Шкатулка

Мне уже 16 лет и мы снова переехали. Теперь уже в самый центр. У меня своя комната с балконом, увешанная всякими поп-звездами, своей графикой, обставленная под завязку аппаратурой и колонками. Жека учится в Ленинградском государственном университете, бросив военную бурсу после 1 курса, я, естественно, в школе. Живем дружно – родители, бабушка и я. Понятное дело, в таком возрасте совсем не хватает времени общаться с отцом наедине и предаваться его воспоминаниям. Но я часто вспоминаю про наши беседы, и у меня начинает щемить сердце от предвкушения их продолжения. Нашел я, все-таки, время в своем тесном графике жизни. И отец продолжает.

- Да я уж и не помню, на чем мы остановились? Да и надо ли это вообще?

- Надо, надо! Ты же сам согласился. Да и я специально дома остался. А остановились мы на Инте. Помнишь?

- Ох-хо, хо! Ну, ты даешь! Да ты уже и так все знаешь. Родился ты, жили – не тужили.

- А как мы в Ставрополь попали?

- Ааа, ну да. В те времена меня послали в Ставрополь в командировку. Понравился мне это город. Зеленый, небольшой, спокойный. Что-то в нем было родное, из детства. Тепло, не то, что в Инте. 2 месяца лета, да и то, тундра… А тут и Арзгир, в котором я родился, был всего в 200 км. Красота! Вот, после командировки я и пошел к начальству, мол, так и так, жене противопоказан климат Заполярья, рекомендуется жить в теплых местах… Они меня послушали, и сказали, что подумают. Удивительное дело, но буквально через месяц меня вызывают и говорят, что я назначен на работу в Ставрополе инспектором в отдел борьбы с бандитизмом. Был такой отдел после войны. Бандитов было – пруд пруди! Вылезали отовсюду. И грабители, и воры, и убийцы. Многих выпустили по амнистии из тюрьмы – вот они и шухарили. Я поехал. Вас пока оставил. Дали мне общежитие, оформился на работу. Ну, и начал работать. Потом уже квартиру дали, вас перевез.

- Ну а что за работа была? Ты бандитов ловил? Ну, расскажи!

- Ну, конечно, ловил. Да рассказывать-то собственно, не о чем. Ну, разрабатывали оперативные мероприятия по ликвидации банд, а военные с милицией их обезвреживали.

Были, конечно, случаи, когда и нам доставалось. Был такой случай. Шел я поздно вечером в нижней части горда около клуба Гагарина. Знаешь же? Так вот. Подходят ко мне двое. Рожи, конечно, протокольные. Закурить, говорят, дай. Ну, я даю. А второй за спиной стоит. Я сразу все понял, отпрыгнул, а он в это время меня костылем по голове пытался огреть (он на костылях был). Пришлось ребят успокоить.

- Это как?

- Ну, так, - отец хитро улыбается. – Скрутил и привел в милицию.

- Пешком?

- Ну а где ж я ночью машину-то возьму. Чай не современные времена, такси поймать было сложно. Да и денег на такси у меня не было. А напали они, потому, что в свое время, я их взял за вымогательство. Отсидели, решили отомстить. Да вот, не вышло. Кишка оказалась тонка.

- Ну, ты даешь! Да ты хулиганом был в молодости! А меня за это ругаешь!

- Так самозащита – не хулиганство, это дело правое. За это не сажают и не ругают. Правда, когда не повезет… Но лучше в драки не ввязываться. И здоровее будешь, и виноватым не назначат.

- Да уж, кто бы говорил! Ты вспомни. Как мы еще на 312-м жили (ул. Мира, д.312), гуляли по Ленина. Я еще классе в первом был. А там три мужика дрались около зоомагазина. Помнишь? Ну, так ты им обоим так надавал, что потом никто из них встать не мог. Даже и разбираться не стал, кто прав, кто виноват. Только, помню, потом погрозил им пальцем и сказал: ребята, не хорошо! – Отец смутился, пожал плечами и с хитрющей улыбкой промурчал: - Бывает… Да тут недавно тоже один случай приключился…

- Ну-ка, ну-ка, давай, давай, - я понял, что эту ниточку надо тянуть, пока она не ускользнула. Ну, не любил отец ни хвастаться, ни рассказывать о своих «подвигах».

- Да тут в прошлом месяце дежурил я в «Экране» (этот наш самый большой и единственный в то время в крае широкоформатный кинотеатр, где отец был заместителем директора). Обычно все спокойно проходит, а тут прибегает ко мне контролер Люба со входа и кричит: Василий Антонович, там пьяные хулиганят! Я им говорю, что билетов уже нет и без билетов я попустить их не могу, а они – давай, пускай! Ну, пьяные!

- А сколько их?

- Да трое, здоровые все такие…

- Ну, заводи их по одному.

А ты мой кабинет знаешь, одна дверь у него выходи в зал ожидания, а другая – в кассовый зал. Вот заходит ко мне такой детина здоровый, лет 35, пьяный, перегар такой – дышать невозможно. И начинает мне права качать, дескать, я их должен бесплатно пустить, раз билетов нет. Я ему пытаюсь культурно объяснить, что он не прав, а он не унимается, разошелся, слюной брызжет. Ну, думаю, тут два варианта: или милицию вызывать, или… Ну, я и выбрал второй.

- ???

- Он как раз стоял спиной к двери, которая ведет в кассовый зал. Сообразил я, что сеанс уже начался и там, скорее всего, никого нет. Открыл я потихоньку эту дверь, а сам все с ним якобы разговариваю, киваю. Отошел на нужную дистанцию, да как дал ему в ухо левой! Он так торпедой и вылетел к кассам. Я дверь закрыл на ключ, звоню контролерам, типа, заводи следующего. Жду, значит. Нету. Забегает Люба и удивленно так говорит: - Знаете, Василий Антонович, я выглянула, чтобы позвать, значит, следующего, а тот, первый, выбегает из-за угла, перепуганный какой-то, взлохмаченный, и говорит своим, типа, нету у них билетов, мол, бог с ними, пошли в другое кино. Что это вы ему такое сказали, что он стал таким тихим? – Да так, поговорили по душам, он, вроде, понял… - Ох, Василий Антонович!)))

- Здорово! Ты мне об этом не говорил. Пап, а что дальше? Ну, когда ты приехал в Ставрополь?

- А что дальше? Дали мне комнату. Большую. Ты, наверное, уже и не помнишь, как мы жили на Ленина, в доме напротив банка? Там еще твой одноклассник, Миша Иоффе сейчас живет? Правда, это была коммуналка. Кухня общая, двое соседей.

- А как же мы все впятером помещались в одной комнате?

- Как-то вот так помещались. Жить захочешь – поместишься. Все же не война, мирное время. И, к тому же, дом в самом центре, работа рядом, у Жеки школа под боком. Чего еще желать? А мы с тобой ходили гулять до парка и обратно. Ты такой маленький был! Я коляски вообще не любил, как и ты, непоседа. Так вот, мы с тобой и так ходили, без коляски.

-???

- А так. Я тебя на ладошку ставил и второй рукой придерживал, чтоб не упал. А ты прыгал от радости! Вот так и ходил вдвоем. Я, бывало, дойду до парка, а напротив него как раз была такая деревянная круглая пивнушка. Ну, я себе, значит, пивка возьму кружечку-другую, а тебе – баранку соленую. Ох и любил ты их! А зубки еще только резались, так ты эту баранку просто высасывал! Мать раз увидела – чуть нас не убила! Досталось мне тогда! Ты уж не помнишь, конечно, но, когда тебе годика 3 было, ты уж очень в футбол любил гонять на лужайке перед домом. Люди останавливались, смотрели, как у тебя это здорово получалось! А удар какой был! Однажды ребята старшие играли, а ты все просился с ними. Ну, и как-то ты перехватил мяч да как врежешь! Вот окно большое на первом этаже и разбил! Мальчишки врассыпную! Никого. Один ты стоишь, перепугался. А из окна вылетает какая-то злющая тетка, кричит – где эти паразиты, кто разбил? Даже и не подумала, что это твоих рук, т.е., ног дело. Вот такой ты был футболист. Маленький, да удаленький!

- А почему же мы там не остались?

- Да женщины наши что-то с соседями не поделили. Надо было потерпеть годик, и, возможно, нам всю квартиру бы и отдали. А так пришлось просить другую. Вот и дали нам двушку малюсенькую на Осетинке. Помнишь? Да ты еще маленький был годика два-три, наверное. Зато, без соседей. Своя. Я к тому времени был уже инструктором по спорту в «Динамо». Массовый бандитизм, как сказали, был побежден повсеместно и отдел по борьбе с бандитизмом ликвидировали. Ну, а куда мне идти? Я бывший спортсмен, куда я еще могу пойти, да с моим ранением? Тем более, что клуб «Динамо» курировался и курируется КГБ. Так что, вроде бы я из ведомства в ведомство перешел. А остальное ты уже и сам помнишь, большой был уже, в школу пошел.