Змеюка

— Он отвечает за целую сотню здоровых мужиков, половина которых старше его, а у второй половины в заднице свербит от желания доказать, что и у них яйца железные, не хуже, чем у ветеранов. Думаете, легко выйти из образа сукиного сына, который всю эту ораву держит за их железные яйца?

— Нелегко, — признала она. — Возможно, ему следовало бы поискать девушку, для которой это в порядке вещей — что всё решает муж, а ей остаётся только слушаться? Чтобы позволила ему самому принимать решения, воплощать их в жизнь, отвечать за них, а сама с комфортом сидела у него на шее? А со мной господин сотник вечно будет бодаться, кто в доме хозяин. Я фигурально, — с тяжким вздохом уточнила она. — Я, хвала Создателю, наконец могу не оглядываться ни на отца, ни на наставника и совать голову в новую петлю не настроена совершенно.

========== Хатун Гюрза ==========

Господину коменданту было уже… хорошо за сорок, мягко говоря, и судя по фигуре и лицу, у него должно было пошаливать сердце. Вид тем не менее у него был вполне бодрый, а голос зычный. А ещё он любил комфорт, но не особенно гнался за красотой и богатством обстановки: кабинет был просторен и светел, мебель удобна, но уже порядком потёрта-поцарапана, а портному, шившему господину Гарту форму на заказ из дорогого сукна, явно было велено постараться, чтобы форма эта не жала и не натирала, а уж как она будет сидеть на грузной фигуре — дело десятое.

О том, что госпожу Виперу желает видеть комендант, Камиллу предупредили за час. Ну, спасибо, хоть дали время нормально умыться и переодеться, а не потащили прямо в защитной робе. Хотя… явиться к начальству в жутких, с трудом гнущихся штанах, в проеденном кислотой фартуке, в длинных перчатках и с мордой, закрытой щитком — может, он бы подумал в следующий раз, вызывать ли такое страшилище? Но в шёлковой рубашке и в очень, очень недешёвой, модного кроя мантии с серебряными пряжками Камилла, понятно, чувствовала себя гораздо увереннее. Может быть, и наставнику проще было разговаривать с состоятельными и влиятельными заказчиками, когда и сам он одет был не хуже, чем они? И их с Корвином Змей для того же приучал к дорогой одежде с отрочества — чтобы привыкли носить её непринужденно и свободно?

— Ага, — сказал Гарт, откровенно разглядывая её. — Вот и наша хатун Гюрза. Проходите, сударыня, садитесь. Мне бы, конечно, поинтересоваться, как вы устроились и прочим в том же духе, но мне больше хочется спросить, как же вы умудрились так вляпаться?

— А можно объяснить, господин комендант? — устало попросила Камилла. — В последнее время я толком не высыпаюсь и плоховато соображаю из-за этого.

— Браун вас расхваливает, — ворчливо проговорил тот. — И кстати, требует, чтобы я запретил вам так над собой издеваться. Ничего жизненно важного ему больше не требуется, а всё остальное вполне можно приготовить в рабочем порядке. Слышите, сударыня? Никаких больше полуночных бдений!

— Это не всегда от меня зависит, — возразила она. — Иногда я просто не могу отойти от атанора почти сутки, у меня же нет помощника, которому я могу передать часть своих обязанностей. А та девочка, которую я наняла делать уборку, ещё ну никак не способна меня заменить. Словом, простите, господин комендант, но я работаю так, как привыкла. Вот начнётся у меня депрессия, и буду я кое-как готовить отвар хрустальной благодати, а потом тупо валяться сутками — и придёт к вам господин главный целитель жаловаться на меня, что плохо работаю… Лучше объясните мне, будьте добры, что за хатун Гюрза и во что я вляпалась. Хатун — это жена хана, я уже знаю, — прибавила она.

— Не только. Жена, дочь, просто знатная женщина… да просто женщина, к которой хотят обратиться с подчёркнутым почтением, — поправил комендант. — А почему Гюрза… У орков есть этакий сказочный персонаж — Змеиный Хан. Считается, будто сам он или его дети время от времени появляются среди орков или иных разумных существ по каким-то своим загадочным делам и ищут достойных. Если достойные действительно… хм… достойны, они могут просить змеев выполнить любое их желание. Попросить славы, богатства, любви красавицы — чего угодно, и Змеиный Хан либо его дети обязаны желание это исполнить.

— Блядь! — выдохнула Камилла. — Ой, то есть… прошу прощения. Я же всего только припугнуть хотела!

— Вот именно, блядь, — усмехнулся он. — С вас теперь выбор достойного, раз уж вы здесь появились.

Он прошёлся туда-сюда вдоль стены с висевшей на ней огромной картой, сплошь утыканной загадочными военными значками. Камилла молчала, переваривая свалившуюся на неё новость, и Гарт заговорил сам.

— Вообще-то, — сказал он задумчиво, — это можно использовать. Придумаете квест для орочьего молодняка, глядишь, они этой осенью будут заняты и не станут соваться на фермы и хутора. Ну, там нацедить яда двенадцати змей. Вроде бы на змеином яде мазь какую-то делают?

— А зачем змеиная ханша станет просить у кого-то змеиного яду? — возразила Камилла. — Ей ведь только свистнуть, змеи сами приползут и сами яд отдадут.

— А выбрать самых ловких, бесстрашных и удачливых? Устроить испытания в три тура с выбыванием, — комендант что-то про себя прикидывал, и выцветшие глаза понемногу азартно разгорались, — этак им на всю осень хватит.

— А потом? Попросят у меня великое ханство от Мёртвого хребта и до Абесинского моря? Или клад, найдя который, можно всю оставшуюся жизнь жить припеваючи? И что я отвечу?

— Настоящий мужчина и воин сам добьётся всего, что он считает достойным себя, — возразил комендант. — Что это за хан, которому надо ханство принести на змеином хвосте? Пусть сам собирает народ под свою руку! А вся оставшаяся жизнь — это сколько? Полвека? Год? День? Пара часов после находки?

— Демагогия, — проворчала Камилла, но с облегчением подумала, что отовраться в принципе возможно, да. Хотя врать она не умела, не любила и предпочла бы не начинать эту сомнительную возню. Кто посмеет поторопить змеиную ханшу? Она выбирает по-настоящему достойного, а торопиться ей некуда. Змеи же бессмертны… ну, пока не убьют, понятно. Сбросят старую шкурку — и опять молоды и красивы. Хотя послать десяток дураков, чтобы каждый набрал яду двенадцати змей… М-м, какой соблазн! — Растянуть квест на три года, — со смешком предложила она. — Чтобы до конца добрались самые терпеливые из самых достойных. А там у меня и контракт закончится, и не будет никаких вопросов, почему я осталась, хотя достойные уже нашлись.

— А вы собрались уезжать через три года? — Гарт нахмурился. — Зря, сударыня, зря.

— Почему?

— Я уж не говорю о том, что мне нового алхимика где-то искать, так и вам-то не лучше придётся. Вот заработаете вы денег, купите домишко в городке вроде Бурой Скалы, — тон у него стал мягким, вкрадчивым даже, — патент с боем у магистрата вырвете — а дальше? Какой-никакой шарлатан в любом городишке размером с мою крепость имеется, вам придётся у него заказчиков отбивать, а вы женщина, да ещё молодая и красивая… вас же просто никто не примет всерьёз! Будто вы нашего брата не знаете: все будут думать, будто вы за свой подмастерьевский ранг сами знаете чем расплатились, и доверить вам что-то серьёзнее мятного сиропа — только деньги выбросить на ветер.

— Мыловарню открою, — огрызнулась Камилла. Очень уж живо ей вспомнились кретинические намёки экзаменаторов на её интимные отношения с наставником. Даже если бы это было правдой, какое отношение это имеет к знаниям и умениям претендента на звание подмастерья? Пятерым старым сморчкам она уж точно не давала и не собиралась. Даже за свидетельство о пройденных испытаниях. — Мыло всем нужно, и много, а хорошее мыло стоит дорого.

— Лучше здесь её откройте, — совершенно серьёзно посоветовал комендант. — На паях с каким-нибудь ушлым мужичком. С него мастерская и работа, с вас рецепты и всякие дорогие штуки вроде душистых масел, и что там ещё нужно? А сами занимайтесь тем, что вам нравится. Лаборатория есть, никто вас не спрашивает, что вы там варите, хоть эликсир бессмертия. Хотите — книгу пишите, как старичок, с которым я в молодости служил в одном форте. Хотите — патенты на новые составы получайте. Нотариуса здесь нет, все документы, которые вы будете в свою Коллегию посылать, мой адъютант заверит, так что вас точно не ограбят: это ва’м судиться с каким-нибудь известным старым говнюком придётся долго и нудно, а если на пакете будут армейские печати, мало найдётся желающих связываться.