Амарант

Глава 1. Где тисы стелют мрак суровый

Но разве кто-то в это поверит?

Если сама представить не могу…

Как босиком по оплавленному снегу,

Бежать, ногами путь измерив,

Страдая, плача, но вперёд!

И где-то там, мой верный и живой пилот,

Разгонит до предела самолёт,

Чтоб увезти на самый на край света,

Где навсегда отныне лето…

Первое чувство — вкус гари во рту. Потом холод да по нервам льдом бьёт, сжигая остальное белым полотном. Не чувствую пальцев, только невыносимую боль в плечах, суставы горят огнём, любое движение вызывает острый приступ агонии, нестерпимой, яркой как вспышки на солнце. Задыхаюсь от боли, и чем больше просыпаюсь, тем сильнее моя боль. Ногами не касаюсь земли и из-за этого не могу остановиться, меня дёргает из стороны в сторону, руки жжёт, голова свисает вниз, всё, что вижу, это снег, стоптанный белый снег. А значит проснулась в аду.

Сознание приходит урывками, воспоминания пятнами, осознание — нехваткой воздуха. Я помню как бежала, проваливаясь в сугробы, помню как от холода немели кости, но страх гнал вперёд да без разбора. Просто не могла остановиться. Что-то бросилось на меня, я уткнулась носом в снег. Затем развернуло, лицом к себе, но всё что успела увидеть, это рыжие точки на фоне деревьев. А потом меня швырнуло в сторону и пришла тьма.

Когда понимаю, что случилось, хочется вновь потерять сознание. Исчезнуть! Это не может быть правдой. Я не могла оказаться здесь!

Но факты безобразны — меня подвесили за запястья к толстой ветке дерева, чуть поодаль виднеются небольшие палатки из грубой ткани, явно самодельные. Горят костры, а в воздухе стоит непередаваемый аромат поджаренного мяса. Это место похоже на лагерь, временное пристанище, окружённое густым, заснеженным лесом.

Они похожи на людей. Разговаривают, смеются, шутят и спорят. Только двигаются слишком плавно, слишком хищно. Даже Кай похож на человека больше чем они. Их глаза постоянно наполнены звериным огнём, а когда они открывают рот видны острые клыки. Вместо ногтей на руках — когти. Длинные лохмы, кустистые брови, небольшие бороды — все волки, которых знаю, следят за своей внешностью, но они…

«Дикие», — пришло осознание и я покрылась холодным потом.

Заметив, что пленница очнулась, один из них что-то крикнул и все взгляды сосредоточились на мне. Переговариваясь, несколько волков окружили со всех сторон и рыжеволосый громко задал вопрос… Проблема в том, что я ничего не поняла из его слов. Набор шипящих и рычащих звуков, даже отдалённо не напоминающих русский язык.

— Я вас не понимаю, — отвечаю тихо, мне едва-едва удалось открыть рот — от холода сводило зубы. — Пожалуйста, отпустите меня…

— Пжарста! — передразнил он, сверкнув зелёными глазами, а затем ткнул в подмышку, вызвав острую боль и мой сдавленный крик. Рассмеявшись, он обернулся и что-то сказал новым подошедшим, особенно выделив слово «Райво».

Это слово прошлось по волкам и скрылось среди палаток. Вскоре на поляну вышел чернобровый волк. Высокий, широкий в плечах, с массивной квадратной челюстью, ярчайшими красными глазами и злобной ухмылкой на губах. От него парило как от печки, воздух вокруг полуобнажённого тела дрожал, а все окружающие его волки склоняли головы, почти с наслаждением провожая взглядом.

В руках мужчина держал завёрнутый в тряпку кусок мяса, от которого ещё поднимался пар. Во рту моментально собрались слюни и я сглотнула от голода, жадно уставившись на еду.

— Пжарста! — заявил рыжий, когда подошёл чернобровый, а затем добавил несколько слов на своём языке.

— СССР! — с непонятной гордостью заявил чёрный волк, с предвкушением рассматривая меня. Под моим пристальным взглядом, откусил мясо, заглатывая и почти не пережёвывая. А затем просто сказал:

— Хочешь?

Затравленно посмотрев на него, смогла только кивнуть. Стоявшие позади волки рассмеялись, заговорив между собой. Вожак щёлкнул пальцами и один из них, выпустив когти, перерубил верёвку. Я рухнула в снег и не смогла подняться. Не смогла подать голос, только тихо-тихо заскулила, не в силах пошевелиться. Конечности затекли до такой степени, что просто их не чувствовала. А вместо колючего холода, меня щипало злое пламя. Сюрреалистичные огненные вихри — это то, что видела за спутанными прядями волос.

— Так не пойдёт, — раздался голос сверху и меня резко подхватили с земли.

Я оказалась нос к носу с этим черным гигантом и то, что увидела, не понравилось. В его глазах не было доброты или сострадания, как не было и похоти. Нет. Единственное, что видела в них, — голод.

Вокруг звучали голоса, громкие разговоры, смех, но я не смотрела по сторонам, боясь даже пошевелиться, пока он нёс меня. В его объятиях, как рядом с печкой, невыносимо жарко. Но жар этот — иссушал. Он отнёс к костру, усадил на поваленное бревно, покрытое какой-то тканью, а затем набросил на плечи накидку из мягкой серой шкуры, сунул в руки деревянную тарелку с мясом и чашку с дымящимся пряным напитком.

— Ешь, — приказал чернобровый, садясь рядом.

Чуть поодаль разместились остальные волки, с жадностью набросившиеся на еду. Этот костёр горел прямо в центре стойбища, в котором кипела жизнь. Здесь были женщины и даже дети! Они занимались повседневными делами, но при этом неотрывно наблюдали за нами, что-то очень тихо обсуждая между собой. Именно они разделывали туши животных. Кажется, это были кабаны. Огромные, больше метра в холке, кабаны. Я таких никогда не видела.

Женщины с лёгкостью поднимали туши, демонстрируя ярко-выраженную мускулатуру и гибкость движений. Их длинные до пояса волосы, растрёпанные и жёсткие, издалека напоминали волчью шерсть, серебрившуюся на солнечном свете. Легко одетые, с перетянутой тканью грудью, напоминали мужчин, только грации в них больше и черты лица мягче. Но фигурой не уступали волкам.

Мне дали минут десять чтобы прийти в себя. Я успела голыми руками съесть кусок неизвестного мяса и выпить пряную настойку, от которой стало намного-намного легче. Даже пришла в голову мысль, что всё не так плохо. Не так страшно, как когда бежала по ночному лесу. Мне было больно. Жутко от неизвестности. До дрожи. До смерти. Но я осталась жива. А значит всё действительно не так плохо.

— Откуда ти присла? — жутко коверкая слова, задал вопрос вожак.

От его близости бросало в дрожь и тепло от костра не спасало. Его взгляд совсем не изменился. Казалось, он обдумывает с какой стороны начать меня есть. Я понимала, что попала к тем самым диким волкам, о которых говорил Арман.

— Заблудилась в лесу, — осторожно и скупо отвечаю, украдкой глядя на него.

Мужчина почесал подбородок и шею, а затем бесцеремонно ухватился за лицо, притянув к себе и… понюхал. Скривился, обнажив неожиданно белоснежные зубы, и отпустил.

— Тебя кусать свободный. Пчем выжть? — глотая гласные, сухо продолжает допрос мужчина.

Я не могу ему отказать в ответах. За нами пристально наблюдают остальные члены дикой стаи. Совсем не похожей на то, что рассказывал Арман. Он говорил о совершенной дикости, но передо мной были люди. Дикие — да, простые — возможно, но не звери на двух ногах, нет. Они мыслят, планируют и любят. Иначе откуда здесь дети, да ещё в таком количестве?

— Я не помню. Была слишком маленькой, — увидев, как он нахмурился, решилась немного приоткрыться. — У меня есть пара, — повернув голову, убрала волосы и обнажила шею, показав укус Лико. — Пожалуйста, помогите вернуться домой! — сложив руки домиком, с мольбой обратилась к нему. От моих слов ничего не поменялось. Может они умеют чуять запах волка на мне? Запах Кая?

Мужчина вновь зачесался, с кривой ухмылкой рассматривая меня. Заговорил о чём-то с остальными, указывая на моё лицо и шею. Те закивали, в голосах послышались ноты предвкушения. Глаза засверкали сильнее, сальными взглядами мажа лицо. После последних слов вожака, несколько мужчин встали и вышли из круга, скрывшись среди палаток, остальные с ещё большим любопытством продолжили пялиться.