Белая овца (ЛП)

— Разве мнение людей Вейла вас уже не волнует?

Мисс Гудвитч слегка приподняла бровь.

— Люди Вейла что, являются экспертами по Гриммам?

Журналист предпочел промолчать.

— Мне кажется, что нет. Если я захочу получить медицинскую консультацию, то не стану подходить к первому же попавшемуся человеку на улице. Как, впрочем, и советоваться с ним по вопросам дипломатии.

Итак, Руби нашла себе нового кумира. Дядя Кроу? Забудьте о нем. Теперь у нее имелась мисс Гудвитч.

— Вопрос для посла, — произнесла очередная журналистка, видимо решив, что Руби являлась целью попроще. Хотя в сравнении с мисс Гудвитч именно так всё и было. — Пусть мнение директора Бикона нам уже известно, но не считаете ли вы, что люди тоже должны иметь возможность высказаться? Есть те, кто потерял родных и близких из-за нападений Гриммов.

Руби закрыла глаза, ощущая боль в груди.

— Да, есть. В прошлом случалось немало трагедий, и мы не можем вернуть мертвых, но зато способны сделать так, чтобы такого больше никогда не повторилось.

— И вы думаете, что этого будет достаточно? — крикнул кто-то, даже не поднявшись со стула.

— Больше нам предложить нечего. Мертвых мы оживлять не умеем.

— Тогда кто ответит за их смерти?

— Никто.

— Никто? — переспросила все-таки поднявшаяся женщина. — Никто не ответит? Столько людей пострадало из-за действий Гриммов, и теперь вы ожидаете от нас принять подобное положение вещей? Разве это честно?

— Нечестно, — признала Руби, с трудом сдерживая слезы. — Это не идеальное решение. Тут вообще нет никакого идеального решения.

Салем никогда не согласится предстать перед судом, да и Жон точно не позволит произойти чему-то подобному.

Руби вцепилась ладонями в край стола с такой силой, что костяшки ее пальцев побелели.

— Но мы можем предложить мир — уверенность в том, что больше ничего такого никогда не произойдет. Разве это плохо? Разве эта цель не достойна того, чтобы к ней стремиться?

— Вам легко это говорить. У вас Гриммы никого не убили! Вы-…

Стул Руби с грохотом упал на пол, прервав женщину и породив в аудитории эхо. Сама Руби стояла, вцепившись в стол и сжав зубы, а ее плечи дрожали. Пирра прикоснулась к ее ноге под столом, но она ее действие просто проигнорировала.

Все камеры оказались направлены на нее, но Руби в данный момент подобные мелочи ничуть не интересовали.

— А вы? — прошипела она, сердито глядя на эту самодовольную женщину, пока из ее глаз по щекам катились слезы. — Вы теряли кого-нибудь в нападениях Гриммов?

Женщина заколебалась. Ее улыбка вовсе не исчезла, но стала немного нервной.

— Не лично, но-…

— А я теряла! — рявкнула Руби, заставив всех затихнуть. — Мне было шесть, когда м-моя мама погибла. Когда ее убили.

Ее голос заметно дрожал.

— Мне было шесть лет, когда она поцеловала меня в лоб, пообещала, что скоро вернется, и ушла, — произнесла Руби, сделав глубокий вдох и закрыв глаза. — Мама больше так никогда и не вернулась. Мне тогда было всего лишь шесть лет. Шесть! Отец очень тяжело переживал ее смерть.

Руби сделала еще один вдох, а потом открыла глаза и посмотрела прямо на женщину, не обращая никакого внимания на бежавшие по щекам слезы.

— Вы вообще Гриммов когда-нибудь видели?

— Н-нет…

— А я видела. И первого из них я встретила в те же шесть лет. Именно тогда он попытался убить меня посреди леса. Я осталась жива лишь благодаря вмешательству моего дяди-Охотника. С тех пор я встречалась с ними больше сотни раз. И убила я их тоже больше сотни. Я знаю, как выглядит встреча с ними. Я знаю, что чувствуют те, кто потерял родных. И еще я знаю, каково понимать, что всё это можно прекратить! — крикнула она, ударив ладонью по столу и тем самым заставив журналистов вздрогнуть. — Я знаю, что испытывает человек, глядя на их бесконечные орды. Вы вообще бывали за стенами? Хоть кто-нибудь из вас?!

Женщина поежилась под ее взглядом, не решаясь смотреть ей в глаза.

— Нет.

Больше никто так и не осмелился ей ответить.

— Вы никого не теряли и ничего не видели. В отличие от нас, — сказала Руби, указав на себя и Пирру с мисс Гудвитч, которые всё еще продолжали молчать. Впрочем, для нее это было равносильно их поддержке. — Вы просто не понимаете, что мы уже обречены. Легко гневаться и кого-то в чем-то обвинять, когда ничего не видел собственными глазами.

Журналисты молчали, смущенно отводя от нее взгляды.

— Моя мама мертва, — продолжила Руби. — Она погибла, потому что хотела защитить меня, мою сестру, отца и дядю, а также всех остальных, кого любила. Ей двигала вовсе не гордыня, не алчность и не ненависть к Гриммам. Она делала свою работу ради нас.

Руби вздохнула, постаравшись успокоиться.

— Я не стану плевать на ее жертву и отказываться от шанса осуществить ее мечту. Ту самую, где моя — и мамина — семья сможет жить, не опасаясь никаких Гриммов.

Ладонь Пирры отпустила ее ногу и легла на стол, а она сама закрыла глаза и улыбнулась. Журналисты всё еще не отошли от шока, глядя на Руби.

Та поежилась от направленного на нее внимания и попыталась сесть, забыв об отсутствии стула. Пришлось сначала поставить его на место, скорее всего, выглядя при этом полной идиоткой.

И еще ее до сих пор трясло.

— Может быть, мама представляла себе это как-нибудь иначе, — добавила Руби, — но мне кажется, что мои действия она бы одобрила. Я… я думаю, что она бы мной даже гордилась.

Ее голова опустилась, сердце бешено стучало, а лицо сильно покраснело. Да, Руби разозлилась и сорвалась, всё окончательно испортив. Жон наверняка теперь расстроится, а Вайсс и вовсе ее убьет. Да и люди Вейла ей уже точно не поверят.

Кто вообще мог довериться в подобных делах не умевшему держать себя в руках ребенку?

Не стоило ей соглашаться на эту авантюру…

Кто-то из журналистов начал хлопать.

Руби посмотрела туда, обнаружив бледную женщину в сером костюме и с фиолетовыми волосами, аплодировавшую ей стоя.

Затем к ней присоединился мужчина, сидевший через несколько рядов от нее.

Руби недоуменно на них уставилась.

Но вскоре поднялись третий, четвертый, пятый журналист… Люди вставали или продолжали сидеть, но тоже присоединялись к аплодисментам.

Разумеется, находились и те, кто смотрел на нее с мрачным, а то и гневным видом, демонстративно сложив руки на груди, как, например, та женщина, которая пыталась обвинять Руби, но их оказалось крайне мало, и они ни на что уже не влияли.

Из ее глаз вновь потекли слезы. Руби шмыгнула носом, вытерев щеки ладонью и ощущая себя совсем уж ребенком, раз уж она разрыдалась прямо на сцене.

— Мне кажется, что на этом нам стоит закончить, — произнесла мисс Гудвитч, улыбнувшись Руби и тем самым давая ей понять, что она справилась. — Нам всем следует отдохнуть перед назначенной на полдень встречей с Советом. Спасибо вам за то, что пришли сюда, и особенно мисс Роуз за ее ответы.

Пирра помогла ей подняться и выйти из аудитории под аплодисменты толпы.

— Я всё испортила, — прошептала Руби, когда они оказались одни.

— Нет, — возразила ей Пирра. — Ты всё сделала просто идеально.

***

Меркури Блэк — бывший преступник, бывший подчиненный Синдер Фолл и бывший заключенный — оперся на стену, сложив руки на груди и глядя на двух вернувшихся из Земель Гриммов девушек, одиноко сидевших в столовой. Разумеется, он узнал их обеих, но подходить к ним всё же не стал.

— Довольно интересная речь, правда? — хмыкнул Меркури.

— И не говори, — отозвалась Вельвет. — Ты не хочешь с ними пообщаться? Они ведь, насколько я поняла, находятся на одной стороне с твоей предыдущей работодательницей.

— Синдер официально никогда не являлась моей работодательницей, да и вряд ли разговор с ними хорошо скажется на моей репутации. Как, впрочем, и на их — общение со мной.

— Хм, возможно. Ты же всё еще считаешься преступником.