уши, даже не спрятанные под волосами, — это надо было постараться. Имя, что ли, с толку сбивало? Или чародейка как-то глаза отводила?
— Всё в порядке, сира, — усмехнулась остроухая дрянь. — Я — плохая, Гилберт — хороший. Если бы я не разозлила этих дикарок, они бы не так быстро начали считать его лапочкой и солнышком. А тут все орут и друг друга оскорбляют, но появляется белый и пушистый крысик со сладкими пирожками в умилительно протянутых лапках и говорит: «Девочки, милые, не ссорьтесь, пожалуйста! Вы же такие умницы, такие красавицы…» Увидите, они ещё у него дрова покупать будут.
— Дрова? — поразилась Катриона.
Наёмники дружно хохотнули, и Рената пояснила:
— Это торгашеская шуточка такая и похвала заодно. Про рукодельницу скажут: «Из соломы золото прядёт», — а про ушлого торговца: «Эльфам дров продаст». Кровь не водица, Меллер есть Меллер… О, вон он уже и тент раскрывает. Сейчас девицы увидят, сколько там всякого добра — и простят ему всё на свете, включая наличие яиц.
Катриона поняла, что краснеет, и поспешно повернулась к фуре, из которой дриады в самом деле начали вытаскивать мешки (небольшие, в полпуда, в самый раз для женщин), коробки и фляги.
— Гилберт, — сладким голосом спросила Рената, когда разгрузка, по своей быстроте и ожесточённости больше похожая на ограбление, закончилась и Меллер взобрался обратно на ко’злы, — а правда, что у вас в роду были сирены?
— Как ты себе это представляешь? — удивился он. — Да, сирены иногда рожают детей от человеческих мужчин, как дриады, но они же любых самцов съедают сразу после зачатия. Вряд ли какой-то пра-прадедушка сбежал от них, прихватив настолько кровожадную возлюбленную с собой. И вообще, — он сделал вид, что обиделся, — я знаю, что я не красавец, но ты сирен этих видела? Не настолько же!
— И амулетов мозголомных у вас нет, — продолжила с задумчивым видом Рената. — Как вы это делаете, а?
— Фамильный талант, — усмехнулся он и хлопнул вожжами, пуская лошадей неторопливой рысью. — У тебя — к грозовой магии, у Матиаса — к оружию, а я правнук тех, кто зерном и мукой торговал ещё во времена Владычицы Берутиэли.
Катриона нахмурилась, пытаясь сообразить, сколько же это поколений у семьи, заставшей последнюю всеэльфийскую повелительницу. Получалось… получалось, что даже графы Зеленодолья в сравнении с Меллерами смотрятся родом, только вчера начавшим отсчитывать свои колена, а уж её девять поколений — и вовсе куцый список. Хотя бакалейщики — это, конечно, всего-навсего бакалейщики, но всё равно… досадно.
— А зачем вам Дом Морр? — спросила она, пристроив свою Сороку рядом с фурой.
— С Домом Ильфердина мы торгуем давно, — охотно ответил Меллер. Кажется, он вообще любил немножко похвастаться. — Около полувека назад был подписан первый договор о поставках продовольствия с Халнатом, ещё два-три Дома пока раздумывают и таскают друг друга за бороды на советах, решая, едят ли они по-прежнему крысятину с грибами или начнут всё-таки закупать продовольствие Наверху всерьёз, не по мешку муки на праздники. Но Дом Морр очень закрытый и обособленный даже по гномским меркам. У него нет ни одной слободы ни в одном людском городе, а раз они не идут к нам, мы попробуем прийти к ним.
— А если не получится?
— Значит, не получится, — пожимая плечами, ответил Меллер. — Но попытаться всё же стоит, как вы думаете? В Излучине Светлой, как и вообще поближе к столице, всё давно поделено. Ни лавочку не открыть, ни мельницу не построить так, чтобы не отдавить при этом кому-нибудь хвост. Надо искать новые возможности. И понятно, что удачными будут не все поиски. Для начала я попробую хотя бы с дриадами вести дела. Они же у вас постоянно требуют муку за любую услугу, правда? А вам бы самим как-нибудь до весны дотянуть.
— Но если вы будете продавать им зерно и муку, и что там ещё, — нахмурилась Катриона, — мы же им станем вообще не нужны. Понадобится их помощь — не допросимся.
Меллер, усмехнувшись, покачал головой.
— К хорошему привыкаешь быстро, сира. Гномы тоже сначала брали у нас по бросовой цене то зерно, что залежалось, было поедено жучками, ещё как-то подпортилось. В общем, такое, чтобы откармливать им крысиный молодняк, который они выращивали и забивали на своих… ну, скажем, фермах. Потом начали понемногу заправлять дроблёным зерном, уже качественным, похлёбку с этими крысами и грибами. Потом нашли поставщиков среди мясников и колбасников. В результате тот же Ильфердин плюнул на крыс и на грибы и теперь десятками пудов закупает мясо и бакалею Наверху. Гномы — непревзойдённые мастера в том, что касается создания механизмов, — он похлопал по своему сиденью, — и обработки камня. Зачем им тратить время на выращивание грибов?
— Чтобы не попасть в зависимость от людей?
— Есть такой риск, — кивнул Меллер. — Но все, у кого водятся мало-мальские деньги, деньги эти хранят у гномов. Оставим их без продовольствия — сами останемся без своих вкладов.
— Держите друг друга за горло?
Он опять пожал плечами:
— Почему бы и нет? Пока что положение выгодно всем, а потом… кто знает? Когда-то эльфы были уверены, что мы тупые дикари, почти животные. И что осталось от их великого царства? Вечный Лес? Гномы, в отличие от них, вовремя сообразили, что с нами выгоднее торговать, чем пытаться истребить. И я, как потомственный торговец, подтверждаю: торговать вообще выгоднее.
— Есть вещи, которые не купишь, — буркнула Катриона.
— Конечно, — легко согласился он. — Но за них и не воюют. Что королям Краснолесья, что приморским князьям вовсе не слава нужна, не одобрение родителей и не любовь красавицы, когда они снова и снова лезут к соседям.
========== Глава 5 ==========
Утренники нагрянули рановато, зато принесли с собой стеклянно-ясную, прозрачную до синевы осеннюю стынь. Поля и грядки опустели окончательно; в домах заколачивались и затыкались все щели, из которых зимой потянет холодом; мужики и даже кое-кто из девиц готовили луки, охотничьи ножи и лёгкие топорики, то ли плотницкие, то ли боевые, потому что в здешних местах любой крестьянин зимой превращался в охотника и дровосека; Катриона же нагрузила кузнеца солидным заказом, а прочим велела хорошенько перебрать частокол. Отбракованные брёвна она приказала напилить и наколоть из них дров для егерей — у тех осенью точно не хватило бы времени на хозяйственные хлопоты. Народ поворчал немного, но остаться зимой без охраны настоящих бойцов никому не хотелось, так что ворчали-ворчали, а дров наготовили на всю зиму вперёд, и не только из брёвен ограды.