Страница 1 из 4
Роман Воликов
В ожидании революции
Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»
© Роман Воликов, 2019
Этот сборник рассказов написан для тех, кто не испытывает никаких иллюзий в отношении процессов, происходящих в родной стране
18+
ISBN 978-5-4474-9696-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Оглавление
В ожидании революции
В ожидании революции
Приказ никто не отменял
1
2
3
4
Ленточка
Плахов и Плаховский
Яковиты
Проект «Поцелуй»
Пятак и Царствие Небесное
Душа Платона
В ожидании революции
Он досмотрел по телевизору новости про украинские события и пришёл к окончательному выводу: революция наступит неизбежно. Неизбежно означало через два-три года.
Он позвонил дочке:
— Твои планы поехать после третьего курса по обмену в Италию не изменились?
— Не изменились, — сказала Алиса. — Я сдала предварительный экзамен. Только пошли какие-то нехорошие разговоры про визовые ограничения.
— Приезжай к трём часам в кафе в Центральном доме художника.
— Привет, папа! — сказала Алиса и села за столик. — Как дела?
— Всё в порядке, ласточка. Работы много.
— На чью выставку сегодня пойдём? — беззаботно спросила дочка. В свои двадцать лет она была переполнена энергией и любопытством к жизни.
— Сегодня на выставку не пойдём, — улыбнулся он. — Есть серьёзный разговор. Ты едешь в Пармский университет? Когда?
— В Парму или в Турин, — сказала дочка. — Мне больше нравится Парма. В конце сентября.
— Давай поступим так, — сказал он. — Я наскребу к августу максимальное количество денег, к сожаленью, не очень много, в нашей конторе сейчас платят плохо, но примерно пять тысяч евро соберу. Ты уезжаешь в Италию по туристической визе, остаёшься там до конца сентября. Если студенческий обмен сорвётся, устроишься на работу. Ты ведь хорошо изъясняешься по-итальянски.
— Что-то случилось, папа?
— Всё катится к чёртовой матери, — сказал он. — То есть, катится довольно давно, ещё до твоего рождения и даже до моего, но сейчас этот процесс приобрел вполне конкретные очертания. Смутные времена лучше переждать в цивилизованной стране. Тебе же нравится Италия?
— Нравится, — сказала дочка. — Но если виза будет просрочена это нарушение. Меня могут выдворить.
— Нарушение не самое страшное, — сказал он. — Твоя задача не попадаться на глаза полиции. Кроме того, если я прав, получить статус беженки будет довольно легко.
— Тогда можно выйти замуж, — сказала дочка.
— Давай без крайностей. Замуж надо выходить по любви. Так что не торопись с этим делом.
В понедельник он приехал в институт ближе к обеду и сразу пошёл в закуток к начальнику.
— Привет, Колян!
— Чего опаздываешь? — спросил начальник. — Плохо себя чувствуешь?
— Отпуск хочу взять на пару недель, — сказал он. — У меня тут семейные обстоятельства.
— Бери, — равнодушно согласился Колян. — Заказ всё равно подвис. На отпускные не рассчитывай.
— Перебьюсь, — сказал он. — Понимаю ситуацию.
Их институт выиграл тендер на проектные работы по сооружению центральной кольцевой автодороги, но финансирование откладывалось уже который месяц. Других серьёзных заказов не было.
— Новая бухгалтерша вышла на работу, — сказал Колян. — Наш случай. Около сорока, разведёнка, упругая, глазастенькая. Рекомендую обратить внимание.
— Обязательно. После отпуска и займусь.
Вечером в пивном баре возле дома он разглагольствовал перед интеллигентного вида толстяком.
— Это начало конца — то, что происходит на Украине. Мандат, выданный историей Российской Империи, давно истёк.
— Полностью с вами солидарен, — сказал толстяк. — У нас сто пятьдесят миллионов бездельников, а тут ещё тридцать миллионов дармоедов из Юго-Восточной Украины присоединятся. И все с претензией: мы — Донбасс, мы — оборонная промышленность. Пенсии нам давай, социальные льготы. Только кому их харьковские танки в наше время нужны.
— Нефтяных доходов на всех не хватит, — сказал он. — А с учётом нашего воровства и надеяться бессмысленно. У Путина не останется выбора: только ввести военное положение, отгородиться от всего мира высоким железным забором и помахивать ядерной дубинкой. Когда вокруг одни враги, можно рассчитывать на единение душ. Давнишняя православная общинная логика. Только народ нынче другой. Не потерпит царя, как его не обзови. Вот тут бедлам и начнётся.
— Насчёт народа в корне не согласен, — сказал толстяк. — В нашей стране семьдесят лет методично уничтожали генофонд, чмырили, травили, миллионами кидали в жерло войны. Что мы получили в результате: быдло правит быдлом. Заметьте, из всех волн эмиграции почти никто из порядочных людей так и не вернулся. Считанные единицы. Солженицын, например, приехал, бороду отрастил, думал, новым Львом Толстым станет. Не стал, никто его слушать не захотел. Так и помер в забвении.
— Он разве умер? — сказал он.
— Вот и я говорю, — сказал толстяк. — Встанет наш добрый народ в очередь за колбасой, море в Крыму есть, Сочи теперь высочайшим повелением вообще суперкурорт. Паёк есть и, слава богу, можно дальше баклуши бить.
На следующий день он приехал в Наро-Фоминск, проверить бабкин дом. В доме он был последний раз лет пятнадцать назад, бабка ещё была жива, он ещё жил с женой, они с дочкой ходили в лес за дикой малиной. Дом стоял тёмный, с покосившейся крышей, но стекла были целые. Он снял бесполезный проржавевший навесной замок с двери и вошёл. На него пахнуло пылью и паутиной. «Крыша вроде не потекла, — подумал он. — Отмыть, обои поклеить, жить можно. Дрова надо будет купить».
— Кто там? — услышал он старушечий голос.
Он вернулся на крыльцо.
— Здрасьте, тётя Паша! Это — я.
— Серёжа?! — старушка подслеповато смотрела на него. — Давненько тебя не было. Поседел ты, милый. Наследство приехал проверить?
— Да, — с натянутой улыбкой сказал он. — Я здесь, пожалуй, поживу. Надоела городская жизнь.
— Это правильно, — сказала тётя Паша. — Дому хозяин требуется, дом без хозяина чахнет.
К вечеру он закончил уборку и затопил печку. Стало тепло и уютно. Он достал карманный калькулятор и занялся расчётами.
Квартиру продам за полцены, тысяч за тридцать бакселей. Надеюсь, что уйдёт быстро. Пройдусь по банкам, попробую получить потребительский кредит. Рожа у меня благопристойная, биография чистая, десятку в общей сложности настреляю. Можно оформить машину в кредит, потом умельцам на разбор продать, слышал, есть такие. Они, красавцы, документы вряд ли потребуют. Это ещё десятка, пожалуй.
Пятьдесят тысяч долларов, не так плохо. Половину наличными отошлю дочке, когда она в Италии устроится. Она девочка разумная, не просрёт. На вторую половину куплю золото. Золото в дикие времена важнее, чем деньги.
Прямо как в кинофильмах про гражданскую войну, невесело подумал он, золото да брюлики меняли на хлеб да сало. Не ожидал я, что к такой жизни готовиться придётся.