Амарант

Ему надоело слушать скулёж, поэтому вновь приблизившись, ткнулся носом, пытаясь найти место, где ей больно. А она в ответ лизнула в нос. И чтобы он не разозлился, перевернулась на спину, оголив беззащитный живот.

Волк понимал, что что-то здесь не то, но не понимал, что именно. В конце концов, он не был разумным. Только инстинкты. И именно эти инстинкты не давали пробудиться жестокости от красной луны. И пока волчица играла с ним, то допуская до себя, то отбегая в сторону, вынуждая его принимать правила странной игры, он что-то возвращал. Что-то, что изгоняли из него дикие, вынуждая пить человеческую кровь и есть людское мясо. Что-то, что спряталось от боли и ран, что наносили ему враги. Что-то, что он обещал сохранить. Кому?

И когда она оказалась под ним, а потом и сверху, и совсем не по-звериному у сердца, он менялся. И она менялась вместе с ним. И снова. И снова. И снова. Пока он совсем не вернулся.

Тогда они вышли из клетки. Ступая всеми лапами по белому снегу.

Хельга

Я не забуду, что он сделал со мной и с моей семьёй. Не забуду, что сама сделала со своими близкими, позволив себе слишком многое. Я поддалась ему. Думала, что это игра. Но в неё играла только я, он же строил планы. Просчитывал. Хотел. И действовал.

Когда он посадил меня на цепь, думала, что это конец. Я попрощалась со своей семьёй, готовясь к смерти. Я не собиралась становится такой, как он. Но когда пришёл отец, был ли у меня другой выбор? Я была готова принять его, ведь мой папа не мог желать дурного. Я так думала до тех пор, пока он не убил маму. Она была совсем слабой. Обычный человек. Она до последнего не верила, что её возлюбленный сделает это. Ну как можно после всего этого верить в любовь?

А отец Вельямин верил. Верил так сильно, что, встретив Елену, позволил себе вновь влюбиться. О, как я хотела её ненавидеть! Она казалась мне угрозой. В ней было слишком много от волчицы. Она совершенно не похожа на мать, хотя все вокруг твердили об обратном. Говорили, что отец пытается заместить маму. Идиоты. Они не знают моего отца.

А я не знаю его. Когда увидела его в клетке, поняла, что план Елены рухнул. Отец потащит всех за собой, ведь для дикого нет дороги назад. Смерть вожака стаи ничего не изменит, ведь мы обе знаем, что Райво не последний. На его место встанет кто-то другой и не будет никого, кто встанет напротив. До весны как до луны, брат в столице, а соседи наверняка столкнулись с такой же проблемой. Нет кан-альфы, дядя не сможет заменить отца. Мы проиграли.

Но эту битву я не дам выиграть дикому. Заберу его с собой. И пусть случится то, что должно случиться.

Райво привёл девушку в свой шатёр, наказав всем держать подальше от того, что будет происходить внутри. Его жена недовольно фыркнула, но подчинилась. А рыжий что-то сказал на незнакомом языке, вызвав у всех улыбки. Стражники Хельги взяли в кольцо Аврору, уводя её подальше от других волков. Стражник Иф, единственный оставшийся в строю из людей Вельямина, передал девушке, что будет поблизости на случай всего, вызвав у неё горькую улыбку. Они оба понимали, что блеф и фарс в данном случае синонимы. Но стражник верил в свою лэри, даже когда она сама в себя не верила.

Шатёр Райво скудно обставлен. В центре круглая печка, от которой дым поднимается вертикально вверх, уходя в дырку в потолке. По бокам свалены звериные шкуры. Сбоку у входа поставлен сборный стол с напитками и едой, и собственно всё. Это временное обиталище, дикие не особо обживаются скарбом, предпочитая путешествовать налегке.

Растерев руки, немного замёрзшие с мороза, девушка подошла к печке, блаженно вытянув пальцы над огнём. Райво обошёл её и направился к столу, не спрашивая разливая пахучую настойку.

— Я знаю, чего ты хочешь, — заговорил он, протягивая напиток, но даже не ожидая, что она его примет. Пожав плечами, поставил обратно на стол, а свой пригубил. — Ты не глупа, чтобы довериться мне, а значит у тебя есть план. Самый очевидный — попытаться убить меня.

— О! Ты видишь меня насквозь, — девушка криво улыбнулась, подтверждая его догадку. — Наверное, ты уже знаешь, как я это сделаю?

Райво посмотрел на неё с интересом. Определённо, за эти несколько лет Хельга подросла. Стала более сложной. Раньше девчонка читалась как открытая книга. Теперь она не так проста. Это игра с двойным дном? Тройным? Или без дна?

— Ты не настолько наивна, чтобы сделать это прямо. Отвлекающий манёвр через стражников. Думаешь, мы теряем голову во время полнолуния? Считаешь, что луна даст им возможность сделать что? Отвлечь? Ты не переложишь эту миссию на кого-то ещё, нет. Хочешь всё сделать самостоятельно. Но сможешь ли? Я не Дельмир, не посторонний. Когда-то ты любила меня. Сможешь ли отречься от этих чувств?

Хельга в ужасе посмотрела на него. Она не видела его так долго, но и представить себе не могла, что он по-прежнему будет притворяться, делать вид, что всё было взаправду. Любовь. Что может знать дикий о любви? Он подменяет понятия, отрицая такое простое слово как вожделение. Страсть.

Несколько шагов вперёд, тень улыбки, девушка тянется к замершему волку, но в последний момент отклонилась, захватив со стола бокал. Она была так близка, что дикий растерялся. Он не видел её слишком давно.

Небольшой, чисто символический глоток, и она отвечает:

— Я когда-то хотела тебя. В конце концов, я дочь кан-альфы. В моей триаде не будет обычных волков. Неудивительно, что именно ты привлёк моё внимание. Ведь ты же сделал всё, чтобы это случилось, — она очаровательно улыбнулась, а затем медленно опустилась на мягкую шкуру, вытягивая ноги. Получалось, что Хельга смотрит на Райво снизу-вверх, словно подчиняясь. — Вы уже тогда планировали вторжение, но мой отец оказался сильнее ваших планов. Как и я, — с металлом в голосе закончила она. — Неужели ты думаешь, что я забыла, как ты посадил меня на цепь? Точно также как ты сделал это с моим отцом?!

Хельга с самого начала была для Райво как… игрушка? Маленькая девочка, только-только выползшая из-под подола материнской юбки. Да ещё и полукровка, что накладывало определённый эмоциональный отпечаток. Слишком чувствительная, слишком доверчивая и верящая в сказки. Ну разве устоишь? Поначалу казалось, что всё будет просто. Достаточно часто попадаться на глаза, пара нежных слов и взглядов горящих. Потом оказаться наедине, а дальше дело техники. Первая совместная охота всё испортила. Хельга оказалась слишком… страстной?

Это ей досталось от отца альфы. Прирождённый хищник, скрывающий свои желания, пытающийся подражать человечности матери. И было столько попыток пробудить её. Она дразнила, притворяясь беззащитной и милой, но стоило ей увидеть жертву, как охота брала своё. Неудивительно, что Райво сам не заметил, как попал в ловушку. Как можно устоять перед такой девушкой? Молодая, неопытная волчица. Трогательный хищник. Он не смог. Не смог отступить. И сделал то, что казалось сорвёт маску с её лица. Вот только она оказалась сильнее.

Райво хочет наброситься на неё. К чему эти игры? Это притворство? Пора бы уже расставить всё по своим законным местам! Но вместо этого заявляет спокойно:

— И что с того? Кажется тебе это пошло на пользу. Посмотри, какой сильной ты стала. Совсем не похожа на мать.

Бокал смялся в руках волчицы, выплёскивая жидкость на одежду. Но больше ничего не дрогнуло в девице. Задрав голову, она смерила его холодным и пустым взглядом:

— Не возгордись. Ты здесь ни при чём. Я стала такой во многом благодаря отцу.

Хельга не стала снисходить до подробных объяснений, а сразу перешла к делу.

— Мы не доверяем друг другу и правильно делаем. Но сделку заключить всё же придётся. С пустыми руками я отсюда не уйду.

— А ты веришь, что сможешь уйти? — очень мягко обращается к ней волк, взглядом охаживая её фигуру.

— Не забывай. У меня есть козырь в рукаве, — парирует она.

— И каков же он?

Девушка со вздохом повертела согнутый бокал, а затем отставила его в сторону. Поднявшись, она стянула с себя полушубок, оставшись в одной рубахе и штанах. Стянула пояс, отбросила ножны, следом сапоги, а после и штаны, оставшись в длинной рубашке, едва прикрывающей попу. Всё это она проделала, не отводя почти скучающего взгляда от волка, и лишь на последнем движении её руки немного дрогнули — рубашку пришлось стягивать через голову и когда освободился обзор, Райво стоял на расстоянии вытянутой руки.