Страница 44 из 108
— Не обрадуется, — с тяжким вздохом согласилась Катриона. — Но с нею ещё мой отец вечно ругался из-за дриад — что им позволяют и в крепость приходить запросто, и даже сады-огороды благословлять. Матушка Саманта грозилась, что не станет тогда на поля благословения накладывать, раз у нас и без неё есть кому. Даже как-то в сердцах про отлучение от Храма сказала. Но ничего, обошлось. Как видите, не отлучила. Придётся, конечно, — Катриона вздохнула ещё тяжелее, — подарок какой-нибудь сделать… Она дорого берёт, эта ваша Агата Голд? — спохватилась Катриона.
— Как обычно, — туманно отозвался Меллер.
— Как обычно, — проворчала она. — Ваша остроухая подружка как-то говорила, будто за контракты дешевле сотни вообще не берётся. Это для чародейки обычно или нет?
— Госпожа Голд, как и положено приличному мастеру, сначала посмотрит, как обстоят дела, выяснит, требуется ли вообще её вмешательство и что именно ей нужно предпринять, если требуется, а потом уже, исходя из всего этого, назначит цену, — терпеливо, точно ребёнку объясняя, проговорил Меллер. — Но сколько бы она ни запросила, это не имеет значения. Я не хочу, чтобы мои дети тонули, простужались насмерть или ещё как-то гибли раньше срока. Малефикару из семьи Голд я вполне доверяю, но мне нужно ваше разрешение на её приезд. — Он разве что вслух не прибавил «к сожалению». В смысле, что ему, к сожалению, требуется чьё-то разрешение на это. — Вы никогда не слышали про Паучиху? Серьёзно? Я был уверен, что это такое же пугало, как Сандро. Хотя на самом деле женщина куда больше распутала и сняла чужих проклятий, чем наложила собственных. Впрочем, про Сандро я тоже слышал, будто он заперся в своей башне, уморив всю округу, когда мужика уже вконец допекли. Не лезли бы к нему, он бы сам тоже никого не трогал… Ладно, простите, заболтался. Значит, я приглашаю госпожу Голд сюда. Не знаю, как сил, а знаний и умений у неё наверняка больше, чем у неграмотного орочьего шамана.
— Хотелось бы верить, — вздохнула Катриона.
Она посмотрела на связку ключей, которую зачем-то продолжала вертеть в руках, и вернула её на пояс. Ужасно не хотелось никуда идти и ничем заниматься. Хотелось лечь и поспать ещё хоть часок, да кто же даст? Праздник на носу, поездка в замок, полевые работы… спасибо, хоть большой уборкой этой весной занялась Аларика, порядком разгрузив свою сеньору. И всё равно забот хватало, и не было им конца. Ведьма вон эта приедет, с жрицами придётся из-за неё объясняться, деньги на часовню жертвовать, чтобы умаслить служительниц Девяти. Может, в самом деле надо было не консорта брать, а отдавать Вязы в приданое? И пусть бы отец покойный призраком являлся сколько пожелает. Зато был бы муж — глава семьи, он бы всё и решал, и отвечал бы сам за свои решения.
Только что уж теперь. Сама захотела остаться сеньорой Вязов — вот и расхлёбывай.
========== Глава 21 ==========
Матушка и свекровь Аларики, приехав на праздник Ворот Лета, надолго не задержались — пора была слишком горячая, чтобы рассиживаться в гостях. А вот Аделина осталась помочь старшей сестре с приданым для будущего малыша. Правда, Катрионе казалось, будто осталась она не ради пелёнок-распашонок, а ради того, чтобы сахара поесть всласть, благо его можно было хоть по полголовы сгрызать под чаёк — Меллер на сестриц-сластён посматривал снисходительно, а Катрионе по-прежнему неловко было распоряжаться его припасами, и она помалкивала. Ну, разве только разок шутливо предостерегла Аделину, что та испортит зубки и кто ж тогда её замуж возьмёт? Та застенчиво хихикнула и стрельнула глазками в Меллера. Катриона не верила, будто её консорт может соблазниться дурочкой, которой ещё и семнадцати нет, но желание ткнуть паршивку носом в стол, задрать ей подол и хорошенько вправить мозги через задницу никуда от этого не делось. Аларика то ли заметила недовольство своей сеньоры, то ли ей самой не понравилось, как её сестра ведёт себя в гостях, но прямо из-за стола она увела Аделину к себе, и вышла та оттуда спустя полчаса вся красная и злая. Ну зато с консортом владетельницы Вязов заигрывать перестала.
А дриады, заявившиеся, как водится, на праздник поесть пирогов и поплясать с деревенскими парнями, честно передали гномам очередную просьбу Меллера, и вскоре после праздников в Вязах появились приземистые бородатые чужаки. Не обращая внимания на зевак, ради такого дива побросавших работу, с полдюжины гномов облазили ту самую бревенчатую пристройку, обмерили её вдоль и поперёк, отмахнулись, как от мухи, от негодующей Аларики, пытавшейся объяснить, что именно ей нужно, и часа два бодались с Меллером, торгуясь и обговаривая сроки. Кто вышел победителем, Катриона так и не поняла, но когда её позвали заверить договор о постройке теплицы, и гномы, и её консорт выглядели одинаково довольными сделкой.
Меллер после этого почти сразу уехал, пообещав прислать плотников из Волчьей Пущи, и всё вроде бы пошло как прежде, как до замужества, потому что помощи от Аларики стало немного: цветы, картофель, красная фасоль и простые, обыкновенные овощи — всем этим она занялась так, будто без неё в Вязах ни моркови, ни капусты не водилось, и ей предстояло чуть ли не целину возделывать. Дома, видимо, огородом заведовала её матушка, а сама она была на подхвате; Катриона же охотно скинула эту заботу на плечи помощницы, позволив распоряжаться от своего имени (хотя втихомолку, конечно, за Аларикой приглядывала и сама, и через служанок).
Да, тёплое время года пролетало ласточкой. Уже пришло письмо от Герты, в котором она рассказывала, что’ сумела узнать в своём ордене о Голдах вообще и об Агате Голд отдельно. Семейка потомственных малефикаров насчитывала уже Сармендес знает сколько поколений, знаменитой Паучихой ныне считали Родерику Голд, внучку настоящей, той самой Паучихи: подумаешь, выходило, будто злой страшной ведьме уже не то сто двадцать, не то все двести лет — ведьма же. А Агата Голд, может, и была послабее матушки, но тоже не всякому паладину по зубам… На этом месте Катриона хмыкнула и опять посмотрела на конверт, не просто запечатанный, а украшенный оттиском орденской канцелярии на сургуче — неужели почтовому чиновнику хватило наглости и такую печать подковырнуть? Вряд ли, решила про себя Катриона. Она ведь, печать эта, наверное, не простая, а вроде той, что Винтерхорст наложила на пенал с разрешением вступить в брак. И даже если простая, то лезть в дела Ордена Пути… неужели не боязно? С паладинами связываться — себе дороже, кто же не знает?
И уже приезжали плотники, в какие-то два-три дня разобравшие крышу пристройки и взамен настелившие пол для второго этажа и поднявшие стены на высоту примерно по пояс. Катриона ждала, что они потребуют расчёт с неё, но мужики только сдали ей работу, она подтвердила, что её всё устраивает, и они укатили обратно в свой городок при баронском замке. То ли Меллер заплатил им вперёд, то ли обещал рассчитаться, когда вернётся, но про деньги разговора вообще не было.
Словом, Катриона и оглянуться не успела, а уже подходили дни Высокого Солнца, а там и год с дня гибели Вальтера был не за горами. Брат снился ей раз за разом — шутил, болтал о какой-то ерунде, про которую Катриона утром даже вспомнить не могла, что это было-то… Она несколько раз сходила на маленькое семейное кладбище, которое Аларика превратила в настоящий цветник, но Вальтер являлся ночами снова и снова, а Катриона во сне всё время забывала спросить его, чего он хочет. И заново расстраивалась до слёз по утрам от чувства, что никогда больше и ни с кем не будет у неё такого, чтобы был человек и верным, и надёжным, и при этом понятным и близким. Родным.
И консорт не торопился возвращаться, и кот, даром что старый, ночами шлялся непонятно где. Сплошное расстройство, в общем.
— У вашего отца были бастарды?
Катриона озадаченно повертела длинный бледно-зелёный кристалл, зачем-то всунутый ей в руки младшей ведьмой. Кристалл был красивый, чистый-чистый, прозрачный, оправленный в серебряное кружево — но что с ним надо было сделать?